Спустя два с половиной месяца Мария пришла доложиться Фролову. Тот пригласил ее сесть, после чего стал внимательно смотреть на лопающуюся от новостей Марию.

– Что случилось?

– А вот, – девушка кинула на стол бумаги. – Отчет продаж. Рост на семь процентов. И это мы только треть сети задействовали.

– И как тебе удалось этого добиться?

– Да все просто и банально! – Довольно крикнула Маша. – Вот посмотрите на это фото. Что вы видите? – Маша открыла фото на своем телефоне.

– Симпатичная девушка.

– Да, но…

– Что но? С ребенком. В одинаковых нарядах.

– Точняк! Слепота. Зрительное отсечение. После того, как стало ясно, что единственным сильным фактором оттока потребителей из сети является соседство другой сети, нужно было придумать ход, который бы позволил забрать этот трафик обратно. Конкурировать на таком узком пространстве трудно, это бы еще больше расслоило трафик. Ладно бы, они давали свою рекламу, и мы могли что-то взять из их трафика. Но нет. Тут мы столкнулись с настоящим паразитом. А если что-то нельзя победить, то нужно это возглавить. И я разработала новую концепцию оформления магазина, при которой не терялась бы его идентичность, но возникало зрительное поглощение неудобного соседа.

– Хм. Это не должно было пройти через совет директоров.

– А оно и не проходило. У сети есть два тестовых магазина, где можно делать что угодно без визы совета. Мы и сделали. Буквально за день все переклеили. Замеры показали, что посещаемость без особых изменений, но покупок стало больше. Провели фокусы, которые показали, что покупатели воспринимают островок частью большого магазина. И дальше я пошла к волшебнику. Он своей визой раскатал переклейку на сто магазинов. Это больше трети от всех. И вот итог! – Мария снова потрясла отчетом, не понимая, почему босс хмурится. – Вы недовольны?

– Я-то доволен. Но боюсь, наш заказчик будет не очень.

Шарики в голове Марии зашевелились, и она, глядя в глаза Фролову, спросила.

– Инвестор, который заказал аутстаффинг, и основной акционер Гингемы – одно лицо?

Фролов нехотя кивнул. Мария побледнела.

– Я накосячила, да?

– Нет, это я накосячил, – вздохнул Борис. – Надо было сразу раскрыть карты. Гингема хочет провести поглощение «Изумрудного города», за ними стоит группа крупных инвесторов. Купить напрямую при текущей оценке они не готовы. Да и все, что можно было купить, уже выкуплено через подставных лиц. Но если бы удалось расшатать руководство компании, внести смуту, пошла бы вниз и оценка компании, и другие инвесторы стали бы сговорчивее в отношении продажи своих долей. Но это полбеды. Тебе удалось насолить им напрямую. Честно, не знаю, какой разговор меня ждет.

Маша сжалась в комочек, выставив иголки.

– Я могу уйти. А нет человека, взятки гладки.

– Я другого боюсь, Маш, – задумчиво посмотрел на нее Фролов. – Как бы они тебе напрямую оффер не сделали.

Мария посмотрела в его смеющиеся глаза, и тут ее щеки надулись. Девушка прыснула громким смехом.

– Скажете тоже!

Фролов давал краткую вводную Марии, пока они ехали в автомобиле на встречу.

– В этот раз мы работаем в связке. Клиент – издательская группа. Мы с ними сотрудничаем давно в качестве подрядчика по рекламе. И также используем как субподрядчика для публикаций в их журналах. Владелец группы чуть менее года назад отошел от дел и сейчас ходит на яхте где-то в районе Ниццы. А руководит всем его дочь Инесса, Инесса Цессен. Ей тридцать пять или около того, она умна, имеет достаточный опыт работы в группе – последние пять лет была правой рукой отца. Но его жесткости, конечно, не хватает. Впрочем, я отвлекся. Инесса решила освежить фирменный стиль группы. Принципиально это ни на что не влияет, так как у каждого издания свой устоявшийся бренд.

– Но так она заявит о себе, как о новой управляющей домом, – высказалась Мария.

– По всей видимости да. Кадровых перестановок в доме почти не было с ухода отца, большинство сотрудников воспринимает Инессу как папину дочку и временный навязанный вариант. Так что чем удачнее у нее получится провести ребрендинг, тем быстрее она обозначит свое реальное главенство в компании.

– Заменой картинок? – Фыркнула Маша.

– Ты недооцениваешь роль фирменного стиля в корпоративной культуре. Это святое. Некоторые настолько сживаются с символами компании, что бьют себе с ними татуировки, – серьезно заметил Фролов. – Мы приехали. Думаю, нас уже ждут.

Издательский дом Цессен занимал пятиэтажное здание на окраине столицы в той ее части, где было много парков, и застройщики еще не добрались с проектами многоэтажек. На просторной парковке хватало свободных мест, а буквально в ста метрах виднелся купол станции метро. Удобное расположение, отметила про себя Мария. Дом охватывал кованный забор, пространство между которым и зданием занимала стена из зеленых насаждений: некоторые туи росли тут так давно, что заглядывали в окна третьего этажа.

Фасад кирпичного здания был облицован панелями из стекла, что делало его немного нелепым – не вязалось это с высотой и формой здания, но внутри эта нелепость превращалась в классический современный хайтек с примесью лофта: много стекла, открытые пространства, незакрытые металлические трубы водопровода и канализации и цинковые вентиляции.

Здание жужжало, как любое открытое пространство. Шум отдельных разговоров в переговорках и кабинетах, разделенных лишь перегородками, сливался в единый монотонный бубнеж, висящий облаком над всем помещением.

Фролов был здесь не первый раз. Он сразу повел Марию на пятый этаж, где процент гула снизился до минимума.

– Тут у них бухгалтерия, кабинеты директоров и конференц-зал. Но прежде, чем зайдем, я закончу. Мы по этому проекту работаем только как исполнители – когда уже пойдет стадия внедрения. А для создания нового фирменного стиля Инесса пригласила креативную группу.

– У нас нет своих креативщиков? – Делано удивилась Мария.

– Есть, конечно. И у группы Цессен тоже есть свои креативщики. Но нет пророка в своем отечестве. Все мы лапотники и конвейерщики. Поэтому приглашен внешний подрядчик. С его представителями мы сейчас и познакомимся.

– А ведь вы их знаете, – с прищуром вгляделась в лицо Бориса Маша.

– Я? Знаю. Да кто их не знает. Это широко известные в узких кругах Bremen Artists. Или, как мы говорим, агентство Ишамова. Но ты должна сама составить свое мнение. Так что пойдем. И постарайся молчать, чтобы они не говорили. Сейчас не время.

Борис и Мария вошли в конференц-зал, где по одну сторону уже занимала места женщина в строгом, но стильном брючном костюме цвета морской волны, со стрижкой в половину зарплаты Марии. Инесса Цессен, догадалась девушка. Рядом с ней примостилась старушка, нет старая леди в черном футлярном костюме с юбкой. Напротив расположились представители креативной группы.

Когда Фролов с Марией сели на стороне Цессен, Борис наклонился и тихо, считай на ушко, представил каждого из креативщиков.

– Напротив Инессы красавчик в костюме – Артем «Труба» Дуров. Прозвище пошло от его старого заявления, что он горнист, ведущий за собой отряд дизайнеров в новое будущее. Между собой его чаще называют «Губанедуров» за умение влезть в государственные тендеры. Арт-директор группы. По правую руку от него руководитель группы Игорь Ишамов. Он отвечает за документальную работу в агентстве. И еще у него тяжелая рука, держит дисциплину в группе, выжигая любое непослушание каленым железом. Слева Инна Кошкина и Саша Петухов. Это рабочие лошадки. Петухов когда-то делал успехи, занимал высокие места на конкурсах. Потом его переманили в Bremen Artists, и мальчик словил корону. Инна с самого начала в группе. Ходят слухи, что она держит за яйца Ишамова. Но она так и остается на должности арт-директора.

Мария присмотрелась к эффектной брюнетке с большими, но естественного происхождения губами и нарисованными бровями. Инна была одета в отличие от коллег в костюмах в приталенный жакет на почти незаметную сорочку на бретельках, отчего ее грудь, казалось, вот-вот выскочит. Странный выбор одежды для встречи с директором женщиной, отметила про себя Маша. Впрочем, тут взял слово Артем «Труба» Дуров, и все внимание переключилось на него.