– Пап он в одном из фортов, и я тоже записался в ополчение, даст боги, попаду на службу поближе к нему. Но вам с детьми нужно уезжать, Пенхону конец.
– Не смей так говорить, сотни лет захватчики проверяли цитадель на прочность, и где они?
– И все же папа, я прошу тебя ради внуков.
– Старый, сын прав, если мы хотим чтобы род жил и продолжал служить господину, надо спасать детей.
– А если ты со снохой?
– Куда нам, я из Пенхона-то последний раз выезжала лет двадцать назад, нас ограбят и выкинут на улицу. Да и нельзя молодухе одной без защиты мужчины рода.
– Пап соглашайся, долг семьи выполнят твои сыновья, но род не должен сгинуть.
– Хорошо. Мы покинем город. Сын если все будет удачно, я остановлюсь у старого друга в Кенгидоне, ты знаешь, где нас искать, и младшему предай. Когда все закончится,… мы будем вас ждать, столько сколько нужно.
Расположение кондотты Рутгера фон Блюма, первая линия обороны Чеболя Пенхва.
Мы продержались дольше всех. Уже давно сметены позиции соседей слева и справа. И только вкруговую построенная сеть окопов и подземных переходов позволяет нам не сдавать позиции. Командир вначале держал роту на основном направлении и четыре взвода в резерве. Потом, когда мы отразили третью атаку танков, нас осталось чуть меньше сотни, и Фон Блюм приказал отступить на вершину холма.
На новой позиции мы выдержали еще две атаки. Танкам было довольно трудно подниматься вверх по холму и одновременно направлять дула орудия и пулеметов на окопы. Поэтому ПТРК и противотанковые ружья хоть и с трудом, но остановили врага. Но на смену гусеничным машинам пришли двуногие. Громыхая броней, с огромной для такого оружия скоростью холм атаковали тяжи Чинхва.
Огонь скоростных пушек, крупнокалиберных пулеметов просто не давал бойцам поднять головы, за стальными монстрами шли их младшие братья в экзоскелетах. Если бойцу в таком снаряжении удавалось проникнуть в линию окоп,… Мы потеряли еще две трети людей. С жалкими остатками кондотты обороняться дальше не имело смысла, да и долг перед нанимателем отряд полностью выполнил.
Командир приказал уходить, и лично прикрывал три десятка оставшихся бойцов от непрекращающихся атак. Мастер земли, на поле боя. Это было прекрасное и одновременно страшно зрелище. Но сегодня силы были не на стороне древней магии, современное оружие неумолимо брало верх. Позицию Рутгера фон Блюма скрыли взрывы бомб и ракет. Смерть неслась в нашего командира отовсюду. Эти азиаты перестали бояться высокоранговых магов! Сосредоточенным огнем они просто не давали ему шанса ответить. А потом и вовсе взломали оборону мага.
Оставить командира кондотта так и не смогла. Ползком пара смельчаков вытащила потерявшего сознание фон Блюма из под огня врага, и мы растворились в лабиринте переходов, который так не хотели копать еще несколько дней назад. Один из лазов вел на позиции соседей. Тех давно выбили, и сейчас там царила смерть и запустение.
Отряд остановился передохнуть и посовещаться. С раненым командиром на руках и речи не было о прорыве в Пенхон. Но что делать дальше? Так и не найдя разумного выхода, кондотта решила дождаться ночи, а там попытаться пробраться к своим. Солдаты замаскировались как смогли и, перекусив скромными запасами, затихли в тревожном ожидании.
Группа войск Север, Союз Кланов.
– Командир, разрешите взглянуть на бастионы поближе?
– Пахомыч отстань, господин сказал, не лезть никуда, а ты опять за старое.
– Да там никакой опасности, просто прогуляюсь до позиций наемников. А вдруг появяться идеи насчет бастионов?
– Что там может появиться? Четыре метра стены. Ты видишь и гаубицы, и танки, и пехота обломали об них зубы. Нечета нам люди думают. Если бы не магические щиты… Хотя рано или поздно одаренные выдохнуться…
– Иваныч, ну дай гляну хоть одним глазком, я ведь завалил эсминец…
– И что? Ты теперь мне на голову сядешь со своим эсминцем, а ты…
– Алексадр Иванович, извините, что невольно стал свидетелем концовки вашей беседы, а может, действительно прогуляемся? Пехота очистила позиции наемников уже как пару часов назад. Возьмем десяток людей, на случай если там притаилась пара недобитков, и посмотрим, так ли страшны форты на самом деле. Как вы на это смотрите?
– Господин, я бы лишний раз перестраховался.
– Иваныч не будь занудой, одна нога там, другая тут, мы больше проспорили, давно бы уже вернулись.
– Черт с вами, давайте сходим. А Джун Хи с ребятами?
– Они думают, я сплю в палатке.
– Господин…
– Александр Иванович, подросткам иногда свойственно пошалить.
– Э-хе-хе…
Как оказалось Пахомыч уже собрал десяток своих фанатов из числа команды «Гунунга» и, вооружившись биноклями и старинной подзорной трубой, которую теперь уже не временный, а вполне себе легитимный капитан ракетного катера, купил в антикварном магазине для форсу, мы дружной толпой отправились на разрушенные позиции противника.
К крови и трупам все наемники привыкли давно, но даже их поразило количество солдат просто смешанных с землей. Одно дело столкнуться с врагом в кровавой рубке, отвечая ударом на удар, другое погибнуть от бомб. Это как смерть от стихийного бедствия, когда от тебя мало что зависит, и все в руках случая или провидения.
Окоп сменялся окопом, и мы все ближе подбирались к последнему рубежу, перед кольцом фортов Пенхва. Я уже наблюдал за вражеской крепостью сквозь линзы отличного цейсовского бинокля, когда случилось сразу несколько событий. За нами началось какое-то светопреставление. Неожиданно поднялась какофония стрельбы из автоматических винтовок. Потом по нарастающей к ней присоединились уханье минометов и разрывы орудийных снарядов. Все вокруг заволокло дымом.
Как будто дожидаясь этого, слева и справа показались потрепанные, но все еще организованные и боеспособные отряды наемников. Солдаты возникали буквально из-под земли. А позади нарастал гул противостояния. Как оказалось, позиции Пенхва были зачищены не так основательно, как я предполагал вначале. Группы по три-пять-десять бойцов притаились в многочисленных подземных убежищах, а сейчас услышав звуки выстрелов эти остатки наемников ринулись в сторону Пенхона в надежде под шумок прорваться к своим.
В принципе нам пока ничего не угрожало, за исключением толпы прорывающихся за спиной, но можно было притаится и пропустить убегавших, а потом спокойно вернуться в лагерь. Однако судьба распорядилась иначе. Отрезая беглецов от Пенхона, по ним отработала полковая артиллерия. Взрывы двухсот семидесяти миллиметровых снарядов и ста пятидесяти миллиметровых мин в буквальном смысле перевернули землю вокруг. Так вот значит, что испытали несчастные наемники за эти три дня. Это мысль была последней в моем затухающем сознании. Близкий разрыв снаряда отправил меня в глубокую контузию.
Расположение кондотты Рутгера фон Блюма, первая линия обороны Чеболя Пенхва.
Командир очнулся и у кондотты появился шанс благополучно ускользнуть от смерти под покровом ночи. Но удачный поначалу контракт стал во время бомбежки самым гибельным для бойцов отряда, а теперь грозил полностью уничтожить его остатки. По позициям шли команды трофейщиков. Солдаты Чинхва собирали уцелевшее оружие и боеприпасы, вытаскивали и предавали медикам раненых.
Столкновение с ними неизбежно и тогда мы решили прорываться с боем. Впервые минуты боя удача сопутствовала нам. Неожиданно появившись перед немногочисленным противником, мы в три десятка стволов сноровисто положили всех. Но как назло, левее следовала группа усиленная тяжем, и он дал по нам длинную очередь из пулемета.
Как оказалось, окопы вокруг нас были не так уж и безжизненны. Со всех сторон послышалась канонада выстрелов. И небольшие отряды наемников, как будто заранее сговорившись, ринулись в сторону Пенхона. Побежали и мы. Перебегая от одной линии окоп к другой, кондотта залегала на отдых и пряталась от особо ретивых преследователей. Раненый капитан фон Блюм погиб впервые минуты. Потом посекло ребят из первого взвода. Кто-то добровольно остался в тылу прикрыть отступление, уводя волкодавов Чинхва за собой.
