У Маши было массу вопросов о здоровье, гигиене, устройстве организма, о том как все организовано и устроено. Дружбу с работницами школьного мед кабинета Маша завязала в середине 8-го класса, в это же время ее перестали сильно обижать дети.

Было много причин, почему вдруг так поменялось их отношение, во первых, чаще всего Машу обижали ровесники и одноклассники, в 13 лет у них стало меняться восприятие, и они переключились на другие развлечения, в классе появились новенькие ученики, травить которых было интересней. Во-вторых, сотрудницы мед кабинета стали присматриваться к девочке и поняли, что ее обижают.

Они привлекли внимание классной руководительницы, которую мало интересовали отношения учеников, пригрозили ей разбирательством с директором. После небольшого и незаметного для учеников расследования, удалось определить главных обидчиков. Мед работницы решили по-своему провести воспитательную беседу.

При очередном плановом походе всего класса в мед кабинет на вакцинацию, медсестра делая прививку, каждому хулигану, усложнила этот процесс и в тот момент, когда игла уже оказывалась под кожей, останавливалась и произносила:

– Если еще раз поднимешь руку на того, кто слабее тебя, я устрою так, что у тебя в вене окажется такой коктейль, от которого будешь от боли кататься по полу. – Никто из ребят, которым это было сказано, не ответил ни слово, все они побледнели и затихли в момент уколов. Дети боятся иголок, боятся врачей, это подсознательно делает их беспомощными перед ними.

В каждом хулигане живет маленький затравленный ребенок с проблемами и обидами. Он не осознает, что другому плохо, когда нападает, бьет, обижает. Ему кажется это забавным, чем-то незначительным, прикольным, как игра в мяч, в догонялки, как способ развеяться. Он не чувствуют разницы между издевательством над другим учеником и непринужденным разговором с приятелем. Возможно, дома на него срывает свою злость отец, или во дворе задирает шпана. Нет плохих или жестоких людей, все качества их натуры относительны, все их поступки – это следствия событий, пережитого опыта, они не беспричинны, за ними всегда что-то стоит.

Маша не знала этого, у нее была озлобленность и недоверие к сверстникам, подросткам, к людям в целом. Она считала, что они жестокие и испорченные, что только единицы из них хорошие и добрые. Ей не хотелось ни с кем сближаться, дружить, тем более заводить романтические отношения.

Она не могла даже подумать о том, что у нее когда-нибудь может появиться поклонник, или ей начнет кто-то нравится. Она в свои 16 лет выбрала курс целомудренной жизни, направленной лишь на получение знаний и применение их, исключив из своих целей и представлений простое человеческое общение.

У нее совсем не было примера мужчины отца или мужчины-наставника, хотя бы дедушки или учителя. Обижали ее преимущественно мальчики, поэтому она совсем не представляла своего общения с мужским полом. Переехав в общежитие, настрой у Маши был очень воинственный, всеми фибрами своей души она готовилась к тому, чтобы держать оборону против одногруппников, соседей по общежитию, преподавателей и других людей в этом большом жестоком мире.

Я тоже была настроена решительно, для меня как и для всех поступивших в колледж, это было началом совершенно нового неизведанного этапа в жизни. Я сильно не досыпала и выглядела изможденной, дикий огонек горел в моих уставших глазах.

В общежитие ко мне сразу отнеслись сочувственно, когда соседки по этажу узнали, что я из детского дома, меня сразу стали уважать и чуть-чуть побаиваться. Комендант была особенно внимательной, выделила мне одну из самых лучших комнат, которую недавно отремонтировали и обновили.

Часто заходила ко мне и спрашивала, как я себя чувствую, нашла для меня набор посуды, новую лампу, пастельное белье и другие полезные вещей, о которых я не просила. В целом, в общежитие мне нравилось больше, чем в детском доме, сама атмосфера была более спокойной и расслабленной. Да и мне стало чуть лучше, пусть я и не досыпала, но мне не было так тревожно, как раньше. Перемены и дела отвлекали меня от лишних размышлений.

Через 5 дней после моего переезда в комнату заселилась Маша. Я читала, когда она вошла. Ее брови были нахмурены, лицо выражало настороженность и недоверие. Она сухо поздоровалась со мной и стала распаковывать вещи, даже не представившись. Каждое движение ее было резким и напряженным. Несколько раз она в нерешительности разглядывала комнату, стесняясь спросить у меня что-либо. Она выходила и долго искала комендантшу, чтобы та ей объяснила, куда класть какие вещи и как пользоваться теми или иными бытовыми предметами.

Комендантша удивленно переводила взгляд с меня на Машу, не понимая, почему Маша боится обращаться ко мне по таким пустяковым вопросам. А я делала вид, что полностью поглощена чтением книги и не замечаю ничего неловкого в происходящем. Потом, когда мы остались одни, я отложила книгу и посмотрела на Машу, она перехватила мой взгляд и судорога смущения пробежала по ее лицу.

– Расслабься, Маша – сказала я – я совсем не такая, как ты себе меня рисуешь.

Она уже представила, что я скверная соседка, которая будет исподтишка всячески вредить. Ей было неприятно, что я с ней заговорила, она бы предпочла молчать.

– А я рас-с-с-слаблена. Я н-не люблю, к-когда ко мне цепляются. Д-да и в-вообще, когда на меня п-пристально смотрят, эт-то как-то невежливо. – грубо с запинками высказалась она.

Я намерено проигнорировала ее замечания, продолжая гнуть свою линию.

– Ты правильно сделала, что поступила в колледж, здесь тебе будет хорошо, я уверена, не переживай. Ты увидишь сколько хороших людей вокруг.

– А т-ты откуда з-знаешь как-кие здесь л-люди? Т-ты разве д-давно здесь? – уже почти без враждебности и с искренним любопытством спросила Маша.

– Нет, я тут 5 дней всего, но это не детский дом, здесь гораздо лучше.

– Т-ты из д-детского ддома?! – с удивлением и тревогой, сказала Маша.

Я рассказала ей немного о своей прежней жизни. У нее начала появляться ко мне симпатия, рассказ о детском доме произвел на нее сильное впечатление. Я подбирала слова так, чтобы максимально затронуть ее душу, чтобы нам стало легче общаться и делить быт. Она задавала вопросы, но о себе не хотела ничего рассказывать, да и мне это было ненужно, я итак все знала.

В Маше содержалась энергия, которая могла позволить ей достичь небывалых высот и в то же время упасть на самое дно. Это едва уловимое качество, свойство делало ее очень сильной личностью, но в то же время, могло выйти из под контроля и навредить.

Я не могла объяснить, в чем конкретно это выражалось, она могла стать очень преданным другом или заклятым врагом, добродетельным человеком или совершенно безнравственным. Вот такая двойственность спала где-то глубоко внутри Маши, она сама только начинала открывать себя, искать свой путь, ставить цели перед собой. И пока ее представления и жизненный опыт держали закрытым этот ее внутренний ящик Пандоры.

Мы неплохо ужились с Машей, я ей помогла освоиться, объяснила, как и что устроено, какое есть расписание в общежитие, как пользоваться общей кухней и когда можно посещать общий душ. С 1-го сентября мы каждый день ходили вместе на занятия, сидели за одной партой, обедали, читали книги в комнате, гуляли. Меня совсем не напрягало Машино присутствие, а ее мое, она никогда не задавала лишних вопросов, говорила всегда мало и по существу.

Зачем вообще нужен словесный диалог, если все можно чувствовать, просто находясь рядом с человеком. Для этого всего лишь нужно быть более чутким. Большинство людей этого не хочет, они слишком заняты собой, своими мыслями.

Им нужно постоянно говорить, постоянно оправдываться и оправдывать. Но бесконечный диалог или монолог все равно не дает им полной уверенности в том, чего они хотят и к чему стремятся. Чаще всего люди не имеют никаких целей и живут по инерции, по шаблонам, стандартам и стереотипам. Я не исключение, пусть и понимаю больше, чем остальные, но я еще не знаю какая у меня цель.