Время приближалось к полуночи… Она почувствовала, что пора "делать ноги", так как фильтры сигарет, окунаемые в коньяк (пить просто коньяк она не любила, а сидеть в престижном ресторане и выбивать фиксатором от пробки пузырьки из шампанского – вроде не "комильфо") сделали свое гиблое дело и она уже "дошла до кондиции"… Прервав его "лапшевесные признания в любви" она вежливо извинилась за то, что её ждут дома и подтвердила своё обещание о следующей встрече… И кто кому "лапшу вешал"??? Попрощавшись с барменом Пашей и подарив ему привычный поцелуй в щёку, она "выпорхнула", как ей показалось, на тротуар ночного проспекта… Несколько глубоких вдохов чуть морозного воздуха почти вернули её в нормальное состояние – что значит молодой организм. Так… до Ольги пешком она явно не дойдёт. Подойдя к кромке тротуара, она протянула руку, чтобы остановить легковушку – частника или такси не имело значения, стоимость извоза в такой час ровнялась одному рублю в любую часть любимого города… Первым остановился частник на красных жигулях… пофиг, лишь бы быстрее доехать. Водитель оказался молчуном, что было очень кстати. После трёхчасового трёпа с "покорителем женских сердец", ей хотелось тишины. Через пять минут она была уже на месте. Поднявшись на лифте на седьмой этаж, она коротко нажала на кнопку звонка, вдруг муженёк подруги уже спит. Дверь открылась практически мгновенно и на площадку вывалилась веселая компания на перекур (значит Ольгин муж Сергей работал в ночную смену). Удивительно, но даже мужей у них с подругой звали одинаково. Описать сколько было счастливого визга и писка просто невозможно – так как это были друзья её юности. Бог мой! Как она могла забыть об их обещании собираться у Ольги каждый год в последние выходные дни августа. Из-за мужа, который недолюбливал её друзей особенно мужского пола, так как был ревнив, она редко с кем встречалась из них… Естественно ей не дали уйти и отговорки не принимались во внимание. Да она и не очень-то сопротивлялась… Увидеть некоторых из своих бывших парней в одном месте – не такой частый случай.

Стол у Ольги, как всегда, ломился от разнообразных закусок – в этом они были похожи. В любое время дня и ночи, когда было плохо на душе, можно было прийти и "поплакаться в жилетку"…Ольга, как всегда, приберегла для неё (будто чувствовала, что подруга обязательно придёт) бутылочку "Котнари" – вкуснейшее белое румынское вино в бутылке со спиралевидным горлышком, обмотанным золотым шнурком с медалью (сейчас оно выглядит проще). Для парней она закупила "Ром Негро" с губастой негритянкой на этикетке и "Столичную". Эти напитки она помнила ещё лет с четырнадцати, когда их покупала мама. В северный регион поставки всегда были лучше, чем (как тогда говорили) на "материке", но разве что за исключением МОСКВЫ – этот город всегда был вне конкуренции… Описывать весь "сабантуй" нет смысла – воспоминания, танцы, песни под гитары (почти все её друзья умели играть на гитарах) – додурачились до того, что стали играть в "бутылочку" (надеюсь никому не нужно объяснять, что это просто игра в поцелуи и ничего более). Уединившись с Ольгой на кухне, они договорились, что для её мужа она была на встрече друзей с девяти вечера до трёх часов ночи… Провожать её напросился один из бывших парней Юрка, практически копия А. Барыкина, но до сих пор холостой. Хотя большинство из них переженились, а некоторые уже успели развестись. Это чем-то напоминало "Санта-Барбару"– все друг с другом когда-то "спали" и при этом дружили… От Ольги до её дома по улице ровно десять минут ходьбы. Юрка увеличил путь до тридцати минут – своими "обнимашками", попытками поцеловать её и нытьём о том, как он её любил и почему она его "бросила"– бред какой-то… До встречи со своим мужем Сергеем, у неё каждый месяц был новый парень со всеми тактильными ощущениями, поцелуями, ласками, но без коитуса (так она смогла сдержать слово, данное матери – до 18 лет оставаться девственницей), а более длительные отношения обязательно привели бы к "постели"… Да и вообще она никого не любила – ей просто нравилось само чувство влюблённости, а также осознание того, что они от неё просто тащатся…

(Август 1982 г.) Расставшись с Юриком у своего подъезда, предварительно чмокнув его в щеку, она с "помощью лифта" поднялась на шестой этаж и прислонилась к стенке. Так ей было удобнее рыться в сумке в поиске ключей от входной двери – ноги предательски подкашивались. Ну вот и они… осталось очень тихо открыть дверь, чтобы никого не разбудить – ни мужа, ни маму, которая будучи умной женщиной, никогда не вмешивалась в отношения между дочерью и зятем, соблюдая нейтралитет. В прихожей было темно, если не считать полоски света от ночника, пробивающейся из маминой комнаты. Мысль о том, что мама опять не спит и ждёт её возвращения, резко обожгла ещё не уснувшую совесть. Захотелось быстро разуться, кинуться к ней в комнату и попросить прощения за то, что не позвонила… Но даже третья попытка расстегнуть молнию на сапогах стоя, не увенчалась успехом. Она стала медленно, как ей казалось бесшумно, сползать спиной вдоль стены, пока "седалищем" не ощутила прохладу пола. И в тот момент, когда она наконец смогла расстегнуть молнии сапог, щёлкнул выключатель. Прищурившись от яркого света, она подняла голову и увидела, стоящего рядом с ней в одних трусах, мужа… Во взгляде Сергея было столько ненависти (от любви до ненависти один шаг), что она решила не обострять отношения. Попросив у него разрешения перенести все разговоры на завтра, она собрала всю свою волю, довольно бодро поднялась и "продефилировала" в ванную комнату. Её многолетняя привычка не позволяла ей уснуть в макияже – на душ она в этот раз "забила". Стянув с себя всю одежду, она развернула кран прямо в ванну (не любила маленький умывальник) и стала намыливать лицо дорогим немецким мылом, которое ей доставала Наталка, работающая в спецмагазине для новобрачных. Тогда было мало средств для снятия косметики, разве что "Розовая вода", "Огуречный лосьон" или "Персиковое крем-молочко". Уронив мыло в ванну, она с закрытыми глазами стала руками искать его. Неожиданно потеряв равновесие, она грохнулась внутрь, при этом больно ударившись головой. Шума и мата было много, но мысль пришла только одна, что теперь придётся принимать душ.

Завершив водные процедуры прохладным душем, она почувствовала себя намного лучше. Правда болела шишка на голове, но это мелочи по сравнению с тем, что ей сейчас предстояло… На сто процентов она была уверена, что Сергей не уснул и ждёт её прихода, но не для выяснения отношений – это будет завтра, а для секса (заниматься любовью – это не назовёшь). Чем больше он на неё злился и ревновал, тем сильнее хотел доказать себе и ей, что она его собственность, так как он был для неё первым мужчиной в смысле совокупления… Может поэтому она никак не могла решиться на развод, тем более что он был красив (а она всегда мечтала иметь красивых детей) и за ним бегало много женщин разного возраста. Она чувствовала, что он ей изменяет, но доказательств не было (были слухи, что у себя на работе он перетрахал весь молодой состав женского пола). Проболтался об этом сослуживец Сергея, когда на своём же двадцатипятилетнем юбилее в ресторане пытался сделать ей предложение – стать её любовником. Она же дала себе слово во время своей свадьбы (Сергей женился на ней против воли будущей свекрови), что никогда не будет изменять, пока их брак будет существовать – это было плохой идеей, так как возможностей было хоть отбавляй… Обернувшись в банное махровое полотенце, она на кончиках пальцев добежала до маминой комнаты, которая всё ещё не спала. Обняв мамины колени, она со слезами на глазах просила простить её… Рука мамы нежно гладила её волосы, от чего она опять ощутила себя провинившимся ребёнком, которому всё простят. Слёзы лились беззвучным потоком, очищая не только её глаза, но и измученную непонятной тоской душу. Она так хотела остаться в маминой кровати, как в детстве, но понимала, что вызовет этим недовольство супруга. Пожелав маме под утро "спокойной ночи", она медленно поплелась в свою комнату. Тихонько открыв дверь она "мышкой" проскользнула в темноту спальни. Ровное дыхание мужа говорило о том, что он всё-таки заснул. Почти не дыша она передвигалась по комнате в поисках своего пеньюара, но как назло его нигде не было. Лезть в комод – значит разбудить "не нужную на данный момент деталь". Она решила лечь нагишом.