Когда они приблизились к стойке, то я узнал бедолагу, ведь был с ним очень хорошо знаком. Дмитрий Сахаров – отличная Ищейка, хороший друг, верный Страж Системы и просто прекрасный человек. Много раз он помогал мне на заданиях, выслеживал Отступников и никогда не боялся смотреть в лицо опасности. Боже, что с ним случилось? Я кинулся к Ищейкам, поддержал тело и ужаснулся, взглянув на него. Сейчас уже мало что напоминало о том бравом человеке. Его голова безжизненно свисала с рук боевых товарищей, рот был слегка приоткрыт, а глаза заволокло непонятной белой пеленой. Всё лицо застыло в ужасной гримасе боли. Это было жуткое зрелище. Он весь побелел, а под кожей вокруг глаз вспучились вены, расходясь в разные стороны багровой паутиной.

– Что с ним случилось? – с досадой крикнул я.

– Нет времени, – отрезал один из Стражей и обратился к девушке за стойкой: – Марина, где Техники?

Девушка пулей вылетела из-за стола.

– Я им уже сообщила, они ждут в техническом отделе на десятом этаже. Скорее несите его в лифт!

Марина метнулась к лифту и нажала кнопку вызова. Похоже, она давно знала о произошедшем, но упорно сохраняла спокойствие при разговоре с нами.

Двери лифта почти моментально распахнулись, демонстрируя просторную и светлую кабинку, покрытую коричневым пластиком и свободно вмещавшую до десяти человек. Мы втроём втащили туда Дмитрия, а Кира продолжала некоторое время стоять неподалёку и пребывать в смятении, но потом внезапно опомнилась и вслед за нами запрыгнула внутрь кабинки.

– Я помогу им, – крикнул я Марине. – Сообщи, что мы немного задержимся!

Девушка-секретарь зло посмотрела в мою сторону, но промолчала. В это время Кира неуклюже вывернулась и нажала кнопку десятого этажа. Двери сомкнулись, скрывая неодобрительный взгляд Марины, и кабинка плавно дёрнулась, набирая высоту. Напарница стояла у входа и по-детски удивлёнными глазами смотрела на безжизненное и застывшее в бесконечном мгновении страха лицо Дмитрия.

Лифт быстро набирал высоту, а циферблат над дверью послушно отсчитывал этажи: 2… 3… 4…

– Так что же всё-таки случилось? Убийство? – не выдержал я.

– Скорее, самоубийство, – понуро ответил до этого молчавший Страж. – Дима проследил за Отступниками до их убежища, запросил помощь, но мы приехали уже слишком поздно… – Он печально вздохнул и опустил глаза. – Видимо, ему захотелось стать героем, справиться в одиночку, и он использовал перегрузку. Уж не знаю, где он её взял.

– Что он использовал? – не понял я.

Но в этот момент кабинка качнулась, остановилась, и двери открылись.

Перед входом неожиданно возник взволнованный пожилой Техник.

– Скорее, сюда, заносите в кабинет! – истошно заголосил человек в белом халате и с маленькой биркой на груди, прямо указывающей, что перед нами старший Техник Васильев.

Десятый этаж был всецело посвящён научно-техническому персоналу башни Стражей: чистые и сияющие белизной стены, мягкий струящийся свет с потолка и толпы снующих людей в белоснежных халатах. Вообще, технические этажи служили больше исследовательским и терапевтическим целям и не подходили для серьёзного лечения. Сюда приходили новоиспечённые Стражи для первичного обследования, а также все служащие башни раз в год для планового тестирования работы Консоли и нейронных связей. Здесь даже не нашлось никаких средств для транспортировки неисправных Стражей, и всё это время Дмитрия пришлось нести на руках.

В указанный Техником кабинет мы ввалились вчетвером и уложили тело на кушетку. Кабинет оказался большим, просторным и очень светлым. Одна его половина была полностью заставлена стеллажами с какой-то аппаратурой, а на другой размещалась широкая металлическая кушетка с ворохом подведённых к ней датчиков и всяких непонятных устройств.

Васильев внимательно осмотрел лицо Дмитрия, покрутил его голову своей рукой, расширил пальцами веки и заглянул в глаза, после чего разочарованно заохал. В это время в кабинет влетела ещё пара совсем молодых Техников – юноша и девушка. Они остановились у входа и вопросительно посмотрели на Васильева.

– Опять перегрузка, – печально заключил он, обращаясь к новоприбывшим помощникам. – Срочно нейронный стимулятор!

Техники рванули к стеллажам и начали энергично что-то включать и настраивать. Васильев тем временем прикрепил специальные датчики на голову Дмитрия и нацепил два маленьких колпачка на пальцы его правой руки, как раз туда, где располагались контакты Консоли. Затем пожилой Техник прикоснулся к миниатюрной пластине рядом с кушеткой, и перед ним развернулось широкое полупрозрачное окно, напоминавшее обычную клавиатуру, только кнопок было намного больше. Техник замер над телом умирающего Стража, потом резко повернулся ко мне и сухо заявил:

– Вам здесь не место, Палач. Спасибо за помощь, но все Стражи должны немедленно покинуть кабинет.

Обе Ищейки, что привезли Дмитрия, встревожено, но послушно потянулись наружу. Кира тоже намеревалась выйти, но я схватил её за плечо и одёрнул.

– Это мой хороший знакомый, – очень серьёзным тоном сказал я. – Вы занимайтесь своим делом, Техник Васильев, а мы сами решим, где нам место!

Молодые Техники переглянулись, а Васильев некоторое время смотрел мне прямо в глаза, но затем молча повернулся к кушетке и кивнул своим помощникам.

– Не теряйте время, начинайте отслеживать его сигнал. Нужно установить связь с его мозгом, – сказал он и быстро стал перебирать по клавишам, витающей в воздухе клавиатуры.

– Сигнал очень слабый, местонахождение тела не удаётся определить напрямую, – отрапортовала молодая девушка в белом халате.

К сожалению, она была в другом конце кабинета, и я не мог прочесть её имя на бирке.

– Как и ожидалось. – Васильев нахмурил брови. – Хорошо, тогда начинайте перебор по капсулам…

– Сигнал начинает слабеть.

– Сколько?

– Всего тридцать микрооткликов в секунду и продолжает падать.

– Ищите быстрее!

Мы с Кирой стояли в сторонке и заворожено следили за работой Техников. Я иногда переводил взгляд на стеклянные глаза Дмитрия, пытаясь разглядеть в них хоть какие-то изменения, но, увы, он всё так же безразлично смотрел сквозь белую пелену помутневших зрачков и, кажется, уже совсем не дышал. От этого мне становилось невыносимо грустно, и я снова переключался на мечущихся по кабинету Техников.

– Есть, нашёл! – воскликнул молодой парень. – Прямой отклик от капсулы 654-408, сигнал слабый, но стабильный.

– Отлично! – Васильев озарился надеждой. – Внимание, даю разряд!

Его пальцы быстро заплясали по клавишам, а тело Дмитрия на мгновение потускнело, стало полупрозрачным, затем как-то неестественно дёрнулось и вернулось к прежнему состоянию.

Васильев испытующе глянул на девушку-Техника, но та помрачнела и сокрушённо покачала головой.

– Двадцать микрооткликов, мозг продолжает умирать, Виктор Степанович.

– Внимание даю новый разряд!

– Семнадцать…

– Разряд! Воронков, подключай спинальный сигнал, пустим часть разряда через спинной мозг.

Молодой Техник послушно метнулся к другому устройству и начал что-то настраивать и нажимать на кнопки.

– Есть, Виктор Степанович!

– Новый разряд! Давай же, работай, проклятый мозг!

– Двенадцать микрооткликов, сигнал стал сбивчивый…

– Анна, может, успеем провести экстренный выброс из Системы, а там его подхватят?

Девушка в ответ мрачно посмотрела исподлобья на Васильева, а затем на экран прибора.

– Семь откликов, сигнал теряется… мы не сможем его вывести, Виктор Степанович, мозг почти умер. Нейронные связи слишком повреждены. Похоже, он сжёг его полностью.

Васильев опустил руки, и где-то на минуту в кабинете повисла гробовая тишина, только приборы продолжали свою причудливую электронную трель. Потом старший Техник устало повернулся к нам и печально произнёс:

– Мне жаль вашего друга, Палач. Здесь уже ничего нельзя было сделать, он умудрился спалить себе мозг. Эх, это уже третий за месяц.