Пашка хихикнул. Ему показалось забавным поведение незнакомой тети. Она смешно качала головой и жестикулировала. Папу, видимо, ее поведение нисколько не веселило и Пашка, на всякий случай, перестал улыбаться.

  - Не язви. Самому тошно.

  Но Анна не унималась.

  - А похож-то как! Ну, весь в отца! И глазки-то карие, и даже волосинки - все одна в одну! Ну, не прелесть ли? Ни у кого же сомнений даже не будет. Точно сын! Верно, муж? То-то все в селе обрадуются! Зауважают! Шутка ли? Ненужный отцом стал! Не нагулял, не наблудил, все честь по чести - нарожал! Молодец!

  - Да что ты цирк-то устраиваешь?! - рявкнул папа, и Пашке снова захотелось плакать. А еще больше - захотелось домой, к бабушке, - Я виноват, что ли? Мальцу седьмой год! До тебя это было! Она не говорила, что брюхатая. А потом сама в Москву улетела. Ты же знаешь все! Какого лешего душу коробишь?

  Анна встала из-за швейной машины, обула галоши и вышла из дому. Андрей долго сидел, не говоря ни слова. Пашка тоже молчал. Он боялся, что папа будет и на него кричать. А еще ему было интересно, как работает та машинка, которой тарахтела тетя. Пашка уже даже хотел подойти поближе, чтобы рассмотреть механизм, но папа встал с кровати, подошел к навесному шкафчику, достал бутылку, стакан и налил в него водку. Выпил, не закусывая. Снова налил и снова выпил. Затем вернулся к кровати, лег, отвернулся к стене и замер.

  Пашка сидел, не зная, что ему делать дальше. Тетя не возвращалась. Папа начинал храпеть. На тумбочке тихо тикали часы. Он тихонечко встал с табуретки и, скрипя половицами, прокрался к швейной машине. Снаружи послышались шаги. Пашка вздрогнул и пулей метнулся обратно к табуретке.

  Вернулась смешная тетя. Разулась и, не обращая внимания ни на Пашку, ни на папу, ушла в другую комнату. Скрипнула кровать. Шорохи в доме полностью стихли. Пашка остался в одиночестве. Он походил по комнате, рассматривая разные диковинные вещички, пару раз зевнул и прилег рядом с папой на краешек высокой кровати. Хотелось есть, но ничего съедобного на столе не нашел, а будить грозного папу было страшно. Так и уснул одетым, прислонившись к широкой отцовской спине. А утром проснулся от того, что папа снова ругался с тетей.

  Она суетилась, бегала из комнаты в комнату и собирала вещи.

  - Ты че творишь-то? Ты че творишь?! - возмущался Ненужный, - Енисей не сегодня-завтра встанет! Зимовья пустые! Если в сезон не выйду - с голоду издохнем к едреней фене!

  - Так ты поезжай, Андрюша! Поезжай! Снаряжай зимовья-то!

  - Че ты дуру-то строишь? Как я поеду? Куда я его дену теперь? С собой брать, что ли?

  - Ну, тут уж не знаю. Ты же у нас глава семейства! Большого семейства! Решай! Ответственность-то большая. Может, и решишь чего. Да? А у меня вот своих забот полно. Мать третий месяц пишет, что больная, а я все никак не проведаю. Что ж я, чужая ей, что ли? Семья ведь! Вот у тебя семья - дети. А у меня - мать. Обождет твой Енисей. Выйдешь в сентябре, как все нормальные люди. Займешь у Лихачевых еще одну лодку, нагрузишь и одним махом все вывезешь. Не переломишься. Только до сентября реши, куда семейство свое пристроить, а то не ровен час по миру пойдем, пока ты там, в лесу, прохлаждаться будешь.

  - Ну, что ты делаешь, стерва? Ну, накой ты жизнь ломаешь? Ты же сама детей хотела! Не вышло у нас, так может бог нам так помогает? Ну, включи ты башку свою бабскую!

  - Я может и стерва, Андрюша, да только стыда такого с роду не питала. Если тебе есть чем крыть, то ты скажи. А коли нечем, так реши вопрос, как настоящий мужик решает. Вон бывшая твоя умеет решать! Молодец! У нее учись! А твоя нынешняя баба пока свои бабские вопросы порешает. Бывай, муженек. Счастливо оставаться! Как говорится, до новых волнующих встреч!

  С этими словами Анна вышла, громко хлопнув дверью. В доме стало тихо. Пашка лежал с закрытыми глазами и старался не дышать. Папа ходил по дому, скрипя половицами, громко сопел и хрустел костяшками.

  - Спишь, что ли? - спросил он, когда немного успокоился.

  - Нет, - робко ответил Пашка и приоткрыл глаза.

  Папа сидел на табуретке, опершись большими ладонями в колени, и смотрел на него.

  - А тетя на меня обиделась, да?

  - Нет. Не на тебя. Не бери в голову.

  - А на кого?

  - На меня.

  - А что ты сделал?

  - Мать твою однажды повстречал.

  - А это плохо?

  Андрей посмотрел на сына, хмыкнул и даже слегка улыбнулся.

  - Для тебя так точно не плохо. Вон, какой получился! Че ты так рано проснулся-то?

  - Тетя разбудила. Громко разговаривала.

  Андрей понимающе кивнул.

  - А как ее зовут?

  - Аня.

  - Она твоя жена?

  - Да, жена.

  - А она вернется?

  - Слушай, че ты такой любопытный-то? Я таким не был. Ты молчать-то умеешь вообще?

  - Умею.

  - Так молчи, елки-палки. Спи вообще! Рано еще.

  Андрей вышел, а Пашка перевернулся на другой бок и попробовал уснуть. Но сон не шел. Тогда он спрыгнул с кровати и подошел к окну. Солнце едва поднялось над горизонтом и по широкой реке искрили его разноцветные отблески. Пашка даже ахнул от восторга. Он никогда раньше не видел столько воды!

  Вернулся папа, и Пашка тут же задал очередной вопрос.