Итак, я повесил трубку, на пару секунд задумался, надо ли мне ещё куда-нибудь позвонить, но вместо этого вышел из новенькой застеклённой, звукоизолированной будки и захлопнул за собой дверь...

   Сумерки сгустились ещё сильнее. И, как мне показалось, темнело этим вечером быстрее чем обычно.

   -- Позвонил - поговорил? -- прошамкал знакомый голос. И опять за моей спиной... Я резко обернулся. Подле самой телефонной будки стояла эта одноногая старуха с костылями, и, как всегда, на лице её мелькала эта настораживающая ухмылочка. Но как, чёрт возьми, она могла так неожиданно и незаметно подкрасться?

   -- Какая разница? -- буркнул я ей.

   -- Не торопился бы, -- заметила старуха. -- Дома тебе делать нечего. Лучше позвони ещё куда-нибудь.

   -- Что вы такое городите, бабуля? -- очень мягко полюбопытствовал я у старухи.

   -- Для твоего же блага, -- донеслось от старухи.

   -- Что для моего же блага? -- продолжал я любопытствовать, не придав значения её словам "для вашего же блага".

   -- Многое, -- шамкала та. -- И самое необходимое. То, что нужно.

   -- Кому нужно?

   -- Не только тебе, -- отвечала та. -- Так что торопиться сейчас никуда не надо.

   -- Ну, может быть и не надо, -- сказал я, -- я не спорю. -- И зашагал в сторону дома.

   -- Молодой человек, -- остановила меня старуха, исчезающего в подъезде, -- Вы что-то уронили.

   -- Что я уронил? -- задержался я с входом в подъезд (вообще, на улице этим вечером кроме меня и старухи, казалось, больше никого не было. Неподалёку пролегала проезжая часть, по которой машины сновали и днём и ночью. Но этим вечером даже дорога была пуста. Что такое?).

   -- По-моему, бумажник, -- ответила на мой вопрос старуха.

   Чёрт! как это я сразу не догадался - карман моей куртки стал немного свободнее не просто так. Я пошарил рукой. И, действительно, бумажника в нём не хватало; бумажника с сотней рублей (новых) и тремя сотнями долларов... да ещё и с ключами и паспортом.

   -- Вот именно, -- подтвердила одноногая старуха. -- И не проси меня, чтоб я зашла в телефонную будку, подняла бумажник и принесла его тебе, а ты наградил бы меня за это несколькими десяточками. Бесполезно.

   -- Да я и не собираюсь просить, -- проговорил я, выходя из подъезда и направляясь в сторону телефонной будки. -- Но отблагодарить вас за внимательность и честность не мешало бы...

   -- Не за что меня благодарить,-- проговорила старуха.-- Да и некогда уже. Я думала, можно было бы, но... уже поздно. Я ничего не сказал на эту её странную речь, только открыл телефонную будку, поднял с пола бумажник и решил проверить, всё ли там на месте, мало ли. Хоть старушка и выглядит в некоторой степени честной, но... какая-то она странная.

   Всё было на месте. Но когда я оторвал взгляд от бумажника, никакой старушки вокруг не было. Да и дорога перестала пустовать - на ней показался первый автомобиль. Он двигался несколько быстрее чем положено и на поворотах сопровождал своё движение жутковатым повизгиванием колёс о дорогу. Это был красный "ниссан-патрол". Не сбавляя скорости, он свернул на подъездную дорогу к нашим домам... собрался было пролететь мимо меня и этой телефонной будки, но... прочные покрышки "патролловских" колёс завизжали как резаные - "патрол" проделал десяти-двадцатиметровый тормозной путь, оставляя на изуродованном дождями асфальте чёрные как ночь полосы, и замер у телефонной будки. Тут же все дверцы джипа распахнулись и уже через пару секунд меня окружили пятеро молодых и крепких милиционеров.

   -- Документы есть? -- спросил меня один из них. Рука же моя в это время машинально залазила в бумажник, извлекая оттуда паспорт.

   -- Так, давай его в машину, -- проговорил кому-то этот (судя по погонам, лейтенант) милиционер, выхватывая у меня паспорт и, даже не открыв его, засовывая себе в карман, -- а я пока осмотрю тут всё.

   Вот это здорово! Ничего не скажешь! Я бы конечно мог мягко - очень мягко - попросить их помочь мне убедиться в том, что они работники милиции а не кто попало, но боялся, что они могут меня неправильно понять. Очень уж круто эти граждане "легавые" были настроены.

   Лейтенант - пока меня сопровождали до "патрола", так, словно я сильно сопротивлялся - в это время быстренько осмотрел телефонную будку и всё вокруг неё, и ещё быстрее залез в машину, захлопнув за собой дверь с такой силой, что у меня аж мурашки по коже пробежались.

   "В чём дело?", хотел было спросить я как можно резче (не для того, чтоб показать им, что если я со стороны и выгляжу не очень сильным в моральном плане, то они в этом глубоко ошибаются, а для того, чтоб они ответили мне "дело у прокурора!"), но подумав пару секунд, спросил совсем другое:

   -- Вы, ребята, адресом не ошиблись?

   -- Ты сейчас звонил по тому телефону? -- спросил меня один из них, тыча пальцем в сторону давным-давно исчезнувшей в дали телефонной будки. А у меня от неожиданности аж в глазах на секунду потемнело, если не от недоедания. Какая-то большая и серьёзная ФИГНЯ начинается, насколько мне показалось, и эти парни, наряженные в милицейские мундиры (на плече одного из этих парней висел хорошенький А. К.), наверняка только маленькая и незначительная часть большого но тоже незначительного НАЧАЛА (в сравнении со всем остальным ОНО - маленькая, растворившаяся в самом слабом потоке воздуха - пылинка).

   -- А что? -- так ответил я ему на вопрос.

   -- Ну а кто же ещё?! -- посмотрел лейтенант на своего коллегу, как на психа. -- Не глухонемая же та старуха звонила!

   -- Может, вы хотя бы намекнёте мне... -- решил я всё-таки спросить у них "в чём дело?", но меня перебили:

   -- Утром, сегодня, ты чем занимался? -- обращались непосредственно ко мне. -- Вспомни всё до мелочей. Машина тем временем остановилась и двигатель замолк, всё погрузилось в тишину; за окнами лес и "патрол" замер посреди "пьяной" дороги. Все шесть человек, вместе с водителем, уставились на меня.