- Ааа, - вспомнила она, - тогда... Я просто пошутила. - Первое, что взбрело ей в голову.

   - Она просто хотела, чтоб кто-нибудь засмеялся, - сказала Марина, - но у неё ни хрена не получилось. У неё это бывает.

   - Да ты на себя посмотри! - проявила реакцию Катя. - Забыла как вчера снега нажралась? Забыла кто такие... - Но она не договорила; её остановил взгляд сестры (отличить которую можно было не только по складу ума, а по голосу) с яркой надписью на нём: "Ты, придурошная!, совсем крыша поехала?!". Её словно за одно место какая-то ненормальная крыса укусила так больно, что Катя даже вскрикнуть не смогла.

   - Давайте лучше фильм смотреть, - изрекла Марина, пока от Олега не посыпалась бесконечная куча вопросов.

   - О! - вспомнила Марина через две секунды. - Олега, сиди тут, смотри фильм, а ты, - зловеще взглянула она на сестру, - пойдём со мной.

   А Олег и так от фильма не оторвался бы, даже если б они позвали его с собой; остросюжетный "Кабельщик" с его любимым Джимом Керри увлёк его сильнее... (сильнее липкого, навязчивого снега, что так здорово увлёк Баклажанов) ...сильнее всех. И он не моргнул ни разу, пока Марина внедряла в коридоре своей тупорылой Кате, чтоб та не вякала, пока она не налепила ей самой снегом весь рот.

   - Девочки, что это вы разгорлопанились друг на друга? - вышла на голоса дочерей мать. - Я думаю, вам не стоит быть сейчас мишенью.

   Те обе уставились на неё, как будто только что поняли, что поменялись головами с лягушками.

   - Что ты говоришь, мама? - переспросила первой её Катя.

   - Нужно не принимать сейчас удар на себя, - объясняла она им так, будто её кто-то подслушивает, и объясняя смотрела на Марину, поскольку видела, что её первая дочь (Марину она всегда считала первой, Катю - второй; иногда - нулевой) в отличие от второй кое-что начинает соображать - не понимать то, что пытается втолковать им обоим мама, а понимать, почему всё должно делаться так, как советует она им.

   - Всё правильно, мама, - соглашается Марина с ней, - чтоб отвести удар в сторону, нужно не принимать его на себя; не быть мишенью. - И повернулась в сторону Кати. - До тебя доходит?

   - Раньше чем до тебя! - солгала она ей в ответ. На самом деле дошло до неё только что - за пол секунды перед тем как Марина полюбопытствовала у неё об этом. - Я вам сразу хотела объяснить всё, если б эта... девочка, - косо она на сестрёнку, - не выволокла меня сюда, разъяснять свою фигню.

   - Девочки, не ругайтесь, - сказала им мама. - Идите лучше кино смотреть. Всё пойдёт само собой. Всё пойдёт так, как хочет того Вселенная. Мы не в праве спорить с ней.

   - Да, мамочка, - поддакивала ей Катя, - с Вселенной не поспоришь.

   Девочки отправились к себе в комнату, когда мама напомнила им. - И не забывайте об уходах, дети. Чтоб выиграть бой, достаточно лишь уклониться от него - уйти в сторону.

   - Точно, мама! - подхватила Марина. - Быть побеждённым, это ещё не значит - чувствовать себя побеждённым, ибо победителей не существует: первый вечно не будет первым, как и последним. Так-то: везде движение.

   - Да, большое ДВИЖЕНИЕ, - проговорила Вероника, закрывая за собой дверь в комнату где дожидался её муж Александр.

   - Не получится ничего, - произнёс муж сразу, как жена вошла в комнату.

   - Что не получится?

   - Не быть мишенью, - пояснил тот. - Если ты родилась МИШЕНЬЮ, то не будешь ты ей только в единственном случае: тебе нужно забыть, что ты мишень; что в тебя якобы кто-то целится. А чтоб забыть об этом, нужно не вспоминать об этом; во всяком случае, стараться выглядеть так.

   Девочки тем временем уже давным-давно как заперлись в собственной комнате наедине с Олегом...

   - Слушай, - осенило вдруг Веру, - а это ведь верно!! Как я сама не догадалась! Где ты раньше был?!

   - Ну что ж ты сидишь? - говорил он очень хладнокровно, как какой-то хренов мудрец. - Иди сейчас же и предупреди детей, пока они идиотизма не наделали!

   И мать тут же сорвалась с места и забарабанила в запертую наглухо дверь Марины с Катей.

   - Что вы ему щас говорили? - донеслось до Олега; на некоторое время он подумал, что Марина открыла дверь какой-то полоумной тётеньке, которая с вытаращенными глазами лопотала бог знает что своим перепуганным до чёртиков голосочком. Эта Баклажановая семейка была какая-то совсем не "баклажановая" семейка... он не узнавал их ...Он видел только знакомые лица (пропуская из внимания гримасы), но голоса... тон... Они настораживали его... Ему уже хотелось уйти, пока есть какая-то возможность... Но в то же время он страшно боялся почувствовать себя неловко; ещё хуже - боялся попасть в глупое положение. А Баклажановы это умели: на его глазах они загнали впросак ни одного человека. Так что он продолжал сидеть и делать вид, что пялится в экран, даже не замечая того, что фильм кончился. Может быть ему было интересно, что будет дальше - как далеко всё это зайдёт?... А может быть был бы не прочь узнать и то, чем "всё это" завершится.

   - Много чего, - ответила Марина на её вопрос. - Если ты думаешь, что ты успела, то ты опоздала.

   - Как ты с матерью разговариваешь! - гаркнул вдруг на неё никогда не повышающий голоса Александр.

   - Не надо на неё орать! - вступилась за сестру Катя. - Она же человек, а не Снежная Баба!

   - Ага, - обрадовалась чему-то Марина, - Снежная Баба вам бы тут щас устроила баньку снежную - кровавую! Вы бы тут поорали бы на дочерей! Каково себя чувствовать со снегом за шиворотом?!

   - Что у вас происходит? - спросил поднявшийся с кресла Олег; спросил наполовину испуганным голосом, наполовину - голосом только что проснувшегося ребёнка.

   - А тебя вообще не спрашивали! - резким тоном ответила ему родная тётка, - сядь и сиди, где сидел!