– Это куда он пошел? – обернувшись, немедленно поинтересовался царь.
– Петр Алексеевич, – ответил Петелин, – В Северном море корабли попали в шторм, потрепало их сильно. На «Иване Грозном» из трюмов пришлось выкачивать воду. Пусть мастера на верфи осмотрят корпус.
Царь нахмурился, но промолчал. Кивнув, вновь отвернулся к реке.
***
Попавшим в плен шведам предложили продолжить службу, но уже в рядах русской армии. Желающих оказалось довольно много – только в первые недели около половины пленников: рядовые и унтер-офицеры принесли присягу Петру. Всех их отправили на пополнение гарнизонов ведущих постоянную войну с шайками разбойничающих татар, адыгов и черкесов Причерноморья и северного Кавказа. Бывшие каролинеры получили шанс собственной доблестью и умом продвинутся на русской службе. Отказавшихся примкнуть к победителям, включая сопровождавших шведскую армию гражданских, придворных и женщин, ждал долгий путь на мануфактуры и заводы России: Ярославля, Ростова, Новгорода, Владимира, Мурома, Вологды, Архангельска, Уфы, Казани и Чебоксар. Безвозмездно кормить Петр не собирался. Живите на присылаемые с Родины средства или работайте и получайте средства на пропитание.
Не испытывавший никакого почтения перед «просвещенными» европейцами Петр установил в завоеванных областях Прибалтики те же порядки что и в коренной России. Курс взяли на быстрейшую интеграцию новых земель и ассимиляцию местного населения. В судах действовало русское законодательство, ни о каком сохранении «старых» порядков и речи не шло. По решению патриарха в крупные города прибыл многочисленный «десант» миссионеров, склонять местных к переходу в православие. Проповеди их находили отклик в сердцах людей. Коренное население прибалтийских областей: эсты, ливы, проживавшее в основном в многочисленных деревнях и хуторах при переходе в православие получали личную свободу и возможность переселится в город или уехать на черноземные земли Причерноморья и очень многие сделали выбор в пользу религии победителей. Кюре и пасторам оставалось только бессильно злобствовать. Дворянство, немецкого или шведского происхождения поставили перед выбором: или уезжать к своему бывшему монарху, в этом случае их земли отходили в казну, или присягнуть перед богом русскому царю. Многие не согласились. Печальный поток изгнанников хлынул через польскую границу, а сотни поместий поменяли владельцев. Петр щедро раздавал бесхозные земли отличившимся офицерам, часто выходцам из малоимущих дворян, а то и низших классов. Те за возлюбленного царя, отца и благодетеля, готовы были жертвовать всем на свете – имуществом, жизнью, женами и детьми.
По договоренности с предводителями староверов несколько десятков тысяч человек готовились к переселению в прибалтийские города. Местным немцам, составлявших в них большинство, предстояло потесниться в торговых делах. Традиционно староверы торговали так же ловко, как и они. В итоге города получат смешенное, русско-немецкое население.
Основанный еще королем Густавом II Адольфом в 1632 году университет в городе Тарту (Universitas Gustaviana) переводился на русский язык преподавания. Гнездом вольнодумства и национализма ему уже не стать.
Глава 3
Собачья вахта заканчивалась. С богом! Капитан Лофтус, командир особой роты, обученной и оснащенной при участии беглеца из Mastergrad по кличке Чумной, истово перекрестился. Благоволение Божье сейчас необходимо как никогда. Придерживая у бедра рукою в перчатке длинную валлонскую шпагу первый, выскользнул на палубу. Сырой ветер пробрал до костей, пахнуло речной сыростью. Замер, глаза настороженно сузились, увидеть что-либо проблематично, зато можно услышать. В низкую каюту тотчас же ворвался холодный ночной воздух, огоньки свечей заколебались, высветив одетых в черную свободную одежду вооруженных людей с измазанными сажей лицами. Один за другим они бесшумно, словно призраки, появились на палубе. На поясе шпага и кинжал с набором метательных ножей. Там же двуствольный пистолет. В руках необычный карабин: ствол не длиннее, чем у солдатского пистоля, приклад в виде баллона конической формы. Способен в считанные секунды, знай только нажимай на спусковой крючок, выпустить по врагу шведской короны магазин на два десятка пуль. Очень искусная дорогая работа, но для особых воинов королю Карлу ничего не жалко. Ветер разогнал тучи, желтое блюдце луны показалась на небе, светящаяся дорожка пробежала по воде. Это не хорошо. Луна враг диверсанта. Тишина, в рыжем двинском тумане видно плохо, лишь торчат вдали реи судов, речная вода бьется о корпуса кораблей, брешут на запоздалых прохожих собаки. Каменные здания складов, порт, все скрыто утренней дымкой. Похоже шведов никто не ждет. Спектакль с голландским флагом удался. В Архангельске не заподозрили, что часть экипажа вполне себе мирного торговца совсем не те, за кого себя выдают.
Шлюпки с русскими таможенниками у парадного трапа встретил штурман «Утрехта», пожилой щеголь с забавной косичкой, уложенной по-походному в кожаный мешочек. Учтиво поклонившись, представился и рассыпался в извинениях, что капитан не смог встретить. Заболел и просит пройти в кают-компанию.
Оставив половину солдат у шлюпок, лейтенант-таможенник направился вслед за штурманом. Впереди знаменосец с русским флагом, позади выбивают дробь два барабанщика. Все как положено по артикулу несения таможенной службы. В кают-компании на столе стоят столовые приборы на четверых. Солнечные лучи преломляются в многочисленных бутылках, в серебряных супницах отражается богатая обстановка каюты. Высокий и ладно скроенный человек в партикулярном (гражданском) платье и жестким взглядом уже ожидает за столом. Глубокий шрам, словно от доброго удара шпагой разрезал левую бровь, придавая лицу грозное выражение. На диване укрытый периной краснолицый капитан. При виде русского он с любезной улыбкой привстал и наклонил голову. Таможенный офицер был новеньким. По крайней мере капитан в прошлом году, когда он приходил в Архангельск, его не видел.
– Его царского величества войск таможенной стражи лейтенант Синицын с солдатами. По первому прошу ввиду флага государства российского всех встать! —таможенник словно не заметил подготовленное угощение.
Барабанщики выбили сигнал. Иностранные гости переглянулись, нехотя поднялись. Кожа на лбу капитана сморщилась от удивления, не такой он ожидал прием. В прошлый раз удалось все решить по-тихому. Таможенник отодвинул столовые приборы, придерживая рукой саблю у бедра, присел. Достал из сумки на боку тетрадь и ручку мастерградской конструкции. Такие сейчас делали в Москве на мануфактуре купцов Свиньиных.
– А где мениэр капитан Иволгин? Милейшей души человек, – опускаясь обратно на диван расплылся в благожелательной улыбке капитан.
– Государь вызвал его в Москву, а за него я буду службу править! Прошу отвечать на статьи опроса! – требовательным голосом произнес таможенник.
Капитан послушно наклонил голову.
– Мениэр лейтенант, к чему такие строгости! Мы мирные негоцианты и Соединенные Провинции в мире с вашим царем! – произнес он, прижимая пухлые руки к груди, – может перекусим, чем бог послал? – кивнул на стол.
– Вы какого пришли в Архангельск? – спросил русский, – десятого? Вот… в том то и дело… есть указание, что на прошлой неделе воры прямо в море грузили на иностранный корабль рухлядь пушную, а сие запрещено Соборным уложением государей Петра и Ивана. А кто грузил, на какой корабль, нет указания.
Таможенник разочарованно развел руками. Гражданский за столом поджав тонкие губы настороженно рассматривал офицера. Капитан несколько мгновений остолбенело молчал, затем слегка покраснел:
– Мениэр лейтенант, тут какая-то ошибка, мы не имеем никакого отношения к пушной рухляди.
– Сие неизвестно! Посему не мешайте службу справлять! – русский значительно поднял указательный палец вверх.
«Дурак какой-то! Ладно пусть смотрит, все-равно ничего не найдет!»
– Имя сему кораблю?
