В тесный кабинет Романовой набились члены следственной группы. Романова торопится и нервничает. На неё давят. Она, нарушая традиции, снова пригласила оперативников к себе на совещание, чтобы получить максимум информации и настроить группу на активную работу.

– Прошли сутки. Вы работаете или в Интернете подозреваемых ищете?! – начала совещание Романова.

– Поквартирный обход ничего не дал. Никто не знает Белова Станислава Александровича, – отчитался Зубков.

– Вы всё обошли? Тщательно?

– Весь ли Саратов – вы хотите знать? Мы обошли частный сектор. Мы опросили продуктовые магазины. Мы опросили ближайшие многоэтажки.

– И что? – Романова нахмурилась.

– И ничего.

– Продолжайте! Не может быть, чтобы никто не знал его хотя бы в лицо. Значит, не дошли до того дома, где он живёт. Фотографию же должны опознать. Какую фотографию вы предъявляли?

– Из паспорта.

– Хорошо. Что ещё по Белова известно? Что ваши источники?

– Источники молчат. Мы подключили связистов, и довольно странно выходит, – начал Зубков.

– Что там у вас? – вскинула брови Романова.

– Телефон Белова работает.

– Как это – работает? – удивилась Романова.

– На него можно позвонить.

– Ну так позвоните.

– Набираем. Не снимает трубку.

– Вы расположение телефона определили?

– Там вышки так неудачно стоят, что сектор возможного местонахождения телефона – целый дом на Чернышевского. Рядом с той самой стоянкой, на которой двое садились в машину Белова. Может, Белов выронил телефон по дороге к машине? Может, ещё что. Может, он каким-то образом вылетел из взорвавшейся машины и уцелел. Не знаю, в портфеле, например. Или он его на обочину выкинул до взрыва.

Романова нашла глазами эксперта Пыталова:

– Валерий Григорьевич, может мобильник уцелеть, если он в момент взрыва был в машине?

– Исключено. В машине он бы испарился: так же, как испарились тела погибших. Темпера…

– Всё, достаточно, потом лекцию дочитаете. – Романова повернулась к Зубкову: – Что вы сделали для поиска мобильного телефона? Вы понимаете, как важно найти его до того, как найдёт какой-нибудь пацан? Мобильник не перемещается?

– Нет, из той ячейки, в которой зарегистрирован сотовой сетью, он не выходил с вечера 19 мая.

– То есть потерпевший пришёл домой 19 мая, поспал, утром вышел из дома и забыл телефон. Такое возможно?

– Ну, наверное. Каждый хоть раз забывал телефон дома.

– Насколько вероятно, чтобы это произошло в день покушения? – не выдержал стажёр, и все посмотрели на него.

– Мы пока не знаем, было ли это покушением. Так что со словами аккуратнее обращайтесь, молодой человек, если хотите стать специалистом, – поправила его Романова.

– Так. Первым делом давайте найдём телефон Белова, – сказала она. – Зубков, в чём дело?

– У нас мало времени: телефон в любой момент может разрядиться.

– Ну так вперёд, найдите его!

Присутствующие начали вставать и собираться.

– Зубков, Пыталов, на минутку задержитесь, – сказал Романова. – Давайте по нашим вопросам пройдёмся. Погибший – Белов Станислав Александрович. Что мы про него знаем?

– Вероятно, занимался незаконным обналичиванием: фирмы-однодневки, уход от налогов. Похоже, у него были связи в криминальном мире. Про него так мало известно, что, вероятнее всего, парень намеренно шифровался. Нет его в соцсетях, никаких следов. Даже в рестораны не ходил. Кредиток нет. Продолжаю искать по своим контактам, потому что в базах про него ничего нет. Родился в Казахстане. Приехал в Россию, получил гражданство. Три года назад. Был прописан в Москве. Запрос мы сделали. Сейчас прописан в Саратове по подставному адресу. Там ещё сотня «племянников» у тётушки Зины прописаны. За деньги, конечно. Мы с этой Зинаидой Ильиничной уже несколько лет проблемы имеем. Из документов у Станислава Александровича больше ничего нет. Нет ИНН. Нет пенсионного. Нет медицинской страховки. То есть он, вероятно, криминальный персонаж. Может быть, не тот, за кого себя выдавал. Но паспорт настоящий, выдан, как положено. Хотя данные по его казахстанскому прошлому пока отсутствуют.

– Запрос отправили?

– Отправили.

– Так, по потерпевшему работаем тщательно. Что дальше? Какие у нас есть вопросы?

– Кто был заинтересован в убийстве Белова? Кто конкретно взорвал? Почему взрыв был такой мощности? Кто был в машине с Беловым? Случайная жертва или нет? Была ли женщина у Белова? У нас миллион вопросов и ни одного ответа.

– Было бы хуже, если бы у нас не было бы ни одного вопроса…, – вставил Пыталов.

– Валерий Григорьевич, не нужно философии. Лучше скажите, что точно известно по взрывчатке?

– Экспертиза пока не пришла, очень непонятно. Во-первых, это не обычный динамит. Может быть, не только динамит. После взрыва начался сильный пожар. Во-вторых, очень большой заряд, может быть, эквивалент 800 граммов. Этого количества взрывчатки хватило бы на четыре взрыва, это слишком много для решения задачи. По какой-то причине исполнители решили не жадничать. Или кому-то подавали знак, что у них много взрывчатки. Не знаю, что-то тут не так. И нам невероятно повезло, что нет других жертв. Страшно подумать…

– Не надо думать. Поторопите экспертизу. Как взорвали?

– Взрыватель не был обнаружен. Но при таком заряде исполнитель должен был находиться в укрытии. Надежнее всего был бы радиоканал. Я бы так и сделал.

– Что значит: «Я бы так и сделал»?

– На месте предполагаемого преступника, чтобы минимизировать риски…, – начал Пыталов.

– Соберитесь, давайте мне факты. Идите, – оборвала его Романова.

Оперативники вышли из кабинета Романовой. Через 30 минут они собрались в своём кабинете, «на базе». Расположились, включили чайник.

– Что думаете про этого Белова? – спросил Зубков, старший из присутствующих и самый опытный.

– Мне кажется…, – начал было стажёр Павел, но Зубков остановил его жестом.

– Белов – уголовный элемент. Обналичивание. Наверняка с группой лиц. Не удивлюсь, если он ещё и организатор. Нужны его контакты с банками. С какими он работал? Это мы быстро из налоговой получим. Встречаемся с банкирами. Смотрим, кто с ним связан. Вот среди банкиров может быть или прямой заказчик, или сильно заинтересованное лицо в испарении Белова. Представляешь такой взрыв, что не можем найти фрагмент для ДНК-анализа? Был человек и весь испарился. Фрагменты пассажирки нашли. Что толку? Мы и так знали, что она женщина.

Пыталов замолчал.

– Юра! – Зубков повернулся к оперативнику Кулешову. – Займись налоговой и банками. Поговори с ребятами из ОБЭП.

– Сергей Иванович, сегодня воскресенье, – напомнил Кулешов.

– Ты попробуй, хорошо? Хорошо попробуй.

– Есть.

– Рома, ты со стажёром на место. Ищем. Должен кто-то знать Белова. Кто-то видел его рядом с машиной. Ходите по стоянкам и парковкам в округе. Спрашивайте про машину. Автолюбители могут не по фотографии вспомнить, а по машине. Кому-то он точно или помог, или помешал. На бутылку спорю. Не могут другие автолюбители не знать. У нас во дворе все парковочные места расписаны и распределены. Не дай бог, кто встанет не на своё место, – всё, война и Ледовое побоище. Сколько раз до скандала доходило. Быть не может, чтобы он ни на кого не наехал или чтобы к нему не было претензий. Тут ищите. Соседи могут друг друга и не видеть.

– А камеры наблюдения? Будем изучать? – уточнил Роман Пятибратов, ещё один оперативник группы.

– Записи с камер мы посмотрели. Все до единой стоят так, что место взрыва осталось за кадром. Не думаю, что исполнители постарались или знали. Просто повезло. Владельцы камер говорят, что направляли камеры на свои объекты. Ни стоянка эта стихийная, ни дорога никого не интересовали. Был бы там пешеходный период, так и с этим не повезло, – сказал Зубков, задумался и добавил: – Или наоборот – повезло.

Зубков допил чай, встал, поставил бокал на стол.

– Всё, ищем информацию по Белову. Всё, что нароем. Лишним не будет. Спрашивайте свои источники. Всегда есть свидетели и улики. Давайте их найдём.