Такой настрой Филимона Стасу не очень понравился, но в чем-то он был прав. Вряд ли Силантий что-нибудь сделает с Хирургом. Если только покричит да пальцем пригрозит, да только это Хирурга не уймет. Кроме того, что он местный «целитель», он еще имеет свободный доступ в производственный амбар, куда могут заходить единицы. Значит, он играет значительную роль в этой цепочке. Клаву же он позвал, воспользовавшись именем Силантия. Вряд ли она с ним просто так согласилась пойти. Наверняка догадывалась бы о его намерениях. Говорит же Филимон, что это уже не первый случай со стороны Хирурга. Придется пока мириться с этим.

Прошло еще несколько дней. С полей первый урожай собрали. Дальше нужно было подождать, пока маковые головки наберут достаточное количество «молока». Поэтому весь трудовой люд перекинули на работы по подготовке к зиме. Кто-то собирал ягоды, кто-то грибы. Кому-то доверили заготовку дров. Все были при деле. Скучать никому не приходилось. Стас с Филимоном были в группе дровосеков. Их задача была перетащить из леса сваленные деревья ближе к поселению. А здесь уже они превращались в маленькие чурки, а потом из чурок с помощью топора кололи поленья. Вот это и называлось заготовкой дров.

Стас предложил Филимону для перевозки деревьев завести Урал. Тот доложил об этом Силантию. Как только получили добро, стали деревья таскать поближе к общине. Так работа быстрее закипела. За рулем сидел Стас. У него кое-какие навыки были. В свое время он учился в автошколе на категории «В» и «С». Там приходилось курсы вождения проходить на КамАЗе. Вот этот опыт теперь и пригодился.

Возили деревья волоком: цепляли буксировочным тросом к Уралу – и вперед. Иногда по два дерева даже получалось зацепить. Стас старался все поселение по кругу объехать в поисках сухих деревьев. Это было связано с тем, чтобы как-то увидеть зарубки, о которых говорила Лена. К исходу первой половины дня он ничего не смог обнаружить. После обеда, чуть передохнув, снова взялись за дело. На это раз он старался заехать глубже в лес. Но рядом сидевший Филимон все время его одергивал, боясь, что где-нибудь застрянут. Тогда Стас выходил из Урала и пешим ходом искал нужные для дров деревья. Но заодно и желанные зарубки. Ближе к концу дня, когда уже стала таять надежда найти что-то подходящее, удача повернулась к Стасу лицом. Сначала он приметил наезженные колесами машин следы. Решил пройти по ним подальше вглубь леса. Не пройти, а пробежать – долго в лесу оставаться он тоже не мог. Пока Филимон возился, цепляя дерево, Стасу нужно было успеть вернуться обратно. Доверять полностью Филимону еще нельзя. Рискованно рассказывать ему о том, что пытается найти Стас.

Бежал он недолго, потому как зарубку, о которой говорила Лена, он увидел быстро. Попалась она ему на глаза только из-за того, что была диагональная по отношению к дереву. В округе, пока он искал нужные отметины, Стас заметил много зарубок. В основном они были горизонтальные. Наверняка это делали местные поселенцы, уходя вглубь тайги, чтобы не заблудиться и дорогу обратную не потерять. А эта зарубка была какая-то особенная. Стас решил еще немного пробежаться вперед, чтобы понять, ошибается он или нет, верны ли догадки Лены или нет.

Пробежал он еще метров четыреста-пятьсот, благо местность оказалась не заросшей. Хотя как она будет заросшей, если по ней ездят на машинах. В густом лесу не проедешь. Он остановился. Его глаза не подвели – была метка. Еще отчетливее, чем первая. Значит, это та есть дорога в цивилизацию и путь на спасение. Хоть какой-то шанс появился. Дальше проверять смысла не было. Вдоль дороги росли небольшие сломанные кусты, видимо, они мешали проехать или царапали машины, вот их и сломали прямо руками. Обратно Стас бежал быстрее, чем туда. Когда бежал туда, нужно было разглядывать деревья, а обратно бежал, просто чтобы добежать как можно быстрее.

Филимон его уже ждал. Сидел на зацепленном дереве и был задумчив. Стас перевел дыхание, отдышался и, громко сказав: «Ну что, поехали!», заскочил в кабину Урала. Вездеход с ревом тронулся с места. Настроение поднялось, и было отчего. Стас задумался: «Если дорога есть, значит, можно уже рискнуть бежать. Только нужно будет тщательно подготовиться, тут с «кондачка» вопрос не решить. Неизвестно, сколько придется по тайге топать. Хотя, по рассказам Филимона, Прокопий же ходил в поселки, значит, пешком можно расстояние преодолеть. Только вот стоит ли вмешивать Лену? Может, пусть она пока здесь останется. Если он выберется, то помощь обязательно приведет. Ведь еще остается риск сгинуть в тайге, мало ли что может случиться в пути. Да и эти бородачи, как волкодавы, могут по следу пойти. Нет уверенности, что не поймают. Ружье бы, конечно, раздобыть, хоть защищаться будет чем. Но где его взять? Может, у Филимона есть? Он же раньше охотился при Прокопии. Правда, он говорит, что Силантий все огнестрельное оружие у них реквизировал. Опасается бунта со стороны поселенцев, наверное. Ну да бог с ним, с ружьем! Нож-то у него есть. Можно еще топор прихватить. Только беспокоит сейчас вопрос с Леной. Захочет ли она остаться? Да вряд ли захочет, она готова уже сегодня бежать. Если бежать вместе, в случае, если поймают бородачи, останется только с какой-нибудь скалы спрыгнуть. Представить даже трудно, что могут с ними сделать.

Ночью на пасеку забрел медведь. Как он умудрился перескочить самодельную ограду, неизвестно, но шум повешенных жестяных баночек один из охранников услышал. Когда он подошел, медведь уже успел пару ульев раскурочить. Медведь так увлекся добычей меда, что не заметил приближающегося человека. Хоть и трудно в темноте попасть в зверя, но охранник все же выстрелил. Медведь заревел. Тут уже подтянулся второй из охраны. Он тоже выстрелил. Медведь начал пятиться в сторону леса, сметая по пути ограду пасеки. Шум от пустых банок гремел так, что на всю округу эхо стояло. Охранники последовали за медведем, не переставая стрелять. Попадали или нет – в темноте разобрать не получалось. Вдруг охранники поняли, что зверь развернулся и стремительно бросился в их сторону. Бежать было поздно, поэтому оставалось только беспрерывно палить из ружей. Медведь последний раз взревел и, не добежав до охранников метров десять, рухнул на землю. Тут на выстрелы набежало уже приличное количество народа. Подождали, пока медведь окончательно перестанет дышать. Потом разожгли рядом костер и стали обрабатывать тушу. Разделывали тушу человека четыре, остальные больше словами помогали. Управились быстро. Мясо перетащили в «ледник», шкуру посолили изнутри и повесили сушиться, голову забрал один из бородачей, объяснив всем, что будет делать чучело из нее. Агафье передали желчь. Она из медвежьей желчи делала настойку. Говорили, помогает, считали ее очень ценной частью. Так община успешно пополнила запасы мяса. Хотя медвежатину не все ели, но готовили для всех. Вообще у общины проблем с мясом никогда не было. Несколько человек из окружения Силантия уходили в труднопроходимые таежные чащи и обязательно возвращались с добычей. Ходил иногда и сам Силантий. Добывали в основном лосей, кабанов, оленей, зайцев. Изредка, как сегодня, попадались и бурые медведи. Ну и как не обойтись без птицы. Тут уже основную роль играли рябчики, куропатки и глухари. Если вдруг с добычей мяса происходила заминка, то могли уехать в какой-нибудь поселок и привезти оттуда говядину или свинину. Но такое бывало редко. В основном лес кормил. Вот крупу да, мешками возили, так же, как муку. Здесь в общине было небольшое поле вместо огорода, где сажали разные овощи и зелень. Тоже пришлось огораживать, так как лесные друзья мигом могли опустошить. Здесь рядом протекали небольшие реки, рыбы тоже было достаточно. Ловили в основном на сети.

Все это развилось при Силантии. При Прокопии такого масштаба не было. Оно и понятно: он же не заставлял промышлять наркотиками. Они жили для себя тогда, не думали ни о каких мирских благах. Не всякий может жить в этом непролазном вечнозеленом океане, растянутом на сотни, а то и тысячи километров. Природа здесь сурова и переменчива. Лето теплое, но короткое. Прохладную осень сменяла долгая и снежная зима. Осенью у поселенцев работы еще хватает, они конопляное поле до поздней осени убирают. Плюс подготовка маковой соломки занимает время. Пока ее сушат, измельчают, делают товарный вид, так сказать.