– Да, я помню, – отозвался Султанмурат.

– Китайцы будут поставлять в лагерь продовольствие и лекарства. А вы будете их сопровождать. Чтобы не напоролись на патруль, – сказал Ахмед.

– Я помню, помню… – поспешил добавить Султанмурат.

– Вы один завтра летите в Бишкек? – спросил Ахмед.

– Со мной полетит моя внучка Марьям. Она в Москве учится. В университете.

– Это хорошо. Только пусть будет настороже, чтобы ей не подложили наркоту. Тут менты часто так делают, чтобы выслужиться, – предупредил Ахмед, – и сами тоже будьте внимательны.

– Да-да, я помню, – проговорил Султанмурат.

– Теперь я пойду. А вы минут через десять выходите тоже.

– Я понял, – проговорил Султанмурат.

– Вот деньги. Вторую часть получите через китайцев.

– Да, спасибо. А то внучка на билеты много потратила, – пожаловался Султанмурат.

Через пару минут хлопнули сначала двери соседнего купе, а затем двери вагона. Потом все повторилось.

Слепой осторожно выглянул в окно и в предрассветной дымке рассмотрел две мужские фигуры. Первым по направлению к лесу шел мужчина помоложе и повыше. А за ним, чуть прихрамывая, ковылял совершенно седой старик в светлом костюме.

После того как Ленька Шмырев по кличке Шмырь показал ему в «Контакте» запущенные в Интернет фотки и видео, Вадик впал в ступор. Когда мать, вернувшись с работы, попыталась отчитать его за то, что он не ночевал дома, Вадик выслушал ее тихо и безропотно. Она очень удивилась, потому что в последнее время он даже малейшее замечание встречал в штыки и несколько раз послал ее куда подальше. А тут полнейшая апатия.

– Ты что, дури обкурился?! – закричала мать, осторожно принюхиваясь.

– Может, обкурился, может, не обкурился… – пробормотал Вадик, тупо глядя на монитор, в котором плавали разноцветные шарики.

– Как ты с матерью разговариваешь! – опять закричала она, но вдруг затихла и совсем другим, миролю-

бивым и даже чуть заискивающим тоном добавила: – Вадик, я вижу, что ты очень устал… Учеба, репетиторы. И потом гибель отца…

– Отец не погиб! Он жив, – спокойно, но твердо выдавил из себя Вадик.

– Я не буду с тобой спорить. Для тебя твой отец всегда будет жив. Я очень хорошо тебя понимаю. Когда мой отец умер, я особенно остро начала ощущать связь с небом. Будто пуповина моя протянулась в небеса… – начала Закревская.

– Мой отец жив! – чуть громче повторил Вадик. – Тебе же сказали: он пропал без вести. Может, на него напали, может, он память потерял, мучается где-то, а ты здесь шашни со своим козлом этим недоделанным строишь!

– Вадик! Прекрати! – не выдержав, сорвалась на крик Закревская.

А Вадик вместо того, чтобы, как всегда, продолжить перебранку, вдруг затих и, не отрываясь от заигравшегося шариками монитора, пробормотал:

– Прости.

Закревская едва не поперхнулась. Откашлявшись, она вздохнула и примирительно предложила:

– Ладно, давай об этом не будем. Я, собственно, зашла поговорить с тобой совсем о другом. Я понимаю, что ты очень за год устал и тебе хорошо бы отдохнуть, поехать куда-нибудь…

– Сразу предупреждаю, с тобой и твоим Чубиком я никуда не поеду! И не надейся, – опять выставил иголки Вадик, – я с ним вообще никогда никуда не поеду! И жить под одной крышей тоже не буду!

– Ты же взрослый парень… – попыталась урезонить его Закревская. – У тебя же наверняка и девушка есть…

– Какое тебе дело?! И вообще, че ты мне впрягаешь! – начал заводиться Вадик.

– Ладно, это я так, к слову, – как можно спокойнее проговорила мать.

– И вообще, что тебе надо?! Я уже взрослый. Захочу – вернусь ночевать, захочу – не вернусь. Занимайся своими делами! Вон тебя Чубик твой лысый ждет! – опять сорвался Вадик.

– Я тебе предложить хотела в лагерь поехать, – переведя дыхание, поспешила сообщить мать.

– В какой еще лагерь?! Пионерский или, может быть, ГУЛАГ?! – поинтересовался Вадик, неожиданно оживившись.

– Два в одном, – как-то странно улыбнулась мать.

– То есть? – не понял Вадик.

– Это лагерь для таких, как ты, экстремалов, у которых есть богатые родители. Вы летите на Иссык-Куль. Слышал про такое озеро?

– Ну, слышал. В Таджикии где-то…

– Да нет, в Кыргызстане.

– Так ты меня к чуркам, что ли, выслать вздумала?

– Да там все из Москвы будут, с Рублевки. Вас там боевым искусствам учить будут, конной езде, игре на гитаре, ну и жить будете высоко в горах, в палатках. Рядом озеро… – попыталась показать все в лучшем виде мать и, заметив, что сын вроде чуть заинтересовался, протянула ему красочный журнал. – Вот буклет, посмотри. Здесь, кажется, есть и адрес в Интернете, давай, если хочешь, вместе посмотрим…

– Нет! – вдруг выкрикнул Вадик. – Я сам. Давай свой буклет.

– На, – удивленно пожала плечами мать. – Если надумаешь, скажи. Вылет завтра или послезавтра…

– Ты уже и про вылет узнала! Может, и путевочку мне уже купила? Или это твой хмырь подсуетился? Чтобы меня подальше сплавить. Чтобы я вам не мешал! – опять взорвался Вадик, но, еще не успела мать ему ничего сказать, сам резко успокоился.

– Ты все-таки посмотри, может, тебе понравится, – попросила Закревская.

– Ладно, посмотрю, а ты иди, – тяжело вздохнув, согласился Вадик.

– Так, может, тебе на всякий случай место забронировать? – поспешила предложить ему Закревская.

– Ну забронируй… – вполне миролюбиво кивнул Вадик, рассматривая буклет.

– Ну, ты думай, а я пошла, – пробормотала Закревская, весьма озадаченная такими резкими перепадами в настроении сына.

А Вадик между тем и правда не знал, как ему лучше поступить. С одной стороны, нужно было бы, как предлагал Шмырь, разобраться с теми, кто отправил в вольное плавание по волнам Интернета такие опасные для него кадры. Вадик понимал, что, если их выловит кто-то из маминых помощников, ему будут кранты. Но это полбеды. Кранты могут быть и маме, и ее бизнесу. Ведь совсем недавно Вадик случайно услышал: она кому-то рассказывала по телефону о том, как спалился один ее конкурент. Всем его деловым партнерам, среди которых были в основном люди кавказской национальности, разослали фото его дочки в кругу ее друзей-скинхедов, в полной амуниции, с плакатом, на котором было написано что-то вроде «Россия – для русских!» и дальше нецензурно. Бизнес, понятно, тут же накрылся медным тазом, никто не стал поддерживать с ним экономических связей.

А что с ней станет, если она увидит, как ее собственный сын, прижимая к груди этот свой дурацкий ярко-красный скейт, смотрит на то, как бритые отморозки в черном ногами избивают полуживых бомжей.

А после этого видео – несколько фото. И в том числе то, где они вчетвером сфотографировались голые на фоне Москвы-реки. А потом они же, голые, на Красной площади, на фоне Мавзолея. Ясно, что это компьютерная обработка. Но кому теперь что докажешь. И если бы хоть лицо было размыто или чем прикрыто. А так все ясней ясного.

Вадик вышел в Интернет и еще раз, преодолевая неприятное, гнетущее чувство, просмотрел злосчастные кадры, а потом набрал электронный адрес «Атлантиды», – именно так назывался этот, похоже, более чем

кстати подвернувшийся под руку юношеский лагерь экстримтуризма.

Шмырь ведь не просто подсказал, где можно увидеть более чем опасные фотки и видео; он предупредил, что Вадику могут предложить выложить немалую сумму только ради того, чтобы распечатки этих фоток не легли на стол его матери. То есть так или иначе нужно будет искать деньги. А поездка – отличный повод их, эти деньги, у матери взять.

В Интернете об «Атлантиде» были практически те же сведения, что и в буклете, только с фотографиями в объемном формате. Живописные экологически чистые места, дорогие зарубежные палатки, теплые спальники, четырехразовое питание с пищевыми добавками для наращивания биомассы и плюс ко всему – курсы рукопашного боя, восточные единоборства, стрельба, альпинизм, верховая езда, игра на гитаре, английский и китайский язык (для желающих), зарядка, купание, внимательные воспитатели. В общем, о таком пацану его возраста можно было только мечтать. Учитывая сумму, которую родители должны были выложить за то, чтобы их чада провели две недели на Иссык-Куле, лагерь этот, похоже, был рассчитан на более чем зажиточных людей. И это еще без стоимости авиабилетов.