– А дальше? – спросил Чайник.
– Даже у повара в привокзальной тошниловке есть свои секреты, – пояснил наемник. – Вам ведь важен не процесс, а результат, верно?
– Ну и где он?
– Пиастры, – снова напомнил киллер.
Демонстративно пожав плечами, Чайник извлек из-за пазухи и бросил на капот пухлый, увесистый конверт. Киллер взял его, заглянул под клапан, наугад выдернул из первой подвернувшейся под руку пачки купюру достоинством в сто евро, посмотрел на свет, кивнул и спрятал купюру в конверт, а конверт – в карман кожанки.
– Нормально, – сказал он и, повернувшись к Чайнику спиной, направился к передней пассажирской дверце своего автомобиля.
Распахнув ее, он взял с сиденья и, вернувшись, протянул посреднику простую пластиковую папку. Она была голубоватого цвета, полупрозрачная, и внутри нее виднелись какие-то бумаги, поверх которых, отливая характерным радужным блеском, лежал компакт-диск. Чайник нажал кнопку на корпусе ноутбука, заставив выдвинуться лоток дисковода, и запустил пальцы в папку, нащупывая диск.
– Не советую, – негромко произнес киллер, со скучающим видом глядя на стоящий в отдалении джип. – Кто много знает, тот мало живет. Оно вам надо?
Виктор Павлович осторожно, будто опасаясь укуса, вынул руку из папки, задвинул на место лоток дисковода и опустил крышку ноутбука.
– Надеюсь, у вас хватило ума не сделать для себя копию, – сказал он, взвешивая папку на руке.
– Надеюсь, вы сегодня не выспались или просто подцепили вирусную инфекцию, – не остался в долгу наемник. – Тогда этот вопрос можно проигнорировать как результат временного помутнения рассудка. На кой ляд мне это дерьмо? Что я должен с ним делать – отнести в общественную приемную ФСБ и сказать, что нашел на улице? Или приложить к нему явку с повинной? Что вы несете, милейший?! С вами все в порядке?
Чайкин внутренне содрогнулся. Этот тип выглядел как использованная салфетка и вонял, как пустой винный бочонок, но даже в таком плачевном состоянии оставался профессионалом высшей пробы и не утратил звериного чутья на опасность. Его последний вопрос попал в самое яблочко: Виктор Павлович был далеко не в порядке и с огромным трудом сдерживал предательскую дрожь, которая так и гуляла по всему организму, подбираясь то к пальцам, то к голосовым связкам. Он все время помнил о том, что на него смотрят через прицел, и даже тот факт, что мишенью является не он, а собеседник, служил очень слабым утешением: когда начинается пальба, первыми, как правило, погибают случайные прохожие, которых угораздило очутиться не в том месте не в то время.
– В полнейшем, – пряча испуг за высокомерным тоном, заверил он, – чего и вам желаю. Доброго здоровья!
– И вам не хворать, – сказал киллер.
Он выплюнул в сторону окурок, достал из кармана пачку «Лаки Страйк», щелчком выбил оттуда новую сигарету и сунул ее в зубы. Судя по некоторым верным признакам, его мучила с трудом сдерживаемая отрыжка. Стараясь не слишком суетиться, Чайник пристроил папку с выкраденными из потайного сейфа документами поверх ноутбука, собрал все это хозяйство в охапку и нарочито неторопливой походкой направился к джипу.
Преодолев примерно половину пути, он вдруг услышал за спиной звонкий металлический щелчок, очень похожий на звук взведенного курка. Виктор Павлович сбился с шага, замер и испуганно обернулся, но это была всего-навсего зажигалка – никелированная бензиновая «зиппо» с откинутой крышечкой. Киллер держал ее на весу, готовясь зажечь сигарету, и поверх нее с насмешливым удивлением смотрел на Чайкина. Его левая рука лежала в кармане куртки, чересчур узком и мелком, чтобы в нем могло поместиться оружие; брови изумленно приподнялись над верхним краем очков; наемник понимающе, с изрядной долей пренебрежения улыбнулся, держа в уголке губ незажженную сигарету, и в это мгновение, заставив Чайника вздрогнуть, раздался еще один неожиданный, посторонний звук – негромкий, но резкий хлопок, как будто где-то поблизости лопнул наполненный водой резиновый шарик.
Киллер выронил зажигалку и резко прижал ладонь к голове над правым виском таким движением, словно хотел воскликнуть: «Ох, совсем забыл! Ну и растяпа!» По твердому убеждению Чайника, он действительно забыл кое-что важное – например, с кем имеет дело, – но ему явно было уже не до восклицаний. Из-под прижатой к виску ладони просочилась и хлынула, заливая щеку и шею, темная кровь. Челюсть наемника отвисла, будто от неимоверного удивления, так и не закуренная сигарета выпала и покатилась по грязному полу, а в следующий миг изо рта тоже выплеснулась кровь. Колени убитого подломились, и он рухнул наземь, напоследок ударившись простреленной, окровавленной головой о покрышку переднего колеса своей машины. Темные очки свалились с переносицы, и в полумраке заброшенного цеха жутковатым стеклянным блеском сверкнули открытые глаза, бессмысленный взгляд которых был устремлен на грязные, рыжие от ржавчины чугунные плиты пола.
Пятясь, не сводя глаз с трупа, Чайник сделал несколько неуверенных шагов в сторону джипа, а потом, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, наплевав на то, как выглядит со стороны, опрометью бросился к машине.
Стрельцов уже поджидал его, распахнув заднюю дверцу.
– Ну-ну, – сказал он, увидев перекошенную физиономию посредника, – спокойнее, Чайкин, все уже позади. Давайте, что там у вас.
Дрожащими руками Чайник протянул ему свою добычу – ноутбук с камерой и папку с документами и компакт-диском, который в целях продления жизни не советовал трогать покойный наемник. Стрельцов отложил в сторону ноутбук и принялся бегло просматривать бумаги.
– Зря вы так, – сказал Виктор Павлович. – Все-таки он был профессионал и до конца оставался верным своей этике…
– Какая к черту этика в двадцать первом веке? – рассеянно возразил Стрельцов, бегая глазами по строчкам. – Надо же, сколько накопал этот старый подонок… О, даже это! Ну и ну… Вовремя мы им занялись; еще немного, и было бы поздно… – Он поднял на Чайкина спокойный, равнодушный взгляд. – Единственный этический принцип, применимый к данному конкретному случаю, устами своего героя сформулировал еще Роберт Льюис Стивенсон. Надеюсь, «Остров сокровищ» вы читали? Если не читали, то уж смотрели-то наверняка, правда? Мертвый не выдаст – вот вам и весь принцип. С этим, согласитесь, не поспоришь, это – истина в последней инстанции. А профессиональная этика гильдии наемных убийц и прочая блатная романтика находится вне сферы моих интересов.
– Надеюсь, на меня этот ваш принцип не распространяется? – помолчав, спросил Чайник.
Он хотел, чтобы это прозвучало шутливо, но голос подвел, и интонация получилась испуганно-просительная, как будто он уже стоял на коленях с приставленным к затылку дулом и молил о пощаде.
– Ну что вы, как можно? – возвращаясь к чтению, суховато откликнулся Стрельцов. – Садитесь, поехали, у меня еще куча дел. Нет, – чуть резче добавил он, краем глаза уловив движение Чайника, – на прежнее место, если вас не затруднит.
Чайник молча прикрыл дверцу и двинулся к переднему сиденью. Сунувшись в салон, он заглянул прямо в дуло пистолета, который держал в руке молчаливый водитель.
– Что… – начал Виктор Чайкин, но договорить не успел: пистолет выстрелил, и последним, что увидел в своей жизни профессиональный посредник по прозвищу Чайник, было клубящееся в широком, как железнодорожный тоннель, канале ствола рыжее пламя.
За воротами цеха водитель развернул джип и наконец-то подал голос.
– Про деньги забыли, Петр Кузьмич, – сказал он с легкой досадой. – Сумма-то, поди, немаленькая. Может, сгонять?
– Поехали, – не отрываясь от добытых киллером бумаг, нетерпеливо бросил Стрельцов. – Ребята подберут, это их премия.
Водитель переключил передачу, дал газ, и черный внедорожник, переваливаясь на ухабах и с хрустом давя в мелкую крошку усеивающий дорогу шлак, покатился к выезду с заводской территории.
* * *
Вывеска, укрепленная на фасаде жилого дома, гласила просто: «Пиво и мясо». Довольно крутые и основательно истертые подошвами кирпичные ступеньки вели прямо с тротуара в приямок, где располагалась дверь заведения. Спустившись по этим ступенькам, потенциальный посетитель, он же потребитель поименованных выше продуктов, в буквальном смысле слова оказывался в тупике: небрежно набитые поперек двери толстые необструганные доски своими неровными концами заходили на стену, а торчащие из них ржавые шляпки толстых гвоздей окончательно убеждали случайного человека в том, что дверь заколочена намертво. Это был своеобразный психологический тест, на котором действительно отсеивалось немало робких интеллигентных хлюпиков, коим не место в брутальной компании настоящих мужчин – любителей пива и мяса с кровью.
