— Вы напомнили мне мою мать, — сказала она. Джиб ошарашенно уставился на нее.

— Я?

— У нее было добрейшее сердце, но все осуждали ее, особенно мой брат Рэндалл, который всегда был упрямым, как осел. — Джулия замолчала и погрузилась в воспоминания. — Моя мать была актрисой до того, как она вышла замуж за отца. С первым мужем она развелась. Мы с отцом обожали ее.

Джиб снова подбросил в воздух шляпу.

— Актриса. Ничего себе!

— Она пользовалась в Нью-Йорке ошеломляющим успехом. Она играла в Ксал Гарден, Барнумз Мьюзтем и в Театре Боуэри. Она играла роль Леди Амарант в пьесе «Дикие Свирели», а также главную роль в пьесе «Дженни Линд в Америке». Я, бывало, часами просматривала все ее старые театральные программы. — Джулия посмотрела на Джиба, чтобы убедиться, что ему это интересно. — Там на шкафу ее фотография.

На его лице появилось нежное выражение.

— Вы похожи на нее. Да, действительно, у вас такой же цвет глаз и волос тоже.

— У мамы были локоны.

— А, вот в чем разница.

Рассвет постепенно отодвигал ночной мрак. Лампа погасла. Где-то вдали начали чирикать птицы. Утренняя прохлада коснулась волос Джулии. Джиб потянулся к ней и разгладил рукой прядь волос на ее лбу. Его красивое лицо четко обозначилось в первых проблесках рассвета.

— Вы не будете возражать, если я вас поцелую, — осторожно спросил он.

Джулия почувствовала какой-то прилив жалости к нему. Несмотря на все шокирующие подробности его недавнего рассказа о своем прошлом, в нем было что-то такое, что заставляло ее проявить жалость к нему, нечто такое, что затрагивало ее великодушное сердце.

— Прошлый раз вы не спрашивали у меня разрешения.

— Вы правы. Я этого не делал.

Он положил руку ей на плечо и притянул ее к себе. Затем он наклонился к ней и прикоснулся губами к ее губам. Джулия закрыла глаза и почувствовала, как тепло разлилось по всему ее телу. Его губы разжались, и он стал ловить ее дыхание, заставляя гулко биться ее сердце.

Она невольно потянулась к нему, почувствовала нежную фланель его рубашки и скрытые под ней упругие мышцы груди.

Джиб отпрянул назад.

— Посмотрите на меня, — сказал он.

Она подчинилась ему. Его пальцы погрузились глубоко в ее волосы, расплели косу, и они тяжело опустились на ее плечи.

— Ну вот, теперь, — сказал он, — ты прекрасно выглядишь.

— Ты бесстыжий, Джиб.

— Конечно.

Он снова притянул ее к себе и поцеловал. Тепло его губ тут же превратилось в испепеляющий жар. Она почувствовала, что удовольствие от его прикосновения медленно перерастало в неудержимую страсть. Соблазнитель женщин, подумала Джулия, стараясь не потерять голову. Но она уже переставала что-либо соображать. Его язык коснулся ее губ, и ей показалось, что земля уходит из-под ног. Вся ее природная осторожность развеялась, как дым, превратилась в ничто. Он не спеша просунул язык в ее рот и застонал от удовольствия. Джулия нежно погладила рукой его спину и подарила ему ответный поцелуй.

Через мгновение он отодвинулся от нее.

— Ну, что теперь? — Его голос был мягким и слегка удивленным. Глаза ярко блестели, подчеркивая охватившую его страсть.

Джулия молча пожала плечами, ощущая ноющую потребность плоти, скрытой под одеждой. Она страстно желала его, но при этом была слишком скромна, чтобы продолжать любовную игру. Единственное, что она могла себе позволить, так это коснуться рукой его руки. Неожиданно она зевнула, не в силах подавить усталость. Она дрожала от напряжения и чрезмерного возбуждения. Ей даже пришлось покрепче сдвинуть колени, чтобы остановить дрожь в ногах.

— Тебе лучше пойти спать, — сказал Джиб, преодолевая волнение. — Я присмотрю за Скоби.

— Там наверху, в комнате Эдварда, спит Джимми Эймс.

— Я и о нем позабочусь. — Он застегнул халат на ее груди. — Ну, иди же!

После того, как Джулия пошла спать, Джиб осмотрел Скоби, затем подложил дров в печь, чтобы огонь не погас и поставил на печь чайник. Вернувшись в комнату, он освежился холодной водой, пальцами рук расчесал волосы и направился вверх по лестнице.

Мальчик с веснушчатым лицом лежал на большой кровати доктора, свернувшись калачиком вокруг кошки. Он периодически дул в ухо кошки и с интересом наблюдал, как она мотает головой.

— Ты Джимми Эймс? — спросил Джиб.

Джимми приподнялся на локте. Его песочного цвета волосы были смяты и запутаны во время сна.

— Кто ты такой? — удивленно спросил он.

— Меня зовут Джиб Бут. — Джиб подошел к кровати и протянул руку. Джимми с видимым удовольствием пожал ее. — Миссис Мэткаф спит, поэтому я этим утром присмотрю за тобой. — Он бросил взгляд на маленькое тело мальчика. — Что тебя беспокоит, солдат?

— У меня распухла нога. Ей пришлось делать операцию. — Он высунул ногу из-под одеяла, демонстрируя забинтованную конечность. — Мосси скоро отвезет меня домой.

Джиб огляделся вокруг, пытаясь обнаружить одежду мальчика.

— Тебе нужно помочь одеться?

— Нет, я сам могу это сделать.

Джимми хорошо справлялся со своими костылями, но не смог отказаться от помощи Джиба, когда ему пришлось спускаться вниз по лестнице.

Пока Джимми дошел до комнаты, Джиб приготовил яичницу, и они приступили к завтраку.

— Я слышал шум прошлой ночью, — сказал Джимми.

— Там одного парня подстрелили, — спокойно ответил Джиб. Он нашел в хлебнице остатки пирога и положил в печь, чтобы он там подогрелся. — Его зовут Берт Скоби. Миссис Мэткаф оказала ему необходимую помощь.

— Подстрелили Берта Скоби? — Уши Джимми неожиданно покраснели. — Он работает в «Континентале», в ту же самую смену, что и мой отец. Кто его подстрелил?

— Один жулик по имени Бьюилл. — Джиб налил себе чашку кофе. Он предложил кофе Джимми, но тот отказался, предпочитая молоко.

— Почему он это сделал?

— Я думаю, что произошло какое-то недоразумение из-за карты.

Джиб подготовил место для Мосси, который должен был вот-вот появиться, и сел рядом с Джимми за стол. Они молча принялись за яичницу, пирог и клубничное варенье.

— Где работает твой отец? — спросил Джиб.

— На уровне номер четыре, — гордо ответил мальчик. — Они там пробурили скважину и пытаются найти свинец. — Джимми слизал с губ клубничное варенье. — Отец говорит, что я уже достаточно взрослый, чтобы работать инструментальщиком. Вообще говоря, мне работать нравится больше, чем ходить в школу.

Джиб посмотрел на светлое лицо мальчика и подумал о том, что он сам провел свои детские годы под землей.

— Я бы на твоем месте предпочел школу.

Он закончил завтрак, не переставая думать о проблемах на «Континентале». Судя по тому, что он слышал в городе, они там копаются уже больше трех месяцев, опустились уже на новый уровень, но пока все безрезультатно. В основном это были темные личности, бродяги, крепкие и скрытные парни, но вместе с тем они были лучшими в этом деле. Если кто и может найти ценное сырье, так это они.

Пока Джиб мыл посуду после завтрака, Джимми продолжал расспрашивать о ночном происшествии в Бон Тоне. Затем он успокоился и потащил кошку на веранду, где увлекся игрой с ней. А Джиб поднялся наверх, чтобы посмотреть, как там Джулия.

Он подошел к спальне и тихо вошел внутрь через открытую дверь. Джулия безмятежно спала на боку, поджав ноги. Ее волосы ручейками струились по подушке. Джиб внимательно посмотрел на фотографию, висевшую на двери шкафа. Джулия сказала удивительную вещь — что он напоминает ее мать.

— Джиб, — Джулия открыла глаза.

— Ты уже проснулась? — Он смутился из-за того, что она застала его в своей спальне. Она сонно улыбнулась.

— Полагаю, что да. — Но она снова мигнула глазами и закрыла их, как бы не желая просыпаться.

Джиб сел на фиолетово-желто-голубое покрывало, обняв ее руками с обеих сторон. Он посмотрел на ее розовые щеки, ее мягкий рот и полные губы и припомнил, как он их целовал этой ночью. Они были такие нежные и страстные, они были такие желанные. Они предоставляли ему полную свободу действий. Эти губы могли позволить ему все, потому что она сама была предназначена только для него, для единственного мужчины, и в этом была ее тайна. Что же касается его самого, то ему сейчас нужно побольше говорить ласковых слов, побольше ухаживать за ней, чтобы вернуть ее хорошее расположение к себе. Это единственный способ осуществления его замысла.