Спустя ещё часик Виктор уже явственно ощущал жажду, но кругом были только дичающие поля, да прямая дорога совсем редко разветвлявшаяся или изгибавшаяся. Спасения от жжения в ногах и сухости в горле не предвиделось, а идти ещё предстояло так долго...

  На дороге Виктор увидел автобус. Ещё издалека приметил надписи на ярком корпусе и обрадовался, ведь это был его автобус, - рабочая перевозка. Мужчина начал размахивать руками. Он улыбался и верил, что его спасение, огромное и железное, скоро затормозит, но... автобус не сбавлял скорости. Виктор начал догадываться, что водитель не собирается делать внеплановую остановку и, решившись на отчаянный шаг, бросился на дорогу. Да только автобус по-прежнему не сбавлял скорость, не менял курса. И в самый последний момент Виктор сумел отскочить в сторону. Автобус пролетал мимо, но взгляд мужчины всё же успел ухватиться за окна, в которые смотрели и ржали люди-уродцы с самыми разными внешними изъянами. И то, что подобные выродки смеялись над ним... О! Это его не на шутку разозлило!

  В порыве гнева он схватил с обочины какой-то булыжник и пустил его вдогонку автобусу. Услышав удар по железу, который неясным чудом расслышал сквозь рёв мотора, мужчина улыбнулся. Но та улыбка мало подходила человеку, - слишком уж хищной она была.

  ***

  Виктору пришлось и в самом деле работать на свалке... ну как работать? Копаться в старье и чужих отходах, выискивая хоть что-нибудь пригодное для использования. Собирал различные целые вещи, не совсем испортившиеся и в меру помятые продукты, собирал металлолом. Умом он понимал, что это полезная работа, - использовать то, что ещё пригодно для переработки и вновь пускать в дело, но... как же это оказалось омерзительно!

  Зловонье, грязь, вездесущий шелест пакетов, торчавших из необозримой гущи хлама... и вороньё, огромная такая стая, напоминающая собой больше разумную тучу, чем птиц. Они, вороны, были здесь хозяевами и показывали это всем своим видом, особо не боясь людей.

  Был один уродец-коллега, который пытался ловить ворон, но те поднимали такой шум, стоило двуногому созданию к ним приблизиться, что в пору было проклинать всё на свете. А если вороны всё же взлетали, то всей стаей. И так угрожающе кружили и кричали над уродцем, что казалось, вот-вот его попросту заклюют насмерть.

  Этот уродец почти не тратил времени на работу, а осторожно подкрадывался к птицам, ставил различные бесхитростные ловушки и невероятно злобно глядел на ворон, ведь они никак не желали ловиться!

  С коллегами у Виктора и на этот раз не задалось. Всякий раз, когда он глядел на этих увечных и омерзительных подобий людей, ему невольно вспоминалась та обида, которую он получил в дороге. Много раз в уме грозно звучала одна и та же мысль: "И вот эти немощи, тупые, безмозглые твари посмели надо мной смеяться?!"

  Ещё больше подобному, холодному к ним отношению, послужило то, что они, работники, без всяких содроганий и беспокойств ели и пили то, что находили у себя под ногами. Виктору было омерзительно от понимания, что они едят огрызки или попорченные продукты, пьют после кого-то и при этом не чувствуют совершенно ничего... у него это попросту не могло уложиться в голове!

  Был среди всех этих уродцев один, который попытался наладить контакт с Виктором. Немного горбатый, но с длинными и крепкими руками, - Виктор уже успел убедиться в силе этого уродца, когда тот голыми руками разрывал стиральную машину на части, - у него была несколько деформированная голова, небольшая вмятина на лбу, и заячья губа. Виктору стоило не малого усилия чтобы не показать того отвращения, которое он испытал, когда этот уродец подошёл к нему и заговорил:

  - Пе-пе-пер-вы-вый де-нь, да-а? - ужасно заикаясь, спросил он об очевидном.

  - Первый день, - кивнув, ответил Виктор.

  - Да-а-а! - протянул заика и замолчал. Он стоял рядом и просто молчал.

  Спустя пару минут такого ожидания Виктор не выдержал и спросил:

  - Так ты чего-то хотел?

  - Да-а-а! - вновь протянул уродец. - Я э-эт-то нас-с-че-т... ка-а-ак же? - он посмотрел Виктору в глаза, ища помощи и подсказки, как бывает, делает ученик отвечая у доски, не зная ответа, просительно глядящий на учительницу. Пощёлкал пальцами. И пробубнив что-то, полез в карман. - Вот! - на одном дыхании, без запинки, сказал он, показывая какую-то небольшую деталь. - Е-ес-сли на-а-айдёшь, что-ни-и-будь, то это... м-м-мне та-ащи.

  - Так это, я же здесь не из праздного любопытства, понимаешь? Мне деньги нужны! Зарабатывать я тут пытаюсь!

  - В-все мы пы-ы-ы - заика замолчал, а после, на одном дыхание, закончил, - таемся. - после он попытался говорить на одном дыхание. - И я... я ведь... не... про-о-ст-то так, - и у него даже начало получаться, но... он запнулся и вновь начал страшно заикаться. - Ты м-м-мне св-во-и д-д-деся-ять про-о-ц-центов, а-а-я тебе д-д-день-г-г-гами. Сра-а-азу, нал-лич-чкой.

  Виктор по пришествию на свалку заглянул в небольшую конторку, - деревянная коробчонка с одной только дверью, - чтобы разузнать, что да к чему. Принимающий "урожай" - невероятнейший толстяк. Его толстоту можно сравнить только с его же злобным характером. Наорав на Виктора за опоздание, он объявил, что сегодня принимать товар от него будет строго в пол цены. А расценки, которые мельком успел глянуть Виктор, показались смехотворными.