– Где вы живёте? – невозмутимо поинтересовался Дмитрий Викторович и протянул девушке неизвестно откуда взявшуюся у него сухую салфетку:
– Я? Далеко… В Озерках. – Соня быстро промокнула руку салфеткой, смяла её, и не зная, куда деть, сунула в карман своей сумки.
– Я отвезу вас. Мне по пути.
Послышались монотонные приглушённые щелчки включённого «поворотника» и машина медленно тронулась. Соня и хотела бы возразить, но, глядя с тоской через залитое водой боковое зеркало заднего вида на удаляющееся здание метро, сконфуженно промолчала.
Между тем, вошедшая в безудержное буйство стихия продолжала набирать обороты. На город резко наползла темнота. Тяжёлые иссиня-черные тучи, казалось, ещё немного, не выдержат собственного веса и всей своей массой рухнут на землю! Периодически из их апокалипсических недр извергались длинные изломанные молнии, а после всё вокруг содрогалось от оглушительных громовых раскатов! Щётки стеклоочистителей, вошедшие в максимальный режим работы, уже не справлялись со своей задачей, и видимость стала почти нулевой. Движение на улицах почти встало.
– Думаю, нам лучше переждать это светопреставление, – резонно заметил Дмитрий.
С трудом, почти вслепую, он припарковал машину у ближайшего тротуара, включил "аварийку" и заглушил двигатель. Соня была полностью солидарна с благоразумным решением, и с ужасом вперемешку с восхищением наблюдала через начинающие быстро запотевать окна за накрывшей город штормовой бурей.
– Ну, и куда вы собирались бежать? – услышала она насмешливый голос директора. – Смыло бы вас течением и где вас, потом искать прикажете?
Соня виновато взглянула на него. Дмитрий Викторович плавно опустил спинку мягкого кожаного сиденья и принял удобную позу, явно собираясь с комфортом провести время вынужденного бездействия. На некоторое время в машине наступила тишина, нарушаемая лишь низвергающимся с небес водопадом и периодическими громовыми раскатами. С тяжёлым грохотом вода разбивалась о корпус автомобиля и разливалась по лобовому стеклу. Через некоторое время, к воде добавились ещё и довольно крупные градины. Соня то и дело с опаской поглядывала на потолок, словно подспудно ожидая, что под натиском разбушевавшейся стихии крыша автомобиля не выдержит, и водные потоки ворвутся в салон.
– Не беспокойтесь, машина крепкая, выдержит, – сказал Дмитрий, видимо, уловив едва скрываемую тревогу девушки.
– Я совсем не беспокоюсь, – наверное, слова Сони прозвучали не слишком убедительно, потому, что по лицу мужчины скользнула саркастическая усмешка.
– Знаете, Соня, не знаю, как вам, а мне нравится этот шторм. Есть в этом то-то будоражащее, – проговорил он, расслабленно прикрыв глаза. – Мне всё это напоминает то время, когда родители отвозили меня на всё лето к деду, на его ферму. У него был такой большой, старый, но крепкий дом, с дубовыми лестницами, скрипящими полами и с настоящей русской печью в половину гостиной, на которой обычно спали огромные коты, ну и я иногда. Так вот, самым для меня любимым временем было, когда на улице неожиданно менялась погода, и начинался дождь. Но не простой унылый ливень, а тот, что с молниями, громом, чёрными тучами! Всё как полагается. И в то время, когда на улице гремит гроза, бушует буря, в доме тепло и уютно: в печи потрескивают дрова, у стены громко тикают большие напольные часы с маятником, на столе ждёт горячий чай с бубликами, и совсем не страшно. Такое странное сочетание внешнего хаоса с ощущением полной, умиротворяющей безопасности…
Дмитрий вдруг замолчал. Соня оглянулась и наткнулась на его прямой пристальный взгляд. Она снова попала под гипнотическое воздействие тёмных глаз, выражение которых оставалось для неё загадкой. Но теперь Соне вдруг показалось, что что-то в ней разочаровывает его, до такой степени, что снова вызывает раздражение. Её вновь накрыла волна неуверенности и безотчётного чувства вины неизвестно за что. Дмитрий резко вернул своё кресло в прежнее положение:
– Не знаю, зачем я вам всё это говорю, вам ведь не интересно, – пробормотал он. – Что ж, вселенский потоп, судя по всему, понемногу заканчивается, можем двигаться дальше.
Он, запустил двигатель. Прохладный воздух из кондиционера медленно растворял влагу на запотевших автомобильных стёклах.
– Я тоже люблю дождь, – сказала Соня, всё же из вежливости решив поддержать начатую тему разговора.
– Что?
– Только не затяжной и нудный, типичный для Петербурга, а знаете, такой, что пролился, словно из ведра, а уже через пять минут снова синее небо, сияет солнце, и поют птицы. После такого дождя часто бывает радуга… Сегодняшняя буря всё-таки слишком пугающая!
– Пугающая? А кто ещё полчаса назад собирался отправиться в подводное плаванье? Похоже, вы не только бессмысленно отчаянная, но и крайне противоречивая особа.
Соня неожиданно рассмеялась.
– Надо же! – глядя на нее, сказал Дмитрий.
– Что такое?
– Вы умеете улыбаться…
Соня немного опешила от услышанного.
– Ну почему же, очень даже умею.
– А-а-а, так это только на меня вы смотрите как на врага народа…
– Я?! На вас?
– Ну не я же!
Не найдясь, что ответить, Соня фыркнула, и, отвернувшись, уставилась в окно.
Бо́льшую часть времени они ехали молча. Тишину в салоне машины нарушали лишь звуки негромко работающего радио. Обычно общительная, умеющая поддержать любую тему, Соня никак не могла преодолеть своего смущения от того, что находится в такой нетривиальной ситуации рядом с человеком, которого до этого стремилась по возможности избегать. Дмитрий Викторович тоже, судя по всему, не склонен был к пустой болтовне, предпочитая высказываться лишь в случае, когда считал это необходимым. Движение в городе, нарушенное буйством стихии, постепенно восстанавливалось. Небо понемногу светлело, чёрные лохмотья разорванных туч ветер сносил куда-то в сторону, дождь всё ещё шёл, но уже слабел с каждой минутой. По городским шоссе, дорогам и тротуарам текли ливневые реки, и бурлящими водоворотами затягивались в сливы канализационных люков. Вскоре директорский внедорожник, подобно океанскому лайнеру мощно разрезая косыми волнами глубокие тёмные лужи, подвёз Соню прямо к её дому, и плавно остановился рядом с парадной, на которую она указала. Соня отстегнула ремень безопасности и уже собиралась выйти, но Дмитрий быстрым движением прикоснулся к её руке:
– Подождите! – он достал из специального отделения складной зонт и вышел из машины. Обойдя автомобиль, он открыл дверь и, прикрыв девушку зонтом, проводил её до подъезда. Перед ним Соня остановилась, повернулась к шефу и, пряча внезапно охватившее её смущение, быстро проговорила:
– Спасибо, Дмитрий Викторович, за то, что подвезли меня, не дав сгинуть в "пучине морской"…
– Просто Дмитрий.
Соня на мгновение запнулась и снова продолжила:
– Я не думаю, что подобное обращение подчинённого к руководителю будет уместно.
– Почему? Мы сейчас не на работе и освобождены от условностей.
– И всё же, я останусь при своём мнении.
– Вы ещё и упрямая. Сколько же в вас недостатков?
"Вероятно, слишком много, чтобы быть вам интересной!", – Соне отчего-то захотелось надерзить ему, но она сдержалась.
Губы Дмитрия плотно сомкнулись, а своими тёмными, с лёгким прищуром глазами он словно решил просверлить в ней дырку. Под этим взглядом девушка снова внутренне сжалась, в растерянности совершенно не понимая, что ей следует делать дальше.
– Что вы стоите? Открывайте дверь, заходите, – наконец скомандовал мужчина.
Соня, словно опомнившись, торопливо нашарила в сумке связку ключей и приложила магнитный брелок к кодовому замку. Дмитрий помог ей открыть тугую дверь и зашёл следом.
– Я провожу вас до квартиры, – пояснил он, в ответ на её ошеломлённый взгляд. – Этот дом не внушает мне доверия.
– Совершенно нормальный, обычный дом… – пробормотала Соня, поднимаясь по лестнице на свой второй этаж.
Соня жила в просторной, благоустроенной трёхкомнатной квартире, которую, ей оставили родители, после того, как сами пару лет назад переехали в новенький загородный коттедж, почти смирившись с непоколебимым желанием дочери отстоять право на свою от них независимость. В этом многоквартирном доме Соня выросла и прекрасно знала почти всех соседей. Ну, да, здание конечно не шедевр архитектурного зодчества – обычная кирпичная многоэтажка времён позднего социализма, но с чистой, недавно отремонтированной парадной, цветочными горшками на окнах лестничной клетки и новым лифтом. Дойдя до двери своей квартиры, Соня немного замешкалась, с ужасом предположив, что Дмитрию в голову может прийти идея проверить и внутреннее состояние её жилища тоже. Но, к счастью, её опасения оказались напрасны. Директор отступил в сторону и кивнул на дверь:
