Только я успела еще раз принять душ и вымыть волосы, как в дверь раздался неприлично настойчивый звонок. На пороге стояла Илонка вся в слезах и в панике.

– Ты чего не берешь трубку? – заорала она с порога. – Я тебе уже сто раз звонила! У меня такое случилось! Ужас! Мне надо с кем-то поговорить.

– А я уж подумала, ты за меня испугалась? – улыбнулась я Илонке.

– Что мне за тебя пугаться? – огрызнулась Илонка. – Типа в твоей жизни что-то происходит?

На минуточку стало даже обидно.

– Ну, что у тебя случилось? Заходи, – я снова улыбнулась.

– Что ты лыбишься? – рявкнула Илонка. – У меня пипец! На меня контора в суд подает!

– Что? За что? – удивилась я, но как-то весело. Илонке мое веселье не понравилось. Она влетела на кухню и уселась за стол.

– Кофе будешь? Или, может, чай успокаивающий? – предложила я.

– Чай, – как отрезала Илонка.

Пока я заваривала чай, Илонка поведала мне интереснейшую историю. Компания, то есть лучший в Риге пятизвездочный отель, с треском увольняет ее и подает на нее в суд за сговор и кражу в особо крупных размерах. И если суд признает ее виновной, а она в этом нисколько не сомневается, то она сядет на очень долгий срок с полной конфискацией имущества. К тому времени, когда ее выпустят, она будет старой и нищей.

Я всегда считала ее крутой бизнесвумен. Она много лет руководила лучшим отелем в городе. Параллельно Илонка отремонтировала и запустила небольшой бутиковый спа-отельчик на берегу озера в пятнадцати минутах езды от Риги. Она вовремя прикупила старую довоенную усадебку в живописном месте и превратила ее в шикарное и эксклюзивное местечко. Этакий оазис роскоши и шика. Номеров всего пять, небольшой, но очень вкусный ресторанчик французской кухни и роскошный спа-центр. От вип-клиентов у нее не было отбоя. Она постоянно сдавала всю усадьбу под свадьбы, небольшие корпоративы и деловые встречи, под fashion-съемки и другие, как она выражалась, ивенты. На него очередь желающих стояла из России, Украины, Узбекистана и Израиля. Цены для Латвии космические, а спрос при этом дикий. Вот это я понимаю – бизнес. Как говорится, дорого-богато. Илонка со средней школы была предприимчивой. У нее рано умерли родители, отец спился, а мать умерла от рака. Ее старшая сестра Кристина стала ее опекуном. После школы Кристинка выскочила замуж за фарцовщика, так в перестройку называли бизнесменов. Он торговал импортными сигаретами и алкоголем. Склад находился в его квартире в Иманте. Сигареты стояли блоками от пола до потолка. Кристина активно тусила с мужем. Каждые выходные компания их друзей зажигала у них, как тогда говорилось, на хате. Утром после выпитого и выкуренного они не могли досчитаться несколько блоков сигарет и пару бутылок какого-нибудь спиртного. Списывали на друзей, думали, те прихватили с собой после тусовки. Но на самом деле это Илонка тырила и продавала все это добро в школе. Не в самой школе, конечно, но ребятам из школы. Кристинкин муж после тусовок всегда был добрый-предобрый и отстегивал Илонке деньжат. По понедельникам после школы Илонка вызывала такси и отвозила батарею пустых бутылок в пункт приема тары. Там она получала кучку денег, расплачивалась с таксистом и оставалась в хорошем плюсе. Моя подруга всегда была при бабках, еще одно словечко из перестройки. Школу она закончила с капиталом. В то время многие шли в торгаши, чтобы быстро заработать денег. Моя же подруга хотела владеть бизнесом, поэтому она пошла учиться в бизнес-школу, а по вечерам работала крупье в казино. Хорошо зарабатывала и заводила нужные связи. В то время любой уважающий себя бизнесмен проводил вечера в казино. Там назначались деловые встречи, там же они снимали девочек. У Илонки всегда были богатые любовники, которые ей постоянно что-то дарили. Не квартиры с машинами, конечно, так она никогда не умела раскручивать мужиков. На моей памяти только моя бывшая одноклассница Янка получила и машину, и квартиру. Это она в пятнадцать лет стала жить с сорокашестилетним бизнесменом. Там, конечно, Янкина мама подсуетилась и отжала доченьке квартиру с машиной. По ее мнению, лучше дочка будет трахаться с «нормальным» мужиком, который ее обеспечит, чем с бедным юнцом, влюбленным в нее по уши. Как у нее судьба сложилась, не знаю.

Тебе лучше и не знать, что через десять лет бизнесмен бросил Яну, сообщив ей, что он не спит с женщинами старше двадцати пяти лет. За эти десять лет Яна сто раз лечилась от всякого рода венерических заболеваний. У нее было пять выкидышей и три аборта. Ее «нормальный» мужик предъявлял к ней строгие требования, а именно: не толстеть, не худеть, не менять прическу и цвет волос, не курить, не пить, не использовать наркотики и, конечно, не вступать в связь ни с кем, кроме него. К нему ни одно из этих требований не относилось. Он же ходил направо и налево, всегда в пьяном или наркотическом угаре. Все его любовницы посещали одного и того же гинеколога и имели один и тот же букет заболеваний. Пока Яна была с «нормальным» мужиком, она весила пятьдесят килограммов при росте метр семьдесят пять, носила короткое черное каре с челкой. Через два года после расставания с «нормальным» мужчиной нашу Яну было не узнать. Она поправилась на двенадцать килограммов, наконец-то вылечилась от всех болезней и отрастила волосы до плеч своего естественного русого цвета. Еще через год она случайно встретила своего одноклассника, того самого влюбленного в него юнца, которому Яна предпочла «нормального» мужика, и очень пожалела, что послушала свою мать. Одноклассник оказался отличным инженером. Он окончил Латвийский университет с отличием и работал в престижной строительной компании. Квартира ему досталась от бабушки, которая переехала к его маме. Бабуля старела, и за ней требовался уход. Поэтому она поменяла свою двухкомнатную квартиру на комнату внука. Яна перекинулась с ним парой слов, но говорить особенно было не о чем, теперь их жизни очень различались. Она недавно вышла замуж, усыновив двух мальчишек, сыновей мужа. Своих детей у нее по понятным причинам нет. Они живут тихой спокойной жизнью. Она очень хороший мастер по маникюру, и ей нравится ее работа. Яна не общается со своей матерью с двадцати пяти лет. Все-таки удивительно, как вы, люди, гоняетесь за материальными благами, разрушая свои жизни. Ведь все можно иметь, живя с тем, кого любишь, и занимаясь тем, что радует.

– Ты слышала? – спросила я Илонку.

– Что слышала? – ответила она.

– Ну это, про Янку? – заговорщически прошептала я, пристально глядя Илонке в глаза.

– Да про какую еще Янку, Лен? – обиделась Илонка. – Ты меня вообще слушаешь?

– Слушаю, слушаю, – задумчиво протянула я.

Илонке дарили дорогую брендовую одежду, украшения, часы. Она почти все продавала. А деньги тратить не любила. Она терпеть не могла встречаться с нами в кафе или в ресторане, так как каждая платила за себя сама. Поэтому, когда она стала сначала менеджером ресторана при отеле, а впоследствии директором всего отеля, мы стали встречаться исключительно в ресторане ее отеля. Чек она проводила в бухгалтерии как деловой ужин, а с нас брала наличку. Она редко бывала в магазинах. Бесплатную еду домой она брала все из того же ресторана. Одежду и всякие там бирюльки ей оплачивал любовник, который у нее на тот период имелся. Отпуск она всегда проводила за чужой счет. Или за счет все тех же любовников, или за счет какого-нибудь поставщика итальянского вина или оливкового масла. Свою зарплату она почти не тратила, а складывала в кубышку. Так что каждый месяц на протяжении многих лет она откладывала приличную сумму и накопила действительно внушительный капитал. Пару раз ее звали замуж, но она всегда отказывалась. «Что мне за него замуж выходить? Мне от него, кроме денег, ничего не надо. Мне даже его подарки дурацкие не нужны. Нафига мне пятая шуба, лучше бы денег дал», – говорила она, раздражаясь. Она вовремя подсуетилась и купила просторную двухкомнатную квартиру в центре города, практически напротив отеля. На работу ходила через парк за пять минут. «Удобно, и машина не нужна», – радовалась Илонка. Я смотрела на нее и завидовала тому, как она умела устроиться в жизни. Замуж она так и не вышла, муж для нее всегда был обузой, а детей она не хотела. Единственное, что ее заводило, – это деньги. Сейчас эта материально-ориентированная девушка сидела у меня на кухне и рыдала. Перед ней нависла угроза потерять самое ценное, что было в ее жизни, – ее деньги.