Перспектива остаться на ночь одному в лесу была не самая удачная, к тому же, у него не было ни спичек, ни зажигалки, чтобы развести костер. А ночью в лесу даже в теплой куртке, можно было основательно замерзнуть. Поэтому Иван вернулся туда, где спрятал ящики с аппаратурой и постарался сориентироваться и запомнить это место. Прикинув, в каком направлении находится Челябинск, пошел строго на юг в надежде, что выйдя на дорогу, поймает попутку и, добравшись до города, свяжется с кем-то из своих.

   Осень в этом году выдалась на удивление теплая, и хотя на календаре был уже октябрь, снега в лесу не было. Опавшую листву ночью прихватывало легким морозцем, а днем её пригревало солнце, и она начинала намокать, но к вечеру снова становилась жесткой. В местах, где были небольшие лужицы и вовсе виднелись тонкие линзы льда, их Иван обходил, чтобы не промочить ноги. К немалому удивлению первое подобие дороги он увидел, пройдя несколько километров. Лес неожиданно остался за спиной и Иван не сразу понял, что перед ним дорога. Узкая, в несколько метров шириной, она разрезала лесной массив пополам. В замешательстве он стоял и не мог понять, дорога это или просто широкая просека в лесном массиве и если идти по ней, то в какую сторону.

   "Через час начнет темнеть, значит по любому лучше идти по дороге, чем лесом. Вопрос, в каком направлении", - подумал Иван и, повернув направо, ускорил шаг. Пройдя три или четыре километра и занятый собственными мыслями, он не сразу услышал слабый перезвон колокольчика. И только когда звон усилился, понял, что позади него кто-то то ли едет, то ли идет, издавая странный звук. Он отошел в сторону и в этот момент увидел лошадь, запряженную в обычную телегу, на которой сидел мужчина, держа в руках вожжи. Увидев Ивана, мужчина потянул вожжи, явно намереваясь остановиться, но поравнявшись, неожиданно перекрестился и что-то прокричав, несколько раз ударил вожжами по крупу лошади, отчего та сразу прибавила ход и вскоре скрылась из вида. Непонятно, что так испугало мужика, да и само появление столь экзотического транспорта, озадачили Ивана, но размышлять, почему он так поступил, времени не было. Начало быстро темнеть и Иван прибавил ходу.

   Уже совсем стемнело, когда лес вдруг кончился и остался позади, а расстилающаяся вдаль дорога тянулась между полями. Куда ни глянь, была непроглядная тьма, и только яркие звезды на безоблачном небе и месяц освещали путь. И снова Ивану послышался перезвон колокольчиков. Звук шел со стороны леса и постепенно усиливался, а вскоре, к немалому удивлению Ивана, он опять увидел лошадь, запряженную телегой. На этот раз он не стал молча стоять на обочине дороги, а замахал руками, призывая остановиться. Возничий потянул вожжи, и телега со скрипом остановилась. Было темно, но все же было видно, что мужчина был одет в подобие телогрейки с непонятной шапкой на голове.

   - Не подбросите до ближайшего населенного пункта, а то я что-то с дороги сбился? - спросил Иван.

   - А далече путь-то держите? - спросил мужчина, держа вожжи в руках, и готовый в любой момент тронуться дальше в путь.

   - В Челябинск.

   - Эко вас занесло. До Челябинска почитай только к ночи доберетесь.

   Речь мужика, да и внешний вид говорили, что он явно из какой-нибудь заброшенной деревни, оторванной от цивилизации и по каким-то ему известным причинам, оставшийся в прошлой эпохе.

   - Так получилось. Может, хоть куда довезете, а то не с руки ночевать посреди поля на дороге, - произнес Иван, показывая всем своим видом, что основательно замерз.

   - Коли так, садись. Я в Малышево еду. Еже ли устроит, подвезу.

   - Да, спасибо, - и Иван забрался в телегу. Он первый раз в жизни ехал в телеге и поэтому не мог понять, где в ней сесть, вдобавок сразу почувствовал запах навоза, который вероятно в ней и перевозили. Решив, что лучше так, чем топать пешком, уселся сзади на край телеги.

   - Ну, трогай, милая, - крикнул мужик и дернул вожжи. Лошадь нехотя тронулась в путь.

   - Сам-то чей будешь? - неожиданно спросил мужик.

   - В каком смысле? - не понял вопроса Иван.

   - Барин, али путник какой?

   Вопрос насторожил Ивана настолько, что он не сразу ответил, так как в голову пришла дикая мысль, что на установке при перемещении пошло что-то не так, и он переместился на десятки, а то и столетия в прошлое. В это не хотелось верить, но страх сам собой наполнил разум.

   - Путник я, простой путник.

   - То-то я вижу, одежонка на вас чудная, да и босовик не по сезону. В таких, разве что в хате ходить.

   - Да, издалека я, - ответил Иван, так и не поняв что означало слово босовик, но переспрашивать не стал, а подумав, ответил:

   - Простыл я дорогой, экипаж сломался, а когда в себя пришел, ни вещей, ни экипажа.

   - Стало быть, обокрали в дороге. Это бывает. Нынче время такое, чуть зазевался и почитай не то что вещей, а жизни лишить могут, - мужик обернулся, посмотрел на Ивана и добавил, - хорошо хоть зипун заморский на тебе оставили, а то без него замерз бы в дороге.

   - Да, это верно. А что день-то нынче какой?

   - Так вчерась аккурат Покров святой Богородицы был.

   - Да верно, - делая вид, что понял, ответил Иван, - я последний год болел сильно. Все в голове перемешалось, не то что день, год иной раз вспомнить не могу.

   - Бывает такое. Я вот иной раз тоже, в город поеду, а как вернусь назад, забыл, что купить хотел. А что болел-то чем?

   - А кто его знает, хворь какая-то, и сам не знаю. Вроде то помню, то не помню.

   - А, ну это значит не чумка. От чумки-то долго не протянул бы. А с головой ноне многие болеют, времена такие, никуда не денешься.

   Разговор все более и более настораживал Ивана.

   - Вот и я к тому. Год-то нынче какой? - подстраиваясь к манере разговора мужика, спросил Иван.

   - Так две тысячи двадцать пятый с утреца был.