Литмир - Электронная Библиотека

   ***

   Артистка драматического тетра, Евгения Федоровна Сулимова, пропавшая без вести, вдруг обнаружилась в Сочи на птичьем рынке. Вместо соловья в клетке в одних бикини, с пышным хвостом, как у павлина и симпатичных хохолком на голове.

   - Что за вид? - спрашивали покупатели.

   - Жар птица,- отвечал хитрый китаец кавказкой национальности, - из Таиланда, танцует по ночам стриптиз.

   И поскольку цена на нее была запредельно высокая, брали напрокат. К концу сезона, когда птица исчерпала свой творческий потенциал, ее отправили на птицефабрику на полуфабрикаты. Тем и закончились ее гастроли - в курином рагу с пропаренным рисом. Печальная история.

   ***

   Судьба прокурора Верго Арсения Измайловича из-за которого собственно и начался весь сыр-бор, неизвестна, местонахождение его тела (в том случае, если он мертв) официально не установлено и дело прекращено за недостатком улик.

   Если говорить о душе, то душа его томится в связке с другими душами на берегу безымянного моря, название которого картографы пока не нанесли на карту. В доме, где стоит цинковое корыто с мертвой водой, перед корытом сидит зеленая от злости старуха, а перед ней с опущенной головой Иван Иванович Вечный с пустым неводом.

   - Картина маслом,- съязвила фосфоресцирующая рыба.

   - Дык, у нас уже есть одна картина, зачем нам еще одну?

   - Картин много не бывает, каждая картина несет в себе сокровенный, особый смысл.

   - И это говорит та сволочь, в чьем безразмерном желудке бултыхается безымянная душенька, а вдруг там томится надкушенная душа самого художника?

   Рыба замерла, приоткрыв от неожиданности рот, выплыл первый пузырь, размером с теннисный шарик, потом второй, третий..фосфоресцирующее свечение ее пошло на убыль, казалось, что она таяла на глазах.

   - Девочки, не ссорьтесь, - захлопотала около рыбы старуха, - пойдемте, проветримся, невод пуст, и, пеленать нам особо некого, отчего же не прогуляться на свежем воздухе.

   И они согласились с мнением мадам, цепочкой продефилировали к двери, сдвинув стоявшего в раболепной позе Ивана Ивановича с мертвой точки. Дремавший в тюлевых занавесках ветер проснулся и рванул следом. Висевшие под потолком души вздохнули с облегчением.

   Вдруг замыкающая процессию рыба остановилась и, незаметно вытащив изо рта застрявшую в зубах душу, осторожно положила ее на стол.

   Оставшись один, Иван Иванович Вечный сообразил пару-тройку гимнастических упражнений, чтобы размять затекшую от длительного поклона спину, разулся, очистил от налипших водорослей свои копыта, и, забравшись на печь, лег на голые кирпичи, натянул на себя пустой невод.

   - И за что мне такое наказание?- подумал он,- Какая мне от этих душ выгода?

   Дальше его мысли стали путаться, наползая, как муравьи, друг на друга, и вдруг исчезли, оставив Ивана Ивановича наедине с чистым разумом, который сразу же и забылся тяжелым сном на пару с хозяином.

   Из картины показались испачканные краской руки художника, собрав в охапку звеневшие под потолком души, руки попытались унести (забрать) их с собой в картину, но некоторые из спеленатых душ стали безудержно чихать и кашлять, и втиснуть их в пространство картины оказалось невозможно.

   - Аллергия на краски,- сказал висевший под хрустальной люстрой старенький паучок,- или на растворитель. Придется им куковать со старухой.

   И паучок засмеялся, прикрывая свой беззубый ротик лапкой, тихонечко так, чтобы не разбудить Ивана Ивановича, храпевшего на печи.

   ***

   - Тик-так, - икало замерзшее во сне море, - тик-так.

   - Что-то случилось, - уверенно сказала старуха, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, заспешила назад к домику. Свернувшиеся калачиком на ее голове змеи еще теснее прижались друг к другу.

   - И мне что-то не по себе,- подтвердила коса, - холодно. Хмурые тучи закрыли луну. Наверное, пойдет снег.

   Рыба промолчала. В отличие от худосочной косы, она имела приличный запас жира, и беспокоиться ей было не о чем - не замерзнет и даже гусиной кожей не покроется, как море, привыкшее к теплу. Рыба помнила еще те времена, когда никакого моря в этих краях не было, и она плавала в аквариуме у старухи. Потом старуха наколдовала море, которое населила разными каракатицами, так рыба называла про себя морских черепах. Она ошибалась: наколдовать море старухи было не под силу, разве что небольшую лужу с мертвой водой.

   Между тем старуха с ужасом смотрела на свою правую руку, которая чернела у нее на глазах.

   - Мадам, - подошла к ней поближе коса,- вам надо срочно согреться. Души никуда не убегут, а вы можете потерять руку.

   - Ампутация дело серьезное, сама через это проходила и не один раз.

   - Закрой свой паршивый рот, - цыкнула на рыбу коса.

   Они развели на пустынном берегу костер из гнилых бревен, с избытком валявшихся тут же, и старуха протянула к огню дрожащие руки. При свете вспыхнувших в темноте деревяшек, стало заметно, что ее трясло.

   - Ы-Ы-Ы,- жутким голосом завыла старуха, содрогаясь всем своим немощным телом, - Ы-Ы-Ы.

   Рыба поежилась от нехороших предчувствий и ушла в себя, подальше от внешних раздражителей. Если бы она реагировала на все причуды старухи, то ее давно бы не было на этом свете.

   - Ы-Ы-Ы,- повторило в вышине эхо, и стоявшую у костра троицу тут же засыпало мелким снежком, как будто Ы-Ы-Ы являлся неким сигналом к наступлению, и небо только и ждало этого несуразного Ы-Ы-Ы, чтобы отомстить колдунье.

3
{"b":"682827","o":1}