Он направился прямо к внутреннему святилищу храма Шри Аруначалешвары и полностью предал себя Богу[13]. Сильный жар, который он до этого момента ощущал в своем теле, мгновенно прекратился. Путешествие души, подобно течению реки, окончательно завершилось прибытием в конечную точку – океан Блаженства. Шри Рамана вышел из внутреннего святилища, абсолютно счастливый оттого, что обрел сокровище – полноту джняны. Поскольку вся свобода ума, речи и тела была отдана Шри Аруначалешваре, Шри Рамана без всяких усилий стал безмолвным. К нему подошел какой-то человек и спросил: «Свами, будете брить голову?» Шри Рамана утвердительно кивнул, уверенный, что это воля Шри Аруначалешвары. Его роскошные длинные вьющиеся волосы в мгновение ока были срезаны, и осталась гладко выбритая голова. Он отшвырнул свою священную нить – символ касты, оторвал от своего дхоти [традиционная мужская одежда] кусок ткани, чтобы сделать набедренную повязку, а все остальное выбросил вместе с оставшимися деньгами, завязанными в уголке одежды. Пакет со сладостями, которые дала ему сострадательная женщина в доме Бхагаватара, полетел в водоем Айянкулам. Он даже не совершил омовения после того, как ему обрили голову, но по дороге к храму его застал внезапный ливень. Возможно, этот ливень с неба и был обрядовым омовением (авабритха-снанам), организованным Шри Аруначалешварой для Своего божественного Сына в завершение величайшего тапаса! Шри Рамана вошел в храм и сел, поглощенный состоянием самадхи, в зале (мантапам), чей свод держала тысяча столбов.

Но могут ли невежественные люди осознать величие Мудрецов? Нашлись недобрые люди и шаловливые дети, которые начали дразнить его, выкрикивая: «Ненормальный, дурак!», и бросать в него камни и глиняные черепки. Да, именно так люди обращаются с Великими душами, приходящими на эту землю, разве нет? Будда, Махавира, Иисус и другие – разве не то же самое они претерпели от людей? Значит, в этом не было ничего неожиданного! Не обращая на них внимания, Шри Рамана удалился в подземную келью под названием Патала-лингам, куда ни один человек не осмеливался войти даже при свете дня, настолько там было темно. Там он сел позади лингама и погрузился в самадхи. Шли дни, но он даже не пошевелился. Он был одним целым с самой Реальностью; он пребывал в состоянии, выходящем за пределы осознавания мира и тела, – откуда было взяться голоду и жажде, телесной и умственной? Погруженный в блаженство джняны – в состояние бестелесности, – мог ли он испытывать боль или страдание, вызванное внешним миром?

На влажной земле, где сидел Шри Рамана, кишели муравьи, термиты, москиты, мухи и многоножки. Они начали поедать снизу его бедра, и из ран потекла кровь. Сочащаяся кровь стала сворачиваться, образовался гной, кровь и гной смешались с грязью, и его тело приросло к земле. Но это не потревожило его, поскольку он ничего не знал об этом. Разве мы не читали в пуранах истории о риши [мудрецах], которые сидели, погруженные в тапас, а муравьи строили на их телах муравейники и птицы вили гнезда у них на голове? Таким был, например, мудрец Вальмики. Шри Рамана оказался таким же риши, доказав нашим современникам, что эти истории – не выдумка!

Люди узнали об этом долгом периоде его жизни позже, от Шри Шешадри Свами, великой души, жившего в то время в Тируваннамалае.

Хотя Шри Шешадри Свами казался сумасшедшим, в действительности он был святым. Некоторые проницательные люди понимали, что он находится в экзальтации, и почитали его. Он сумел распознать истинное величие джняны Шри Раманы; как гласит поговорка, «Где у змеи ноги – знает только змея». Однажды, выйдя из «Патала-лингама», Шри Шешадри Свами сообщил своему почитателю Венкатачале Мудальяру: «Там внутри маленький Свами, пойди взгляни на него». С этими словами он ушел. Был день, но Венкатачала Мудальяр взял фонарь и вместе с несколькими другими людьми вошел в «Патала-лингам». Они громко позвали Шри Раману, но ответа не было, и они подняли его тело. К несчастью, поскольку его тело, припечатанное к земле, оторвали силой, кровь хлынула из свежих ран. Увидев это, они остолбенели. Они бережно и аккуратно вынесли его тело наружу и оставили в храме Гопурам Субраманья. И даже после этого к Шри Рамане не вернулось сознавание тела – он остался в самадхи!

Некоторые почитатели, убежденные, что Шри Рамана – Бог в человеческой форме, начали служить ему с особым рвением. Когда он открывал глаза (часто после многих дней непрерывного пребывания в самадхи), они давали ему немного молока, тертых бананов или жидкой пищи. Физиологические процессы, такие, как питание и естественные отправления, происходили у него как у спящего ребенка. Когда он не открывал глаза по многу дней, они сами открывали его рот и пытались влить туда хотя бы немного жидкой смеси.

Шри Рамана оставался в храме Аруначалешвары несколько месяцев, но ему не нравилось, что вокруг него часто собираются люди. Предпочитая одиночество, он перебрался в храм Гурумуртхи, расположенный довольно далеко от города. Там он находился в течение полутора лет, пребывая в самадхи.

Тем временем родные нашли его записку, оставленную в Мадурае. Старший брат Нагасвами, мать, дядя и другие родственники и друзья начали искать его в разных местах, но их поиски ни к чему не привели. Наконец они узнали о его местонахождении от Аннамалая Тамбирана, служившего Шри Рамане в храме Гурумуртхи. Поскольку Суббайяр – дядя, у которого Шри Рамана жил в Мадурае, – недавно умер, Неллайяппийяр, младший брат Суббайяра, сразу же отправился в Тируваннамалай. Он пришел в храм Гурумуртхи, но как он ни умолял Шри Раману вернуться в Мадурай, тот оставался безмолвным. Потерпев неудачу, Неллайяппийяр вернулся домой ни с чем.

Убедившись, что его поездка не увенчалась успехом, Алагамма сама поторопилась в Тируваннамалай вместе с Нагасвами. Тогда, в декабре 1898 г., Шри Рамана находился на Павалакундру, восточном отроге Аруначалы. Когда мать увидела, в каком плачевном состоянии находится его тело, она разрыдалась и взмолилась: «Дорогое мое дитя, вернись в Мадурай! Как же я смогу жить дома в комфорте, зная, что ты спишь здесь на голых камнях и колючках? Не будь упрямым, мой мальчик, не проявляй такое бессердечие, прошу тебя! Материнское сердце разрывается на части. Вернись домой, дитя мое!» Она горько плакала и умоляла его вернуться. Нагасвами тоже упрашивал его и каялся: «Когда я произнес эти слова, я не имел этого в виду; я даже представить себе не мог, что они приведут к такому несчастью!» Десять дней они оставались там и упрашивали его, но на лице Шри Раманы не мелькнуло даже тени согласия или несогласия.

Он оставался таким же безмолвным, как и раньше. Свидетели этой сцены, не в силах наблюдать, как убиваются его родные, дали Шри Рамане бумагу и карандаш со словами: «Свами, ваша мать рыдает, ее сердце истекает кровью; сделайте милость, дайте ей ответ, пусть даже на бумаге; вам не нужно нарушать свое безмолвие!» И он написал:

«Согласно прарабдхе (судьбе) каждого из нас, Он, Предопределяющий, пребывающий в каждом месте [т. е. в каждой душе], назначит каждому свою роль. Чему не суждено случиться, никогда не случится, как бы мы ни старались. То, чему суждено случиться, непременно случится, какими бы ни были к тому препятствия. Это несомненно! Поэтому лучше всего пребывать в безмолвии».

Какая непреклонность, рожденная из Знания Истинного Я (джняны)! Какая непреклонность, свободная не только от привязанностей, но также от неприятия! Какая непоколебимость ума – кажется, даже гору легче сдвинуть с места!

Что же могли сделать почитатели и его мать? Она в печали вернулась домой.

Не удивительно ли, что Шри Рамана так обращался со своей матерью, учитывая, что его милость и благосклонность распространялись не только на всех людей, но также и на птиц и животных?