Он поднял трубку и отдал короткое распоряжение, касательно Рона. Потом повернулся к нам:

- Что собираетесь делать дальше?

- Уехать домой, разумеется... - ответил Денис.

- Ну что ж, - кивнул Ривлин, - если понадобитесь, я дам знать в ашкелонское управление. Вы оба там живете?

Мы кивнули.

- Ну тогда не смею задерживать.

После этих слов мы с Денисом поднялись и вышли из кабинета.

x x x

В кибуцной столовой не было свободных мест. Видимо мы вернулись в самый пик обеда. В зале было шумно, закончившие есть относили подносы на мойку, на их место тут же устремлялись желающие насытить свои желудки.

Выбор был очень даже приличный. Денис взял куриный бульон, шницель с рисом и салат из сладкой консервированной кукурузы со свежими огурцами, а я предпочла грибной суп, тушеное мясо и пшеничные проростки в оливковом масле. Говорят, что в них прорва витаминов и стимуляторов.

Нам повезло. За угловым столиком в конце зала никого не было. Мы удобно устроились, Денис сходил за хлебом и принес кроме него, еще и кувшин ледяного апельсинового сока.

- Все-таки жалко отсюда уезжать... - мне действительно нравился кибуц. Четкий порядок, каждый выполняет свои обязанности и при этом у всех - улыбка на губах. Чувствовалось, что это выражение лица не наносное, как у американцев "Keep smile" - "Держи улыбку", а внутреннее настроение людей. Они такие спокойные, добродушные, умеют радоваться своим мелким радостям и никто, после этой ужасной трагедии не посмотрел на нас с подозрением.

От размышлений меня оторвало легкое покашливание.

- Вы позволите присесть?

Подняв глаза, я увидела уже знакомого человека с клочковатой бородой.

Денис тут же среагировал:

- Да, да, конечно, присаживайтесь.

Это оказался тот самый сын лауреата, к которому вчера подходили американцы.

- Вы взяли селедку? - спросил он нас.

- Нет, - ответила я, - я не увидела.

- Ее только что поднесли. Прекрасная сельдь. Ее вымачивают в красном вине и она приобретает изумительный вкус. Вот возьмите, попробуйте, я взял много.

С удовольствием отправив в рот нежный ломтик, я согласилась со своим собеседником, что селедка действительно отменная. Денис отказался.

- Простите, вы сын писателя Исаака Брескина? - спросила я.

- Да, - он наклонил голову, - Авраам Брескин.

- Мы приносим вам искренние соболезнования, - Денис, как всегда, оказался на высоте. Что-что, а хорошим манерам его Элеонора научила прекрасно.

- К сожалению, я ничего не читала из произведений вашего отца, но обещаю, что обязательно прочту, когда вернусь домой.

- Вы читаете на иврите?

- На иврите, на английском, на русском - это не проблема. Ваш папа писал на идише, как я поняла?

- Да, он прекрасно знал идиш. Его сравнивали с Шолом-Алейхемом, но это, конечно, неверно. Папа писал в совершенно другой манере.

- А как так получилось, что он прожил много лет в Америке, а вы здесь?

- О! - горько улыбнулся Авраам. - Вы не знали моего папу. Он был одним из основателей этого кибуца.

- Легендарные восемнадцать идеалистов? - вступил в разговор Денис.

- Вы уже знаете эту историю?

- Нам рассказывал Яков, старичок в панамке.

- Верно, они прибыли вместе. Но через двадцать лет, когда моему отцу было тридцать восемь, а мне - восемь, он уехал из Израиля. Он не смог взять меня - кто там будет за мной смотреть. А здесь, в кибуце - садик, школа. Я чувствовал себя в семье. Потом прошло много лет, он не вернулся. Начал писать, прославился, ну и так далее...

- А ваша мама? - конечно это было нескромно, но я ничего не могла с собой поделать.

- Мама умерла совсем молодой, поэтому отца ничего здесь не задерживало.

Авраам отпил немного из стакана и спросил:

- Вы надолго к нам?

- Нет, - ответил Денис, вот сейчас пойдем собираться.

- А-а, понимаю, из-за этих убийств. Чудовищно! У нас никогда не было ничего подобного. Жаль, что был омрачен светлый праздник.

- Да, - согласилась я. - Вот поэтому мы и уезжаем.

- Я слышал, это вы обнаружили тело молодого человека? Уж простите меня за любопытство, в кибуце слухи распространяются быстро.

- Совершенно случайно. Я просто гуляла...

Договорить мне не удалось. К столу подбежала прелестная девчушка с огненно-рыжими кудряшками и закричала:

- Деда, вот ты где! Пойдем к нам!

- Простите меня, я должен идти... Видите, внучка зовет.

Взяв со стола свой поднос, Авраам Брескин направился в сторону посудомоечного конвейера вместе со своей внучкой.

x x x

Вещи мы собрали быстро. Последней, кого я видела из кибуцников, была Кира - ей я отдала ключи от домика. Коротко попрощавшись и поблагодарив ее за прекрасную экскурсию, мы двинулись на выход и через полчаса были уже на автобусной остановке.

С пересадкой в Тель-Авиве, мы оказались в Ашкелоне через три с половиной часа. Денис поехал к себе, пообещав привезти Дарью, а я, бросив вещи нераспакованными в своей комнате, забралась в ванну.

Телефон - это не только благо, но и бич современного общества. Ты привязан к нему, как к наркотику. У редкого индивидуума хватает силы воли отключить его, когда он (этот вышеозначенный индивидуум) отдыхает или занят более важными делами, нежели болтовня по телефону. От решительных действий нас всегда останавливает боязнь не успеть, не принять новый звонок, от которого мы ждем перемены в жизни, но чаще всего - это вновь пустышка...

К чему это я все? К тому, что не успела я понежиться в ванной, как раздался резкий, требовательный звук. Даже пар в ванной комнате не смог его приглушить.

Чертыхаясь и путаясь в полотенце, вся в пене, я выскочила в прихожую и дернула трубку с рычага.

- Валерия? Это ты? Слава богу! Я звонила в кибуц, но там сказали, что ты уже уехала, - Тамара не говорила, а выливала в трубку потоки энергии. - Я сейчас еду к тебе! Немедленно! Говори адрес.

Презирая саму себя, я продиктовала в трубку адрес. Ну почему я не могу ответить нет?! Это так просто. Хотя нет, не совсем... Если этому учат на курсах психологической поддержки, то значит - это совсем не просто: уметь сказать нет, когда тебя так и тянет в обратную сторону.

Но я не училась на этих курсах, я только о них слыхала...