– А платье? – Сатура поняла, что баронесса ловко уходит от ответа.

– Ах, платья, ну, конечно, ты можешь сшить себе всё, что захочешь! Кари, – обратилась она к покорно ожидающей горничной, – покажешь моей девочке, где у нас находятся мастерские!

Попрощавшись до ужина, тётушка покинула комнату. Кари скромно ожидала в сторонке, пока привередливая хозяйка выберет, какое же из двух платьев стоит надеть к ужину. И что же выбрать? Весьма откровенное вечернее, или прослыть совсем уж невежественной в этикете и надеть более скромное утреннее? Эх, опять тётушка расстроится. Сатура пресекла возражения горничной и попросила приготовить то, что хотя бы прикрывало грудь и плечи. Но, словно в оправдание за самовольно выбранное платье, пришлось согласиться на монументальную причёску, щедро усыпанную заколками старинного тёмного серебра, любезно предоставленными тётушкой. «Они так подойдут к траурным одеждам, милая!» – поведала та.

Зря Сатура надеялась, что если она придёт в последний момент, то все будут увлечены разговором друг с другом и предвкушением ужина. Её появление, можно сказать, триумфальное, не осталось не замеченным. Головы всех гостей, находящихся к тому моменту в обеденной зале, как по команде, повернулись в её сторону, причём на лице баронессы промелькнули неудовольствие и досада. Впрочем, леди Санаи быстро взяла себя в руки, широко улыбнулась и пошла навстречу племяннице.

– Дорогая моя девочка, я так тронута тем, что ты смогла превозмочь свою скорбь и присоединиться к нам! – произнесла она так, чтобы слышали все присутствующие. – Господа! – воскликнула она, и теперь Сатура была точно уверена, что внимание всех, находящихся в зале, приковано именно к ней. – Позвольте вам представить дочь моего горячо любимого погибшего и горько оплакиваемого брата Ригора Приатта Сатуру Приатт. Девочка тяжело переживает потерю семьи. Вы знаете, что мой брат, его жена и сын погибли при нападении дикого дракона, а потому её очень расстраивают все упоминания о драконах. Я бы попросила всех вас быть милосердными и, по возможности, не упоминать при ней этих древних созданий матери природы.

Невероятно красивый молодой блондин – высокий, широкоплечий, голубоглазый – как будто сошедший с обложки дамской книжки, стоял в окружении стайки разномастных девиц. Именно в этот момент он решил поднести к губам бокал, но поперхнулся и закашлялся. Девы сочувствующе заохали, наперебой предлагая свою помощь. Пользуясь тем, что внимание гостей было отвлечено на него, тётушка оттащила Сатуру в сторону.

– Ты почему не надела вечернее платье? – как можно тише прошептала она.

Можно было сказать, что на плече, которое откроется, если надеть вечернее платье, находится безобразное родимое пятно или даже шрам, но, к сожалению, леди Раина видела племянницу в одной рубашке, когда портниха снимала мерки. Можно было сказать, что не разбирается в предназначении одежды, но… врать не хорошо.

– Раина, мне стыдно надевать такое откровенное платье, – опустив глаза, призналась Сатура.

– Стыдно? Да ты посмотри на присутствующих дам! Их платья ещё более открыты!

И правда, складывалось впечатление, что некоторые дамы забыли надеть нижние юбки, ну, или они были столь же прозрачны, как и верхние. А у нескольких из них грудь удерживалась в корсете не иначе как с помощью магического амулета. Хотя нет, вон у той дамы, что так старательно охает около поперхнувшегося блондина, амулета нет, и правая грудь, нужно сказать весьма приятная на вид, всё же выскочила из лифа, но бедняжка не заметила этого сразу и ещё некоторое время осыпала пострадавшего ненужными уже советами. Потом, обнаружив такой конфуз, мило покраснела и, извинившись, ловко исправила непорядок в одежде.

– Это столица! Понимаешь? Столица империи, – продолжала тихо поучать тётушка. – Здесь совсем иная мода, нежели в провинции! И уровень отношений совсем другой. Мы уже давно переросли многие пережитки патриархального уклада. Тебе просто нужно принять это, как должное. Чем скорее ты это сделаешь, тем лучше будет для тебя. Возможно, именно среди этих молодых людей ты и отыщешь свою судьбу!

– Тётушка, я не выдержу здесь до начала занятий, – почти простонала Сатура.

– Ну вот, снова тётушка, – леди Санаи уже не удавалось скрывать своё недовольство, – это обращение меня старит, ты понимаешь? – племянница покорно кивнула. – И потом, о каких занятиях ты говоришь?

– Но, как же, мне ещё год учиться в пансионе.

– Ох, милая, поговорим об этом завтра, – отмахнулась баронесса, – уже пора за стол, – и она проследовала на место хозяйки дома.

Гости, последовав её примеру, стали занимать отведённые им места. Справа от баронессы, там, где должен был восседать, и когда-то восседал барон Санаи, лежала чёрная подушечка. Всё верно, это место может занимать только Глава рода, а семилетний Тиален – сын Раины – четырнадцатый барон Санаи, был ещё очень мал, чтобы занимать его. Зато следующее место по правую руку занял именно тот красавчик-блондин, к которому было неизменно приковано внимание всех находящихся дам. И, словно в насмешку над дамами и Сатурой, она сидела напротив него. Мужчина, не стесняясь, оглядел свою визави, затем подмигнул и произнёс глубоким бархатным голосом:

– Дорогая Раи, ты представила свою племянницу нам, но не успела представить нас ей. Умоляю, исправь эту оплошность, иначе я, как благовоспитанный кавалер, не смогу вести беседу со столь приятной леди!

– О, ну конечно же, – баронесса приветливо улыбнулась, – Сатура, позволь представить тебе, – здесь тётушка, словно забыв имя гостя запнулась.

– Торшелл, можно просто Торшелл, какие могут быть церемонии между близкими людьми, – блондин смотрел прямо в глаза Сатуре, и той оставалось только гадать, когда же они стали настолько близки?

– Тогда и для вас я просто Сатура, – пришлось мило улыбнуться и ответить так, как требовали приличия, и ожидал этот самый Торшелл. Она уже и так сегодня не единожды вызывала недовольство тётушки. И придётся стойко терпеть внимание красавчика и косые взгляды дам, которые с завистью поглядывали на то, как лорд Торшелл, а он, несомненно, был лордом, изо всех сил старается вызвать улыбку на лице своей собеседницы.

Надежды Сатуры на то, что после ужина можно будет проститься и удалиться к себе, провалились ещё на стадии их формирования. Лорд Торшелл не собирался так быстро расставаться с заинтересовавшей его девушкой. Он заявил прямо:

– Сатура, позвольте мне побыть этот вечер вашим кавалером!

И ведь словно понял, хитрец, что она не посмеет отказать в присутствии тётушки, которая с восторгом подхватила его предложение.

– Ах, лорд Торшелл, – ворковала баронесса, – право, вы так добры и снисходительны к моей неопытной племяннице! Вы сразу заметили, что ей требуется внимание чуткого друга. Того, кто сможет поддержать и направить, подсказать, может быть, даже пожурить. Высшее общество, оно же такое безжалостное, и не прощает малейших промахов. А если за моей дорогой девочкой присмотрит такой уважаемый член этого самого общества, то я смогу быть за неё спокойна, и уверена, что малышка находится в надёжных руках, – леди Санаи доверчиво положила свою руку поверх руки лорда и, преданно глядя ему в глаза, продолжила: – И, потом, кому, как не вам уберечь её от внимания ужасных драконов.

– Дорогая Раина, – лорд Торшелл слегка сжал женскую руку, – и почему я не могу вам никогда отказать?

– Потому что мои просьбы всегда совпадают с вашими желаниями? – тихо, чтобы услышал только мужчина, шепнула она.

– Сатура, с этого самого мига я в полном вашем распоряжении, – улыбка лорда была скромной и доброй.

Как благовоспитанной девушке, пришлось кивать в ответ и благодарить за внимание. После ужина Торшелл чинно предложил Сатуре руку и повёл её к выходу.

– Если вы сейчас изъявите желание проститься со мной, чтобы удалиться в свои покои и отдохнуть, я не буду возражать, лишь попрошу дозволения немного проводить вас, – начал лорд разговор после того, как они покинули общую залу, – но тогда вы не увидите, как цветёт тайли. Вы видели хоть раз, как он цветёт?