– До свидания, – попрощался я, выходя из автобуса.

– До свидания. Передай своему замечательному дедушке, что лучшего внучка себе и пожелать нельзя.

– Передам, – пообещал я.

Мой замечательный дедушка названивал в звонок срочного вызова, висевший у его кровати. Он не отпускал кнопку, пока не пришла медсестра.

– Что на этот раз? – спросила она раздраженно.

Неудивительно, что она сердилась: дедушка непрерывно жал на кнопку вызова. Просто – чтобы подразнить. Потому что ему было скучно. Ведь больше ему нечем было заняться. Он не мог рыть ямы. Не мог ворочать огромные валуны. Ему не надо было лезть на крышу, чтобы чистить трубу.

– Принесите-ка стакан сока и булочку этому мальчугану, – распорядился он.

– Нет, – сказала медсестра. – У нас не кафе. И, будьте добры, не звоните в звонок без повода. Иначе я его отсоединю.

– Ах, чтоб вас…

И он ругнулся.

Медсестра вскинула голову и посмотрела на меня.

– Ты собираешься когда-нибудь жениться?

– Не знаю пока, – промямлил я. – Возможно.

– Тогда не бери с него пример. Научись разговаривать вежливо.

И она ушла. Мне показалось, что ей хотелось хлопнуть дверью, но не получилось. На двери стоит доводчик, который закрывает ее медленно и плавно.

Как только дверь закрылась, дедушка снова нажал на кнопку. Когда медсестра просунула в дверь голову, он сказал:

– Ты совершенно права. А теперь можешь идти!

Прежде чем она закрыла дверь, я заметил улыбку на ее тонких губах. Я рассмеялся. Все-таки хорошо, что у дедушки хватает силы ругаться.

– Извини, что остался без сока и булочек, – пробормотал дедушка.

– Не беда. У меня кое-что припасено.

Я открыл сумку. Там лежал пакет с бутербродами. С сыром для меня и с селедкой для дедушки.

– А ты парень башковитый, – похвалил дедушка.

Тогда я достал бутылку молока и пиво, которые взял из холодильника, сунул в гетры и спрятал в сумку.

– Пиво – тебе. Ты же его любишь, дедушка.

– Точно!

Я вылил воду из стакана на тумбочке и налил туда пиво. Дедушка слегка пригубил, а потом надел очки для чтения – чтобы лучше видеть, как всплывают со дна пузырьки. Потом он сделал маленький-премаленький глоток и откусил кусочек бутерброда с селедкой.

Раньше дедушка ел и пил не так. Обычно он запихивал в себя еду, словно ковшом экскаватора. Но только не в больнице. Здесь он вообще есть отказывался.

– Эх! Вот это вещь! – похвалил он.

В глазах его блеснули слезы, так ему было хорошо.

– Ненавижу здешнюю еду, – признался он. – Из нее словно весь вкус и радость отжали. Даже вода невкусная.

– Может, тебе отсюда сбежать? – предложил я.

– Я частенько сбегал, пока был молод, – вздохнул дедушка. – Но теперь я уже не тот, что прежде. А мама с папой знают, что ты здесь?

– Нет. Я сбежал. Сказал, что иду на футбольную тренировку.

Дедушка расплылся в довольной улыбке, так что стала видна его вставная челюсть.

– Да ты отменный враль, малыш Готфрид! Весь в меня! А твою идею с побегом стоит обмозговать. У меня еще остались кое-какие недоделанные дела. Но далеко мне не убежать. С моими-то ногами.

Готфрид! Никто больше так меня не называл. Так звали дедушку. Мне это имя казалось странным. Я знал, что оно означает «Божий мир», хотя, судя по тем картинкам, что я видел в бабушкиной Библии, Бог не был таким уж миротворцем. Но, когда дедушка назвал меня так, мне понравилось.

Словно мы с ним заодно.

Мы весело пировали, наслаждаясь вкусными бутербродами, и радовались, какие мы оба башковитые и непослушные – нас даже зовут одинаково!

К тому времени, когда пора было собираться домой, у нас уже был готов план. Дедушка попросил меня достать кошелек – он прятал его в ботинке, засунув тот подальше в шкаф.

– Увидимся в следующую субботу, – сказал он. – Ужо тогда повеселимся…

И он ругнулся.

Уходя, я услышал, как он пробормотал: «Брусничное варенье».

Но ничего не понял.

План выглядел так.

Я прихожу в больницу в следующую субботу. На улице должно ждать такси. Деньги на оплату я получу от дедушки. Я – «черт меня побери!» – должен позаботиться, чтобы папа не пришел вместе со мной. И должен придумать хорошую причину своего отсутствия. Возможно, с ночевкой.

Последнее оказалось легче всего.

Вернувшись домой, я достал из сумки свою грязную футбольную форму.

– Неужели обязательно так пачкаться? – вздохнула мама, оглядев одежду.

– Без этого в футбол не поиграешь, – сказал я.

Я специально задержался на пустыре перед домом для престарелых и извалял одежду в земле.

Надо предусмотреть все до мелочей.

– Они должны быть чистыми к следующей субботе, – сказал я. – Потому что мы уезжаем в тренировочный лагерь.

– Куда же? – спросила мама.

– В Сёдертелье. Будем спать в спортзале. И надо взять с собой еды. Приготовишь мне фрикадельки?

– Конечно.

Дедушка любил фрикадельки.

А я здорово наловчился сочинять! Верно дедушка сказал: отменный враль. По крайней мере, папа был доволен – обрадовался, что меня не будет дома в следующие выходные.

Он погладил меня по голове:

– Тогда я отложу на недельку поездку к дедушке. Я ведь знаю, как ты любишь его навещать.

– Спасибо, – кивнул я.

Теперь оставалось самое сложное.

Дедушка задумал сбежать за город. В тот дом в шхерах, где они жили с бабушкой, пока она не умерла. На следующую зиму дедушка упал и сломал ногу. А потом еще раз ее сломал и тогда оказался в больнице.

– Конечно, это далековато, – вздохнул дедушка. – Но мне там надо кое-что доделать.

– Обещай, что не полезешь на крышу.

Он был способен на всякие опасные выходки.

– Обещаю, – сказал он. – А теперь послушай. Катер отходит от причала Сулленкрука в час дня. Так что постарайся приехать на машине к половине двенадцатого. Пожалуй, не помешало бы, если бы кто-нибудь позвонил сюда и сообщил, что меня забирают на выходные. Чтобы они тут не задавали лишних вопросов.

– Но кто может позвонить?

– Это уж ты сам придумай, внучок.

Ну и задал он мне задачку! Сам я позвонить не мог – с моим-то писклявым голоском. Нет, это должен быть кто-то взрослый. А как я закажу такси? Шофер наверняка захочет поговорить с папой или мамой.

И тут я вспомнил про Адама.

На самом деле его звали Ронни. Но прозвали Адамом, потому что у него большое адамово яблоко. Когда он говорит, оно поднимается и опускается на шее, словно яйцо. Прямо глаз не оторвешь.

А голос у него ниже, чем у папы.

Он работает в пекарне у автомастерской. Местечко для него в самый раз. Хлеб и автомобили интересуют его больше всего. Рано утром он развозит хлеб по соседним магазинам. А освободившись, отправляется в мастерскую помогать.

Он классный. Угощает нас старыми булочками. А если старых не остается, то и свежими. – Это вам для собаки, – говорит он, хотя никакой собаки у нас нет.

Я пошел к нему и выложил все начистоту.

Адам, которого на самом деле звали Ронни, стоял, скрестив руки на груди, и слушал меня с серьезным видом – в белом халате он был похож на ангела, только вот лицо все в веснушках.

– И ты хочешь, чтобы я им соврал? – спросил он. – Позвонил в больницу, как будто я твой отец?

– Ну да.

– И чтобы я раздобыл машину и притворился, что отвезу тебя в футбольный лагерь в Сёдертелье?

– Да.

– А вместо этого я должен буду помочь вам с дедушкой сбежать из больницы?

– Да. Но я хорошо заплачу.

Я показал ему деньги, которые дал мне дедушка.

– Ты хорошо все обдумал?