– Я увидела темные окна и подумала, что в доме никого нет. Хотела позвонить Кате, но на первом этаже загорелся свет. Я подошла к калитке и услышала что-то странное, похожее на крик. Тогда я подумала, что включили телевизор. Нажала кнопку звонка у калитки, в доме послышалась трель, но никто не ответил. И вдруг, я увидела, как справа из-за дома выбежал человек. Он шел не к калитке, а убегал прочь.

Петелина слушала и вспоминала. Показания свидетельницы совпадали с теми, что были приобщены к уголовному делу. Вокруг дома убитой была невысокая декоративная ограда, через которую просматривался двор. В доме имелся второй выход непосредственно в сад. Здоровый человек мог преодолеть забор в любом месте и скрыться в переплетении улочек.

– Вы увидели Игоря Самсонова? – переспросила Елена.

Наводящие вопросы не делали чести следователю, но именно такие показания были зафиксированы в уголовном деле и сыграли ключевую роль в обвинении.

– Нет, – после паузы ответила Маргарита. – Первым из дома выбежал другой человек, а следом за ним погнался Самсонов.

– Та-ак, приехали.

Елена откинулась на спинку кресла и уставилась на свой огромный живот. Что она, беременная баба, здесь делает? С завтрашнего дня у нее законный отпуск на многие месяцы и совсем другие заботы, связанные с новой родной жизнью, а не с чужой смертью. Прекратить разговор и направить к другому следователю? Никто из коллег ее не осудит, все и так удивляются, зачем она тянет служебную лямку сверх всяких сроков. Вполне могла сидеть на больничном, повод в ее положении найдется.

Но профессиональный интерес взял свое. Петелина не заметила, как в ее руках оказался карандаш, который она сжимала между пальцами, причиняя себе боль.

– Допустим, – выдавила она. – Допустим, вы видели другого человека. Кто это был? Вы узнали его?

– Нет.

– Опишите.

– Я не видела лица. Было темно, а он в черных джинсах и темной ветровке с капюшоном. Средний рост, обычная фигура, бежал быстро.

Теперь показания Сергиенко совпадали с версией Самсонова. Тот упрямо утверждал, что погнался за убийцей в джинсах и курточке, но видел его только со спины.

– Дальше, – потребовала Петелина, уже не скрывая испорченное настроение. – Чем еще вы меня обрадуете?

– В тот момент я ничего не поняла, открыла калитку, вошла в дом, дверь была не заперта. А там лежала Катя, лежала неестественно, не так если бы споткнулась. Я увидела грязную лужицу вокруг ее головы, слипшиеся волосы и ужасную рану… – Маргарита вновь зашуршала салфеточками, прикладывая их к глазам. – Я не помню, сколько времени находилась в шоке. Потом выбралась на крыльцо, отдышалась, вызвала полицию и «скорую».

– Давайте вернемся к главному. Первоначально вы заявили, что видели убегавшего Игоря Самсонова, а сейчас утверждаете, что он гнался за неизвестным мужчиной.

– Да.

– Почему вы соврали на следствии? – жестко спросила Петелина.

– В тот вечер я была не в себе. Сначала смерть Бориса Анатольевича, мне показали его мертвого, какого-то матового, уже раздетого. Потом его дочь на полу с пробитой головой. Все так ужасно!

– И все-таки? Вы успели прийти в себя к моему приезду.

Сергиенко перевела дух и обиженно затараторила:

– Да, я пришла в себя и вдруг поняла, что после их смерти все имущество достанется никчемному Самсонову. Вы же видели Катю. У нее лицо широкое, невзрачное, а икры, как ножки у рояля, ей было уже тридцать три, когда он на ней женился. Это был брак по расчету. У Золотова четыре бизнес-центра, на деньги от аренды можно жить припеваючи – и все теперь отойдет Самсонову! За что? Ведь я же и правда была с Борисом Анатольевичем чаще, чем его родная дочь или зять. Я вечно задерживалась по вечерам, выходила в выходные, навещала его в больнице, наплевав на личную жизнь. И что мне за труды? Обычная зарплата и жалкие подарки к новому году и дню рождения.

– Вы любили Золотова? – предположила Елена. – Между вами что-то было?

– Ничего такого, – замотала головой Маргарита, опустив взгляд. – Хотя я надеялась, что в последний момент Борис Анатольевич вспомнит обо мне, как-то наградит… А он позвал, чтобы организовать похороны. Мне морг, кладбище, а кому-то жизнь без хлопот. Так обидно!

Женская обида и зависть – достаточный мотив, чтобы оболгать человека, убедилась Петелина. Только ложь в данном случае имела далеко идущие последствия.

– Вы были обижены на Золотова и завидовали Самсонову. Вы были расстроены и солгали. Маргарита, вы хоть понимаете, что натворили? – возмутилась Елена.

– Простите, это была минутная слабость.

– Минутная слабость, которой разрушила человеку жизнь!

– Я же не знала, что так выйдет. Не ожидала, что его посадят. Думала, пусть Самсонова арестуют, напугают, подержат за решеткой. Ведь будет следствие, они во всем разберутся, – оправдывалась свидетельница.

«Они – это значит я, – корила себя Петелина. – Не разобралась, поверила свидетелю, а не подозреваемому, пошла по легкому пути. И кого теперь винить?»

Перед ней оказался чистый лист бумаги, рука с ожесточением чертила новые узоры. Рисунки получались колючими и злыми, такими же, как неспокойные мысли.

Сергиенко продолжала бубнить и извиняться:

– Вы меня простите. Потом все так быстро завертелось, что брать слова назад стало уже поздно. Меня и не спрашивали. Вы один раз допросили – и все.

– Потому что протокол с вашей подписью уже был в деле. На вас никто не давил, вы подтвердили показания! – грубо парировала следователь.

– Простите.

– Да что мне ваши прощения! Почему только сейчас решили сказать правду?

– Так он же сбежал, – округлила глаза Маргарита.

– Кто? Откуда?

– Самсонов. Нам звонили на работу, предупредили, если Самсонов объявится или к кому-то обратится, тут же дать знать.

«Вот это номер! – оторопела следователь. – До чего же я расслабилась. Раньше других учила начинать день со сводок происшествий, а сегодня сама не удосужилась…»

Она придвинула ноутбук, проверила информацию по федеральным сводкам – точно! Дерзкий побег осужденного за убийство Игоря Самсонова на пересылке. Поиски по горячим следам не принесли результата. Преступник скрылся. Это означает, что круг его поисков надо стремительно расширять.

– Я боюсь, а вдруг он доберется до меня и отомстит, – лепетала Маргарита. – Поэтому и пришла, чтобы сказать правду. Вы дадите мне охрану?

– С удовольствием, в виде конвоя и камеры в изоляторе, – раздраженно ответила Елена. – Гражданка Сергиенко, вы дали заведомо ложные показания, которые повлияли на приговор. Это статья и срок!

– Что же мне делать?

– Сушить сухари!

Петелина вбила в строку поиска «Самсонов побег». В сети уже появились комментарии в защиту беглеца. Он не признал вину, осужден несправедливо, его побег – это протест против произвола следствия и жест отчаянья, чтобы обратить на себя внимание.

Вот теперь точно приехали! Что же делать? Признать ошибку следствия, пообещать беглецу, что его дело будет пересмотрено, и заново искать неизвестно кого? Или оставить все как есть? Мир большой и сложный с вечными проблемами, а она ждет маленького малыша, который надолго станет ее вселенной.

Внештатный корреспондент уральской районной газеты Дарья Лоткина попрощалась с огородником-энтузиастом. Выйдя за калитку, она пролистала фотографии в смартфоне и выбрала самую эффектную. Огромная морковь, сросшаяся с мелкими морковками, была похожа на сказочного лешего со слипшимися волосами и вьющимися усами.

Дарья послала снимок начальнику райотдела культуры, по совместительству редактору местной газеты, сопроводив подписью: «Не только самоцветы, но и такие диковинки дарит щедрая уральская земля». Неделю назад ей удалось сфотографировать гриб, размером с футбольный мяч, а в следующий раз дойдет дело до гигантской тыквы, пусть та еще подрастет.

Главный по культуре тут же перезвонил. Говорил он, как обычно, не вполне культурно: