Кажется, Брюс по моему лицу смог понять, что толку от его речи было как шума от мухи. Усатый умник решил удостоить меня советами, а на деле его трёп был полной чушью и больше походил на признание Стэна о том, как он случайно подергал свой член.

Брюс кивнул на дверь, в которой снова торчала голова Стэна. Я подождал, пока старик уберёт пистолет и пойдет восвояси.

– Ты идёшь?

– Что с тобой не так? – повернувшись, спросил я.

Глаза Стэна были красными.

– Ты что, ныл?

– Копы не рыдают. На улице поднялся ветер, и что-то залетело мне в глаз.

– Такого тупого оправдания я еще ни разу не слышал. Ты, случайно, не педик?

На улице стояла весна. Светило тёплое солнце, от которого становилось уютно на душе. Хорошая погода, первый день службы и грёбаный мудила рядом, который всё портил своей тупой физиономией. Я достал пачку сигарет и закинул одну к себе в рот.

– Стэн, есть огонёк?

– Я не курю и тебе не советую, – он сделал паузу. – Курение вызывает три основных заболевания: рак лёгких, хронический бронхит, ишемическая болезнь сердца. Уже давно доказано, что табак является причиной смертности от рака лёгких в 90 % всех случаев, от бронхита и эмфиземы в 75 % и от болезни сердца примерно в 25 % всех случаев.

– Я у тебя просил спички или зажигалку, а не прочитать мне лекцию, тупой ты альбинос.

От моих слов Стэн принялся тереть глаза.

– Снова что-то в глаза попало?

Мой напарник промолчал и отвернулся. Я не обращал на него внимания. Потому что знал – стоит мне хотя бы раз как-то извиниться перед ним, это войдёт в привычку, а я ни черта этого не хотел. Пускай лучшей привычкой для него будет тереть себе глаза, а не ждать моих извинений. Пускай я стану его аллергеном на ближайшие семь дней, и пускай он попробует отрастить себе яйца и рискнёт сказать мне что-то наперекор, чертов книжный червь.

Я вышагивал со своим плаксивым напарником мимо патрульных машин. В моих зубах была зажата сигарета, я не мог найти зажигалку у себя в карманах и начал терять самообладание от того, что до парка нам придется идти на своих двоих. Машину двум соплякам никто давать не собирался.

– Какого чёрта нас сразу не пристроили к опытным напарникам?

Стэн посмотрел на меня с надеждой, что я разрешу ему что-то сказать.

– Это риторический вопрос. Мне нихера не интересно твое мнение, – я сделал паузу. – Я вроде как себе этот вопрос задал вслух, даже не начинай тут размышлять, я клал свой прибор на твое мнение.

– Ты невыносим, – Стэн снова затёр глаза.

– Потом будешь вспоминать меня и благодарить, что я устроил настоящее испытание для тебя, а то ты, небось, в тепличных условиях рос, раз на всё так нежно реагируешь.

Мы покинули парковку при участке. Моя дурнушка между зубов всё ещё не дымилась, но зато Стэн чесал глаза по расписанию.

– Ты случайно не обкурился? Трёшь глаза как последний нарик.

– Нет, Тони, грёбаный ты псих, нихера я не курил.

– Сэр, сэр, – окликнул я прохожего. – Вы можете подойти к нам, сэр?

Стэн недоуменно принялся вертеть головой как напыщенный петух.

– Вы можете меня ущипнуть?

Прохожий был ошарашен от такой просьбы.

– Просто у моего напарника только что мошонка приняла героическую форму, и я не могу в это поверить.

Стэн потянулся к глазам, а прохожий, кажется, пытался понять, что я сейчас ему сказал.

– Ладно, сэр, не парьтесь. Просто дайте мне прикурить.

Мужчина молча достал зажигалку, поднес к моей сигарете и заставил её показать, на что она была способна. Моя дурнушка задымилась. Дым поздоровался со стенками легких, и я улыбнулся от радости. Я молча кивнул в знак благодарности прохожему и, взяв за локоть Стэна, повел его в сторону парка.

– Ты говорил, что если сегодня мы попадём в передрягу, ты испытаешь стояк?

Я чувствовал напряжение своего напарника. Он был на пределе, как натянутый жгут на рогатке.

– Давай представим, что я твоя самая большая передряга за сегодня.

Моя рука с локтя Стэна соскользнула к его промежности, я попытался схватить его за яйца, но он вырвался и завопил как обиженная восьмиклассница:

– Грёбный ты козел, сука, траханная сука! – слова были смешаны с огромными слюнями. Мне показалось, что пузыри от его соплей лопались и выдавали эти грязные ругательства.

Стэн брыкался, как ошпаренный конь. Он махал своими руками, словно только что разворотил пчелиный улей, и те решили ему отомстить за его деяния. Я хотел было уже его успокоить, но из-за моей спины выскочила старушка, которая решила охладить пыл Стэна своей сумочкой. Она не щадила содержимое в своем дамском аксессуаре, мой напарник лишь горбился и закрывал лицо руками. Я выкинул недокуренную сигарету и, найдя свисток в нагрудном кармане, выдул звонкий писк. Все прохожие на улице замерли, включая старушку и моего напарника. Дама, тяжело дыша, не обращала на меня внимания, её взгляд был прикован к Стэну, который пытался утереть слезы и поправить свою рубашку.

– Слушай сюда, сынок, – грубо сообщила женщина, – Я сейчас запишу номер твоего жетона и донесу твоему начальству, что ты сквернословил на всю улицу, как сапожник.

– Мэм, мой напарник просит у вас прощения, он не хотел обидеть ваши гражданские чувства. Он проснулся не с той ноги, да еще его кота, с которым он жил последние десять лет, сегодня не стало.

Старушка наконец перевела на меня внимание.

– А что случилось с его котиком?

– Его котика переехал дорожный каток. Каток был настолько большим, что моему напарнику даже нечего хоронить. Теперь под его окном осталось небольшое пятно, напоминающее о домашнем питомце.

Стэн поднял голову. На его лице читалось омерзение.

– Он так переживает утрату своего любимца, что проклинает весь мир, не жалея слов. Вы же сможете простить моего непутёвого напарника?

– Ах, ты сука! – крикнул Стэн. Он потянулся ко мне своими руками, оттолкнул в сторону старушку. – Какой нахер ещё котик?

Я был неподвижен. Он схватился за мою шею и принялся меня душить. Я знал, что мне не стоит ничего предпринимать, агрессия этого типа обойдется ему боком. Никто не поверит его словам, но все поверят моим синякам.

– Мэм, – прокрихтел я, – помните, я вас просил немного придержать свои порывы? Так сейчас я прошу вас забыть о моей просьбе и показать, на что вы способны.

Старушка восприняла мои слова, как команду “фас”. Она стала орудовать своей сумочкой ловчее любого каратиста с нунчаками. Стэн был в ярости.

– Парни, вы не далеко смогли уйти от участка. Вы провели тридцать пять минут вместе. И уже сидите у меня в кабинете помятые, словно по вам прошлась банда хулиганов.

– Но сэр, этот козёл задирал меня, а потом спровоцировал старушку на неадекватное поведение в мой адрес. Сэр, она била меня сумочкой, сэр.

Я сидел молча и смотрел – то на своего напарника, который вот-вот планировал пустить скупые слёзы, то на усатого Брюса. В блестящей лысине нашего куратора отражался его скромный кабинет. Деревянный стол, заваленный документами, и три стула. Никаких полок или шкафов здесь больше не было. Только стол и три, мать их, стула. Были, конечно, четыре стены, на одной из них висели фотороботы говнюков, за которыми сейчас гонялся Брюс, но это не считается.

– Соплей в своем кабинете я не потерплю. Быть копом – значит быть мужиком со стальными нервами. Это значит иметь твёрдый взгляд и крепкий дух. Перед лицом истинного копа ни одна старушка не станет выполнять цирковые номера с сумочкой. Мне насрать, что вы там не поделили. Каждый из вас сегодня подготовит отчёт, который я передам шефу, а завтра вы покажетесь в участке, держась за ручку, словно жить друг без друга не можете. Если вам что-то непонятно, то собирайте свои манатки и проваливайте нахер, никто здесь с вами нянчиться не собирается.

В кабинете Брюса повисла тишина. Она продлилась недолго, Стэн хныкнул, как мальчуган, которому не купили машинку.

– Разрешите приступить к выполнению ваших указаний, сэр?