Какие еще причины, кроме религии, могут быть признаны уважительными для добровольного ухода в одиночество?

Это может быть связано с болезнью, душевной или физической, это может быть следствием какого-то профессионального исследования или личными семейными обстоятельствами.

Все это было в человеческой истории.

Вот Сэлинджер, удивительный, пока толком не понятый казус мировой литературы. Успешный писатель, автор одного романа и 9 новелл, уходит в добровольное отшельничество, проводит так около 60 лет и умирает в возрасте 91 года. Насколько мне известно, ничего из написанного «в заточении» так и не опубликовано, и не ясно – или там гениальная проза, или записки сумасшедшего в буквальном смысле слова.

Есть еще похожая история с замечательным писателем Томасом Пинчоном, которым я одно время зачитывался: его много лет никто не видел, одно интервью он дал в самом начале пути, в 1969 году, тогда же появились его блеклые черно-белые фотографии, и всё – а книги продолжают выходить до сих пор.

Подобный миф творит себе и Пелевин. Я знаю нескольких людей, утверждающих, что они его родственники, живущие в разных городах и странах. Но на вопрос о писателе Пелевине они начинают как-то странно улыбаться и закатывать глаза. Что наводит на мысль: а жив ли он? И даже больше: а был ли он когда-нибудь? Но ведь книги исправно выходят (хотя они, на мой взгляд, катятся по наклонной плоскости, одна хуже другой).

Среди известных в России композиторов отшельником называли Исаака Шварца. Никогда с этим не соглашусь! Я имел счастье быть знакомым с Исааком Иосифовичем, и могу засвидетельствовать, что он был человеком редкой витальной силы, очень любил общаться, разговаривать с людьми, сплетничать, рассказывать анекдоты, словом, был как все мы. Как говорил поэт,

Но когда Божественный глагол касался его чуткого слуха, он выдавал свои чудные мелодии, и здесь наверное дух Сиверской помогал (не путать с ИВЕРСКОЙ БОГОМАТЕРЬЮ: Сиверская – это деревня под Ленинградом, где он жил). Впрочем, записывал он музыку всё равно на «Мосфильме», а не в «широкошумных дубравах» среди проводов, микрофонов и мониторов. И никакого духа отшельника в нём вовсе не было.

Художников-отшельников было много, и сейчас их много. Все они художники второго класса.

А художники первого класса всё-таки всегда были в центре событий, общались с королями и принцами, олигархами и премьер-министрами.

Исключения – Ван Гог (был слегка, а может, и не слегка безумен), Марк Ротко (на время запершийся в свое доме в Ист-Хэмптоне и тоже проявлявший признаки безумия), Гоген (до конца жизни отправившийся на Таити) – но и они не были одиноки.

У Ван Гога всегда был брат Тео, у Ротко – его жёны, у Гогена – его таитянские любовницы.

А вот Энди Уорхол – как раз подтверждение моего тезиса, был первоклассным мастером и общался только с высшим светом, одиночество ему было незнакомо, его всегда окружал целый рой молодых любовников.

Что уж говорить о Дали или Пикассо – великих мастерах самопиара! Блестящая имитация безумия когда надо и холодная расчетливая голова.

А одиночество – никогда!

Резюмируя эту часть, могу сказать: одиночество – тяжелая участь. И те, кто выбирают это сознательно, делают это по какой-то экстраординарной (или экстравагантной) причине: фанатичная вера, психическое расстройство, проблемы личной жизни. Просто так уйти в полное одиночество – такого не бывает. Это – пытка. Без серьезных причин на такое не пойдешь.

А вот вынужденное одиночество – это мрачная история.

Например, тюрьма, одиночная камера.

Или карцер на военной службе.

Или когда самолет падает, ты выживаешь, но оказываешься на необитаемом острове, в пустыне или в тайге.

Но гораздо более распространенная причина вынужденного одиночества – старость.

Кому из нас не знакома ситуация, когда кто-то из стариков остался один? Когда папы уже нет, а мама живет еще долго?

Подобное случилось в моей семье. Папа ушел, а мама пережила его на 25 лет. И конечно, ей было очень непросто. Мы – я и мой брат – как могли старались скрасить её дни. Но как подумаешь, что происходило, когда дверь за нами закрывалась, и она оставалась одна… не пожелаю никому.

Удивительный клип мелькнул на днях в Ютюбе… Про старика, который известием о своей смерти заставил всех родных приехать к нему на Рождество.

Глядя на этот ролик, сердце заходится и набегает слеза.

Жизнь одиноких людей – грустная тема. Даже тех, которые утверждают, что они так живут по собственной воле. И как бы ни хорохорились «убежденные холостяки», этакие вечные жеребцы, как бы ни развлекались «веселые вдовушки», а всё-таки лучше, когда у тебя кто-то есть. Друг или подруга, тётя или племянник, кум или сват – какая-то живая душа. Хотя бы собака или кошка! И чтобы всегда, а не иногда.

Всё вышесказанное относится к людям. Обыкновенным людям. Человекам. Человечеству.

Но есть и другие люди. Назовем их Художниками. У них отношения с одиночеством совсем иные.

Об этом есть целая библиотека, миллиарды умных слов. Но лучше всех выразил это Пушкин.

Тут уместно вспомнить строчки Евтушенко из прекрасного стихотворения «Одиночество».

Ведь творчество (если мы говорим о creative art, а не performing art) – почти всегда происходит в одиночестве. Поэтому для Художника, для Творца одиночество не только возможно – оно необходимо.

«Творческий человек» должен иметь жену, детей, имущество и т. д., но нужно также приберечь для себя какую-нибудь клетушку, которая была бы целиком наша, всегда к нашим услугам, где мы располагали бы полной свободой, где было бы главное наше прибежище, где мы могли бы уединиться и «вести внутренние беседы с собой и притом настолько доверительные, что к ним не должны иметь доступа ни наши родные, ни приятели, ни посторонние. Только так создается искусство».