– Ну, за нас! – Филипп поднял стакан, наполненный кока-колой со льдом, и поднес к центру стола.

Пол минут Юля смотрела на него озадачено, не понимая, что он хочет от неё. Филипп улыбался и терпеливо ждал, слегка потряхивая стаканом, иногда показывая глазами на стакан Юли. В конечном счете до неё дошло, что же хотел Филипп.

– Дзинь! – сказал Фил, когда Юля наконец-таки ударила своим стаканчиком по стакану. – Теперь всё официально. Ты мой стажер, я твой наставник. Скажу сразу, в Екатеринбурге работы не то чтобы много, вернее, её почти нет. Иногда просят тебя, как сейчас, проверить на заражение, и всё. 20 лет назад тут провели такую масштабную дезинфекцию, что до сих пор ни один из упырей не сует голову в этот город. Даже комары и мошки не летают, заметила?

Юля всерьёз уставилась в окно в надежде заметить хоть одно кровососущее насекомое.

– Да я шучу, – Фил негромко рассмеялся. – Ну по поводу насекомых, а в остальном всё так и есть. Может, поэтому тебя отправили ко мне, а не оставили в Москве. Ты как думаешь?

Он сделал пару глотков из своего стакана.

Юля пожала плечами.

– Может, решили, что ты сможешь научить меня чему-то важному и нужному. Чему-то такому, чего никто больше не умеет. Я думала об этом, пока ехала, и больше ничего не придумала. Если отправили, значит так надо.

– Но ты ведь понимаешь, что ещё мала для стажера? Тебе всего 12 лет. В то время как стажерами становятся только по достижению 18 лет. И отучившись, как минимум, 6 лет. Во сколько тебя взяли?

– В 8, – ответила Юля, прожевывая последний кусок пиццы и запивая колой.

– То есть ты лишь отучилась 4 года, и тебя отправили на передовую? Неужели, там всё так плохо.

Юля молчала и лишь смотрела в окно.

– Понимаю, ты меня, возможно, боишься и не хочешь сразу выдавать все свои секреты, это и не нужно, – сказал Фил. – Но нам необходимо узнать друг друга поближе. Какой твой любимый цвет? Что больше всего любишь делать? И что есть? Собаки или кошки? Учитывая специфику нашей работы, всё это поможет сохранить нам жизнь. Мой синий. Я люблю наблюдать за восходом солнца. Из еды больше всего мне нравится пюре с котлетой. Да, это не изысканное блюдо, но нет ничего прекрасней, чем самое простое. Из животных люблю всех, но больше собак. Думаю, тебе будет легче, если я расскажу немного о себе?

Юля кивнула. Она сидела молча и смотрела большими зелеными глазами на Фила в ожидании откровений.

– Я родился и вырос в Екатеринбурге. Родители не были богатыми, отец работал на заводе, где по полгода задерживали зарплату, мать преподавала в университете. И всё было хорошо, пока мне не исполнилось 8. Так же, как и тебе. Совпадение? У меня был день рождения. Днем я играл с друзьями на улице, мы кидали снежки, катались с самой большой горки во дворе. Моему другу даже нос сломали в тот день, представляешь? Вечером мы с родителями пошли в кинотеатр, он тогда только недавно открылся в юго-западной части города. Отец взял выходной, чтобы сводить меня в кино. Он должен был работать в ночную смену. Я, хоть убей, не помню, что за фильм шел тогда, даже ассоциаций нет. Наверно потому, что я старался вообще забыть тот день, но это невозможно. Мы вышли на улицу, когда всё стемнело. Зимой всегда темнеет рано, и солнце встает поздно. Не люблю зиму. Снег хрустел под ногами и падал большими хлопьями сверху… – Филипп слегка запнулся, сглотнул. – Было тепло, по меркам зимнего Урала, поэтому родители решили прогуляться до дома. Я не хотел идти, что-то внутри сжималось и не давало ступить и шага. Мы зашли в переулок, через который можно было выйти прямо к нашему дому. Мои родители так и не дошли. Кто-то сзади подбежал и резко дернул сначала отца, затем маму.

Фил замолчал. Глаза были пустыми и никак не реагировали на свет, будто были где-то далеко от этого места. Губы слегка дрожали. Юля понимала, она знала, что он сейчас испытывает, она испытывала то же самое. Почувствовала, как что-то теплое потекло по её щекам, и через минуту она нарушила молчание.

– Зеленый. Читать. Спагетти с фрикадельками. Кошек. Я люблю учиться, и я готова к этому назначению. И если верить Вам… – Юля слегка потупилась. Привыкнуть называть взрослого человека на «ты» – это не то, чему учили её родители. На «ты» тебе можно было называть твоих сверстников и тех, кто был младше тебя. И всё. Ну, возможно ещё детей год или на два старше тебя, но никак того, кто старше в два раза. Она привыкла к книгам и тренировкам. Привыкла к тому, что её только и делают, что готовят ко встрече с монстрами. Привыкла к одиночеству. Она, как примерный ребенок, строго соблюдала правила и, возможно, поэтому добилась хвальбы совета и направления на стажировку раньше остальных. Но называть его на «ты». Каждый раз, когда это требовалось, перед глазами вставала её мама, словно призрак, возвращаясь из мертвых: «К взрослым нужно обращаться на Вы, Юлиана, понятно? Это не вежливо – тыкать в обращении к человеку старше тебя даже на два года. Ты же воспитанная леди, да, Юлиана?». Юля продолжила – …тебе, то тут работы не так много, и это лишь одна из ступеней до священного магистра.

– Так ты хочешь стать магистром? – Фил неожиданно даже для себя рассмеялся. – Прости ради бога. Просто я такого точно не ожидал. Но я рад, что у тебя есть цель. Нет ничего лучше, чем стремиться к выполнению поставленной цели.

Она замолчала. Доела остатки картошки и запила колой. Фил тоже молчал.

– Как ты стал охотником? – вдруг спросила Юля и её глаза блестели уже не от слез, а от интереса.

– Я? – Фил задумался. – Как и все, кто становиться охотником. С 8 до 12 лет я был в детском доме, потом меня забрали на обучение. До 18 лет учился и тренировался в Москве. Затем был направлен в Екатеринбург. Был даже рад направлению с одной стороны и боялся его с другой. Я знал, что город очистили, но вот полностью ли? Меня готовили к встрече с монстрами, но я так и не был готов ко встрече с самим городом.

– Ты боялся?

– Боялся? – переспросил Фил. – Я не боялся. Я был в ужасе! Трясся как осиновый лист, когда первый раз вышел на улицу ночного Екатеринбурга. Ты удивишься, но мой наставник был так же молод, как и я, и особой уверенности не вселял. Я даже думал, что это тоже стажер и у них просто не осталось опытных охотников. Он был со мной всего пару дней, а после его перевели в Калугу. Уж не знаю, сам он захотел или по решению Совета, но факт оставался фактом, я был один в городе, который меня пугал до чертиков. Ты знала, что 20 лет назад этот город даже назвали «городом чертей», так много здесь было упырей?

Фил замолчал, о чем-то задумался, затем продолжил.

– Но через пару месяцев я привык. Понял, что бояться не чего. Что нет тех вампиров, упырей, которые… – он запнулся, – которые были раньше. И просто начал получать удовольствие от своей работы. А как не получать? Ты для этого города словно профилактика. Словно бегающий по венам «Парацетамол», когда чувствуешь, что начинается жар и болит голова. Ты понимаешь, о чем я? Дак вот, жара то нет, а голова болит только от перенапряжения на работе. И вот я здесь уже более десяти лет. Хожу по улочкам ночного Екатеринбурга и получаю за это 1000 евро ежемесячно. Да благословит на небе Бог тех, кто решил, что даже в России охотники должны получать евро. И благословит правителей этой страны, которые делают всё, чтобы евро с долларом так ценились в этой стране.

Фил поднял бокал с торжественным видом и сделал пару глотков через трубочку, всасывая остатки колы вместе со льдом.

– Стажёрам так же полагается оклад, – газовая отрыжка не заставила себя долго ждать. И Филу пришлось слегка замереть, чтобы не выдать цикаду на и так напуганного ребенка. – Я бы советовал тебе пока сохранять выплаты. Моего оклада нам с тобой хватит сполна. Никто не знает, как всё обернется в тот или иной момент.

– С этим я согласна.

– Это хорошо. Я надеюсь, ты наелась?

Юля кивнула.

– Тогда пойдем домой. Нужно тебя расположить и показать, что, где и как.