Ну, а джинсы на симпатичных ножках были, конечно, хуже чем юбки, но не столь уж многим, на самом деле. Если джинсы снять – там уже и пофиг станет, что было на девушке до этого.
– Ну как у нас дела? – фыркнул Макс, падая рядом.
Да, она сидела на «Писателе» – портале для авторов самиздата, который помогал быстрее найти коннект с читателями.
– Булдаков опять накатал на меня рецензию, – Аленка сморщила нос, – караулил, что ли, пока я в отпуск уеду и не смогу его нахрен послать.
– Вот ему неймется, – Макс аж глаза закатил, – ты его почему еще от своих текстов не забанила?
– Интересно же, – Аленка лукаво глянула на Макса, – что он там новое накатает. Вон какая фантазия, какой изощренный сарказм.
Антон Булдаков Аленку хейтил. Орал на всех углах, что, мол, нехрен женщине делать на поприще космофантастики, и тем более, что романтическая фантастика – это вообще выкидыш от «настоящей фантастики». Хейтил, орал – и читал всякую Аленкину историю. Общаться ему было не с кем. И завидовал он ужасно. Подписчиков у парниши было всего чуть больше сотни, за три года. А Аленка за полгода насобирала свои восемь сотен. У Санни была отличная фантазия и легкий, удивительно красочный язык. Макс с удивлением понял в какой-то момент, что читает женский любовный роман в фантастическом сеттинге, причем уже почти дошел до финала – и ему нравится. Действительно нравится. Это была победа вообще-то, потому что внутренний читатель Макса был на редкость зажравшимся мудаком.
После этого и написал Санни, после этого и она пришла в его фантастику – с приключениями и эпичностью, ну и с любовью, конечно, чего героев счастья в личной жизни-то лишать. И началась тогда история о том, как «кукушка хвалит петуха» – искренне хвалит, чтоб вы понимали.
Что было ценно – на поле литературы Макс и Аленка действительно могли доверять оценке друг дружки. Потому что они друг дружке в те еще времена были – ни мамы, ни папы, ни даже друзья – никто, лишь читатели. И только такой оценке, лишенной личной приязни, и можно было доверять. А то был у Макса опыт… Печальный. Вроде – поначалу читала, нравилось, а потом вот предъявила Максу, что, мол, девушки в его произведениях «не такие» – на «печальный опыт» совсем не похожие. И может, это Макс так налево лыжи вострит?
– Как с конкурсом дела? – мурлыкнул Макс, утыкаясь в Аленкино плечо. Она беспокойно завозилась. То ли от планшета не хотела отрываться, то ли не знала, не будет ли этот «отрыв» чересчур.
– Обзоры на работу хорошие. Но, хрен же знает, понимаешь, – Аленка прикусила губу, – жюри-то квалифицированнее. Они видят мои косяки.
– Детка, они видят, что ты отлично пишешь, – Макс чуть прикусил кожу на голом плечике, заставляя и девушку, и самого себя содрогнуться. Её – от неожиданности, себя – от того, что его снова ужасно вело. Ему снова хотелось Аленку завалить в постель, чтобы не упускать ни одной чертовой секундочки, потому что кто её знает, может, она уже завтра решит, что это все ей чересчур и сбежит. А он ею не насытится. Вот и приливало… А ведь собирался дать себе и ей хотя бы позавтракать, потом, может, вывести куда-нибудь погулять, благо в Москве всегда было куда погулять, с красивой архитектурой, фонтанами и выпендрежными граффити, например.
Месяц назад Макс убедил Аленку отправить работу на издательский конкурс космофантастики. Призом была гонорарная публикация. Ужасно много для начинающего писателя – знать, что его творчество достойно издания в бумаге. Аленка ужасно переживала, но уговаривать её долго не пришлось. То ли она восприняла предложение Макса как своеобразный глас судьбы, то ли очень доверяла его мнению – что самому Максу ужасно льстило. Потому что что у Санни было, так это талант. Она умела держать читателя в напряжении даже любовной историей. И мнение такого автора дорого стоило. Уж Макс-то знал, сколько надо было прочитать книг, чтобы непрофессионалу от литературы, обычной девушке-програмистке писать так проникновенно и продуманно, как писала Санни.
И Макс был прав – работа Санни упорно висела в тройке лидеров конкурса, упрямо бодаясь даже с топовыми старожилами и жанра, и сайта.
Губы категорически не хотелось отрывать от кожи Аленки. Её хотелось ласкать и ласкать, можно даже без секса – ну, по крайней мере, поначалу без него. Хотелось растопить в ней все, раскалить её до предела, чтобы снова просила её поиметь…
– Может, поедим сначала, – тихонько поинтересовалась Аленка, поворачивая к Максу лицо, касаясь губами мочки его уха.
– Поедим – да, сначала, – с сожалением возвращаясь к реальности – и к собственному бьющемуся в голодной истерике желудку, вздохнул Макс. Жаль гостиница не предполагает доставки еды в номер, чего взять с этого эконом-класса. Так-то – могли бы завтракать, не вылезая из постели и не отрываясь друг от дружки.
– А потом? – Аленка глянула на Макса с провокацией. – Калории будем тратить?
Нет, она была неисправима…
– А нам что-то помешает? – усмехнулся Макс.
Завтрак протекал мирно. Аленка, войдя в зал, пару секунд озиралась, видимо, опасалась встретиться с придурком, который приперся утром (хотя Максу надо будет сказать тому придурку спасибо, кляп очень даже приперчил сегодняшнее утро).
Яичница с горошком, порция овсянки, кофе и круассан с шоколадной начинкой. Сейчас – после такой насыщенной ночи Макс мог сожрать слона или вареный ботинок, посыпанный перцем. Решил не мелочиться и взял себе тупо два завтрака. Аленка – один, но попросила себе еще один круассан к кофе. Смотрела на него взглядом мученицы, одержимой дьяволом. Но не выдержала, сдалась, притянула к себе вилку с ножиком и начала медитативно пилить несчастное пирожное.
– Планы на день есть? – спросил Макс, наблюдая за расчленением круассана и в уме представляя, как написал бы по этой сцене стебный рассказик «типа-триллер».
– Эротические, – невозмутимо откликнулась Аленка, – эротических планов у меня даже больше, чем я потяну, наверное. Но… Пока ты тут, я с тебя не слезу.
– Многообещающе, – Макс усмехнулся, разглядывая яичницу. Кажется, она глядела на Макса с укоризной. В чем она его укоряла, а? В том, что он снова начинал отношения с секса? Ну здравствуйте, а год общения за предварительное сближение уже не считается? Дорогая совесть, не могла бы ты заткнуться и не видеть намеки судьбы даже в яичнице. Если ты прям такая тупая, и слова про двадцать первый век на дворе для тебя уже не обоснование. Тем более, еще не ясно – отношения ли это вообще? И может ли Макс рассчитывать на серьезное отношение со стороны Аленки?
– Кстати, ты почему тут, а? – с интересом поинтересовалась Аленка, бросая на Макса пытливый взгляд. – Вторник же. Рабочий день, вся фигня, или нет?
– Я вчера отгул взял, – Макс пожал плечами и неожиданно зевнул, – не хотел от тебя отрываться на всякие глупости типа работы.
Нет, все-таки спать ночью нужно было капельку больше. Ну ладно, одна такая ночь – это вполне ничего. В гробу если что, говорят, неплохо отсыпается.
– Отгул? – Аленка с еще большим любопытством уставилась на Макса. – То есть ты сразу хотел меня поиметь?
– Детка, я тебя поиметь хотел с того самого момента, как первый раз тебе об этом написал. И что должно было измениться? – насмешливо уточнил Макс.
На губах Аленки расцвела слегка самодовольная улыбка. Комплимент, конечно, был весьма своеобразен, но главное же, что объект доволен, так?
– Хочешь в кино? – мирно поинтересовался Макс, когда девушка занялась яичницей, а от первой порции завтрака Макса остался только кофе. В кинотеатрах шли два триллера, какая-то супергеройская хрень и пара романтических комедий. И Макс, в принципе, готов был пойти на жертвы и глянуть какую-нибудь комедию. Ради Санни – и не на такие жертвы. Ради неё можно было даже на супергеройский шлак сходить, хотя вот его-то Макс вообще на дух не переваривал.
– Что? – Макс аж в кофе фыркнул, потому что Аленка на него глянула такими круглыми глазами, что их хотелось сравнить не с каким-нибудь банальным пятаком, а, ну скажем, с античной монетой в двадцать статеров. Да, отличное сравнение.
