- Стоп. А вот тут давайте девушка остановимся. Тут ваш рассказ переходит в другую плоскость. В последних словах вы всё время говорите о себе как о мужчине. Это как понять? Вы психически нормальны?
- Нормален я, а вернее нормальна. Откровенно говоря, не хотела я сразу поднимать этот вопрос, но как говорится раз вылезло, надо говорить до конца. И прошу не смеяться или смотреть на меня как на сумасшедшую. Никакого раздвоения личности у меня нет. Есть простой факт. Там, у себя я умер взрослым мужиком средних лет, а тут моё сознание попало в тело восемнадцатилетней девицы. Пришлось привыкать. Вы даже не представляете, товарищ нарком, чего мне это стоило. Да, сейчас я в женском теле, я к нему уже привык, сросся что ли, и знаю, что в нём я уже останусь навсегда. Я с этим смирился. Может, лучше мы продолжим искать доказательства моих слов? Я могу подсказать, где и какие изменения стоит сделать в конструкции наших танков, на какой двигатель ориентироваться конструкторам истребителей, какую свинью можно подложить союзникам немцев открыв им кое какую правду о взгляде немцев на будущее их народов! Подсказать о действиях спец отрядов в ближних к фронту немецких тылах. Расскажу про давно назревшие изменения в действиях войск. Да мало ли чего можно ещё вспомнить. Было бы желание внедрить. Курочка по зёрнышку клюёт, а в общей картине эти введения могут ощутимо повлиять на действия армии.
Я выдохлась, не часто приходится так много говорить.
- Не верите? И ладно, тогда отпустите на фронт, буду как прежде летать и мочить фрицев, где увижу. А о произошедшем в этом кабинете никому ничего и никогда не скажу. Всё равно никто не поверит.
Из-за Ширмы вышел Сталин и помолчав, ответил мне. – Летать? Лётчиков у нас пока много. С этим давайте Валя погодим. Вы много чего рассказали, и нам с Лаврентием нужно время для обдумывания услышанного. Бомбить хотите? А кто, дав нам такие вот известия о будущем, будет всё разъяснять?
Сталин подошёл к стулу на котором сидела Валентина и продолжил.
- Нет. Вопросы к вам товарищ младший лейтенант будут ещё, и их будет много. Теперь конкретно. Вы тут рассказали про мелочи, которые стоит вводить в полевой устав в ближайшее время. Отлично. Возвращайтесь в кабинет, где ожидали вызова и пишите. Письменные принадлежности вам дадут. Вот так.
- Можно просьбу товарищ Сталин?
- Можно.
- Кушать очень хочется, в ЗАПе я на ужин уже опоздала.
- Понятно. Сейчас вам проводят в столовую, она у нас работает круглосуточно, потом отдыхать, а утром за стол и писать всё что вспомните. Пока это будет вашей службой новой родине. Идите и начните с собственной биографии.
Глава 11.
Меня сводили в столовую и отвели в тот же кабинет. Постовой принёс из раздевалки мою шинель и шапку, будет хоть чем укрыться. Пройдясь по кабинету, я посмотрела в окно. Ночь, окна не светятся. Светомаскировка. Так надо было мне вылезать или нет? Вы скажете случайность? А черт его знает, ведь возможно, всё тут может идти совсем иначе. Люди тут чуть другие, порядки выходит тоже. А есть ли Гулаг в том виде, о котором так много говорили у нас? Был ли 37-й год таким ужасным? Проводились ли расстрелы, аресты по доносам? И ведь не спросишь ни у кого. А женские полки? У нас вон как сложно пробивали эту идею, а тут нате вам. Хочешь, летай, сумеешь, воюй! И так ли сильны эти различия? Как тут живёт простой народ? Вон по Москве ходила, а ведь к жизни города не приглядываясь, просто гуляла. Честно признаться, так ни в чем толком и не разобралась, и это я ещё на мирную жизнь с боку смотрела. Мне бы пообщаться с кем-то рядовым, послушать мнение постороннего, местного. Может и найдётся такой, потом. Ой, третий час уже … хватит думать. Спать пора.
Я улеглась на диван, положила голову на шапку и закрывшись шинелью, уснула.
Меня раз будил звук поворачиваемого в замке ключа. Открываю глаза и вижу молодого лейтенанта лет двадцати пяти в круглых очках. Посмотрев на меня, он подошёл к столу и стал доставать из портфеля разные письменные принадлежности. Он стоял, раскладывал их на столе и всей своей спиной показывал, мол подъём, я отвернулся. Вставать пора кума, хватит валяться. Так на столе оказались пара ручек с перьями, чернильница, качель-промакашка, карандаши, пачка бумаги, и несколько пустых папок.
- Доброе утро товарищ младший лейтенант. Время уже восемь часов.
Ага, это он мне даёт понять, что рабочий день давно начался, а я лежебока такая сплю и в ус не дую. Понятно. Я откидываю шинель и встаю. Блин и зачем мне тут сапоги? Мне бы сейчас туфельки какие. Опять прокол, похоже, что я пробурчала это вслух. Неудобно.
- И вам доброе утро товарищ лейтенант.
- Можно Миньон Карпович Алёшин, или просто по имени.
- Хмммм. Ага, очень приятно. Сейчас я в ту комнатку схожу, и мы можем идти куда укажете, - хихикая в душе, ответила я. Миньён с очками.
- Не спешите, мы всё успеем.
Я ещё раз посмотрела на его спину и скрылась в туалете. Однако парень явно намекает на более дружественные отношения. Мол, по званию обращаемся вне кабинета, а между собой можно и просто по именам. Пойдёт. Посмотрим, что будет дальше.
Выхожу и протягиваю ему руку. – Рада знакомству. Когда мы одни, то можно просто Валя.
- Договорились. Сейчас мы идём в столовую, потом возвращаемся и начинаем работать.
- Ясно. Я готова.
А сытно кормят в кремлёвской столовой, разносолов нет, но весьма вкусно. Кстати, лейтенант ел со мной одно и тоже. Карточки на питание оставались у него. Понятненько, контроль полный. Без него мне тут ничего не светит. Молчим, едим, думаем. А интересно всё ли он про меня знает? Вот сейчас придём и начнём с описания моего жития с самого начала. Так там – Родился я красивым крикливым мальчиком … .
Мать моя женщина. Знает! А потому, когда я принялась ему диктовать своё жизнеописание ни слова удивления, ни жеста, ни улыбки. Хотя, чего тут такого, ну был мужиком, и что? Сейчас-то я кто? Девушка, пока не женщина, в конце концов. Такой теперь навечно и останусь. Внешне, и внутренне. Интересно, а он в самом деле, такой каменный?
