- Отбой! – дождавшись, когда все улягутся, старшина выключила свет и ушла.

- Валь, а Валь, а мне пока спать не хочется, - зашептала мне с соседней койки Алла. – Я как подумаю, что мы станем лётчицами, и скоро увидим небо и землю с высоты, у меня дух захватывает.

- Насмотримся ещё.  Вот завтра как начнут грузить …

- Чем грузить?

- Найдут чем. Ты думаешь служба, это только самолёты? Самим всё придётся делать. И картошку на кухне чистить, и полы в казарме мыть, про хождение строем я вообще молчу. Будем приходить в казарму, и падать в кроватки от усталости. Так что пока есть возможность, дави подушку, завтра такой возможности выспаться может и не быть. И извини, но мне сейчас просто полежать надо и о жизни подумать. Ладно?

Алла повертелась и вскоре засопела. Блин, а как много я пока не знаю про этот мир. Я ведь так и не выяснила, какой год войны идёт, хотя погон ещё нет. И вообще весна или начало осени на дворе? Есть ли эта, как её, лётчица Раскова, что женский полк тогда сформировала? Или тут изначально были женские лётные училища? Что-то не очень похожа эта реальность на наше прошлое. Вопросов много, а ответов пока нет, а потому пока больше молчим и слушаем. Слушаем и выводы делаем. Деваться всё равно некуда, так что вживаемся как Штирлиц и становимся как все. А пока спим, утро вечера мудренее.

Глава 3.

Сквозь сладкий утренний сон я вдруг услышала уже знакомый голос старшины - Подъём! Десять! Нет, пока пятнадцать минут даю на умывание и прочее! До завтрака всем нужно успеть подогнать форму. Бегом! Бегом!

Я открыла глаза и увидела сумасшедший дом. Соседки спрыгивали с кроватей, и натянув на голые ноги сапоги в одних ночных рубашках разом ринулись в умывалку.  Я же поступила наоборот, сначала пошла в туалет, а уже потом пошла умываться, где уже появились свободные рукомойники. Когда я вернулась в казарму там уже стояла наша старшина Ковальчук с часами в руках.

- Три. Два, Один. Ноль! Время истекло. Стоп! – скомандовала она ввалившейся тройке опоздавших девчонок. - После завтрака вы трое, поступаете в распоряжение кухни. В следующий раз будет повод уложиться в отведённое время. А сейчас заправляем постели, и одевается. Рубашки долой, и начинаем привыкать одеваться быстро. На сейчас форма одежды следующая. Рубаха нательная, кальсоны, комбинезон, сапоги и пилотка. Одеваемся спокойно, пока я время одевания не засекаю. Привыкаем к новой одежде.</p>

<p>

И по казарме началось шевеление, враз увидеть столько заголившихся  дев вне бани мой мозг просто был не готов.</p>

<p>

 </p>

<p>

- Оделись? Всем встать в одну шеренгу! Подтянуть ремень! Застегнуться! Вы двое, почему портянки торчат, перемотать! Так. Вон на стене висит стенд, там показано как нужно правильно наматывать портянки. Это должно делаться на автомате. У кого длинные волосы тем придётся подрезать их по плечи ли короче. Ножницы я выдам. Теперь все берем подворотнички, иголки с нитками из тумбочек и прихватываем их к гимнастёркам. Закончив с ними, пришиваем петлицы. Посмотрим на меня, и сравниваем, положено вот так. Всем ясно? Нарукавную эмблему лётчика получите после сдачи экзаменов по лётному делу. И поторапливаемся, до завтрака осталось сорок минут.

Личных шкафчиков не было, а потому мы развешали гимнастёрки и юбки на стойки кроватей, и начали строиться для посещения столовой.

Указав нам наши столы, старшины, выбрав по паре девчат, пошли на раздачу, за кастрюлями. Блюдо было одно, на первое и второе не особо делили. Сегодня была горошница с тушенкой и кусок хлеба. Горошницу мы с Алкой съели, а вот хлеб я велела ей пока завернуть в платок и забрать с собой. Она удивилась, но послушалась.

- Что, мы его потом съедим?

- Да, и ещё, если бы ты его сейчас с кашей съела, то спустя пару часов точно могла устроить газовую атаку. Организм, правда, не у всех, но часто с гороху реагирует метеоризмом.

- Чем, чем? Метеорами?

- Нет Ал, выделением газа под названием метан, – я посмотрела на ничего не понимающую соседку и сказала просто. – Пукать ты будешь. Громко и душисто.

- Ой. Спасибо. А я про такое и не слыхала никогда.

- Понятно. О! Смотри, похоже сейчас наш НачУч речь говорить будет.

И точно, начальник училища грустно посмотрел на заканчивающий есть состав курсантов, и громко объявил. – Значит так девушки, для самых нетерпеливых и любопытных разъясняю. Наше училище лётное, а значит, вам как будущим лётчицам предстоит не только изучить матчасть самолёта и само летное дело, но и предварительно укрепить своё тело физическими упражнениями. У кого дело с учебой лётному делу или в физическом аспекте не пойдёт, те будут направлены на курсы мотористов или вооруженцев. В любом случае, дело с которым они справятся, им всё равно найдётся.  Ясно? А теперь всем встать, и вперёд на занятия. Старшины ведите своих курсанток.

Из дневника.

Я решила, что мне стоит вести свои записи о жизни, чем я хуже Робинзона Крузо? Правда попугая у меня нет, но может ещё будет, кто его знает.

Учеба началась. Продлиться она должна была три месяца, из нас должны были сделать лётчиков третьего класса, управляющих самолётами самой легкой категории, которые подразделялись на разведывательные, связные, медицинские и ночные бомбардировщики.

Куда кто получит направление по окончании училища, покажет время, а пока нам дают общие базовые знания по специальности. Что понравилось лично мне, так это то, что от нас не требуют знаний механика, мы должны уметь устранить мелкие поломки вроде течи бензопровода, сменить свечи зажигания, соединить перебитые тросы управления. Наше основное дело, это научиться хорошо летать, а если самолёт сильно пострадал, и тем более сбит за линией фронта наша главная задача сводилась к быстрому его уничтожению, и выходу к своим.

Я наконец-то выяснила куда и в какое время я попала. Это другая реальность, схожая, но имеющая с нашей довольно сильные расхождения. На дворе стоит уже весна сорок второго, остальное примерно совпадает. Мы, пока умываясь кровью, хоть и медленно, но отступаем. О Расковой никто ничего не слышал, наверно потому что женские лётные школы были ещё до войны. Женских лётных полков в армии много. Как бомбардировочных, штурмовых, так и истребительных. Уж больно много наши ВВС потеряли в лётном составе в начале войны. Между прочим, что удивительно и приятно, среди женщин лётчиц уже насчитывается 12 героев Советского Союза. И вообще, штабы не жмутся на награды для геройски воюющих, это стимулирует людей. Чему ещё я удивилась, так это тому, что народ действительно уважает и не боится НКВД. Поняла я это после разговора с нашим особистом. Нет, он конечно пытался склонить меня к стукачеству, но в смысл оного был в выявлении мыслей народа не о власти, а поступков, которые могли нанести реальный вред. Так что жить тут, пожалуй, можно особо не опасаясь за себя, даже совершив ошибку.