До захода оставалось всего несколько часов, а им предстояло еще пройти около четвертой части всего пути. Не так уж и много, но достаточно, чтобы не успеть до захода солнца.

Пока ничего не тревожило их караван, и всадники спокойно перебрасывались словами на ходу. Уже были сделаны три остановки, и на каждой Абдах обходил все свои ряды, проверяя по пути, не открылось ли что и не пропало.

Всего час назад они делали остановку, но видно было, что люди и лошади устали. Идти по гористой местности было не совсем удобно. То и дело под ногами находились камни, или просто одиноко торчащие из земли пни деревьев, не известно кем когда-то посаженные и выгоревшие от чего-то.

Лошади, а иногда и сами люди, шедшие рядом из жалости к скотине, спотыкались и падали. Но ничего не могло остановить их движения, и упавшие нагоняли свое место в походном строю, стараясь по пути избегать особо крутых подъемов или спусков.

Наконец, где-то    вдали   показалось подгорье. Оно постепенно сглаживалось и уступало место ровной земле.

Эмир с облегчением вздохнул. Осталось совсем немного. Но, что это?

В конце гористого участка он увидел группу всадников, расходящихся по сторонам, как бы окружая его караван.

«Вот оно, – подумал эмир, – и место выбрано не случайно. Им просто некуда деться. Справа море, слева горы, не идти же, в самом деле, назад».

Он окликнул ближайшего охранника и отправил его к начальнику, передав словесно, чтобы тот готовился к бою.

Абдах не знал, сколько людей противника их окружает, но понял одно. Его предали   и, причем неспроста.

Теперь оставалась одна задача – спасти женщину и ребенка.

И эмир, отдав некоторые распоряжения, бросился к исполнению необходимого.

По дороге он повстречал Сазифа и приказал собрать всех вооруженных людей, а лошадей или мулов с грузом, передать другим.

Тот молча кивнул и ускакал выполнять, на ходу бросая те или иные команды.

Колонна распадалась. Теперь возле каждой упряжи уже не было людей, а на их места становилась другая упряжь, которыми управлял кто-то из погонщиков.

Все освободившиеся на ходу присоединялись друг к другу. Таким образом, колонна стянулась и преобразовалась в двойной поток.

С одной стороны лошади, мулы и люди, а с другой – вооруженные всадники. Всего насчитывалось около двухсот пятидесяти вооруженных людей, включая и охрану.

«Хорошая защита, но может быть маловата, если у противника хорошо обученные аскеры», – подумал Абдах, занимая тем временем позицию возле повозки жены султана.

Пока было все спокойно, и колонна потихоньку двигалась вперед.

«Странно, – думал эмир, – почему они не нападают. Может, ждут заката или пока выйдем на равнину».

Но вот послышался какой-то далекий свист, и вскоре стало видно, как к ним со всех сторон приближается огромная масса всадников.

Все они были одеты в черное и лишь изредка мелькали зеленые и бурые тона одежд.

«О, Аллах, помоги нам», – молился про себя эмир, понимая, что на них напали поморские разбойники, которые славились своей ненасытностью и жадностью к крови.

Их было много. Гораздо больше, чем предполагал эмир. Со всех сторон летели всадники и туча, посланных ими на ходу стрел почти заслонила на минуту небо.

Упал рядом стоящий охранник. Стрела пронзила ему грудь.

Другие вонзились рядом, а одна оцарапала эмиру щеку.

– Собаки, – прошептал Абдах и направил, было, коня в самую гущу начавшегося боя.

Но потом, вспомнив, что его задача – находиться здесь, круто осадил коня. И в ту же минуту раздался выстрел. Пуля попала лошади в голову, и она упала, придавив ногу эмиру.

С трудом выбравшись из-под нее, Абдах поискал глазами женщину. Та сидела, сжавшись в клубок и укрывшись обыкновенной попоной.

«Молодец», – похвалил в душе ее эмир и бросился к повозке.

Шум стоял невообразимый. То и дело стонали и падали люди, а на их места ставали другие.

В бой ввязались все, даже те, кто был без оружия. Они подбегали в самую гущу и стягивали всадников с лошадей, заодно овладевая их оружием.

Лошади и мулы смешались с людьми. Раздавались проклятья с разных сторон.

«Алла, алла…», – летело со всех сторон.

Кирсары – черные всадники тоже были мусульмане. Поэтому трудно было понять, кто же это кричал.

Скорее всего: и те, и другие.

Бой перемещался то влево, то вправо, но эмир все же успел заметить, что позади нападавших стоит отдельная группа всадников и смотрит куда-то в сторону.

Тогда он понял, что они чего-то опасаются и, взглянув туда же, с удивлением обнаружил, что какая-то другая группа спешит на место сражения.

«О, Аллах, неужели это помощь?» – прошептал Абдах, оборачиваясь к прямо на него скачущему всаднику, на таком же, как у него, черном вopoном коне.

В нем он узнал своего давнего приятеля по школе калифа и удивился еще больше.

«Что он здесь делает?» – только и успел подумать он, как всадник, проносясь мимо, хотел было нанести ему удар.

Эмир ловко уклонился, а затем бросил кинжал в спину уходящему противнику. Тот угодил в цель, и всадник спустя секунду свалился с лошади. Нож попал под левую лопатку и, повернув на бок бывшего знакомого, эмир зашептал:

– Что ты здесь делаешь, Керимбей?

Но тот уже умирал, и глаза его постепенно становились мутными и стеклянными, но все же собрав последние силы, тихо произнес:

– Ты сам поймешь, если останется жив, – и голова его откинулась в сторону.

А в это время, другая группа с такими же криками мчалась к месту схватки. Эмир поспешно встал и занял место возле повозки. К нему бежало двое. Один в полузеленом, другой в черном одеянии.

Абдах приготовился защищаться, но вдруг позади его послышался сухой щелчок, а затем выстрел.

Один из нападавших упал, корчась в судорогах. Другой на секунду остановился и этого было достаточно, чтобы снести ятаганом ему голову.

Эмир обернулся и увидел стоящую позади женщину без привычной ему паранджи с ружьем в руках.

– О, Аллах, – промолвил он, – где маленький султан?

– Там, – указала она рукой и, повернувшись, пошла к повозке.

Абдаху некогда было тратить время на рассмотры, и он вновь обернулся лицом к противнику.

Несколько всадников пробились к его группе и с удивлением эмир обнаружил, что это ближайшая охрана султана, судя по их одеждам, но где же сам султан.

Он повернул голову направо и вдали увидел несущуюся новую группу со знаменем впереди. Теперь было понятно, что Осман пошел ему навстречу.

Но нападавшие не изменили своего первоначального плана, несмотря на присоединившихся. Они дрались, невзирая ни на что.

Криков стало поменьше, и только лязг и скрежет металла, стоны раненых, ржание лошадей заполняли шум поля боя.

«Наверное, кто-то хорошо заплатил, – подумал эмир, – раз они так долго не уходят. Но, кто?»

В этом предстояло еще разобраться. Минут через десять, когда к его группе присоединилась основная группа воинов султана, нападавшие все же дрогнули.

Силы примерно сравнялись, и битва подходила к своему завершению. Наконец, они не выдержали и начали отходить, оставляя за собой горы трупов и раненых.

Зазвучала труба, оглашающая призыв к бою, и воины султана с двойной силой бросились на врага. Истекая кровью, нападавшие все же тихо продолжали отступать.

«А они умеют держаться, – с уважением подумал   эмир, – но наши воины тоже хороши». И он удовлетворенно заметил, что враг все же ускорил свое отступление.

Постепенно битва удалялась, и возле бывшей колонны оставались только мертвые, раненые и животные с распоротыми саблями тюками, порванными мешками   и раскуроченными сундуками.

Эмир выругался про себя, понимая, что много товара пропало, но, что делать, так было всегда, даже в самых успешных походах.

Удаляясь еще дальше, битва понемногу угасала. Нападавшие строем уходили в полосу межгорья.

Воины теснили их все дальше и дальше от колонны. Наконец, передние ряды как бы проломились, и всадники султана ринулись внутрь рядов противника.