Я попыталась покачать головой, но ничего не вышло.

— Твой отец сказал, что такой кусок дерьма, как я, не должен приближаться к такой красивой девочке, как ты. Его куколке, — говорил он. От него исходила волна гнева, от которой страх во мне перерос во всепоглощающий ужас. — Если бы он видел нас сейчас! — продолжал он, удерживая меня за шею, а другой рукой гладил по щеке. — Наконец-то вместе.

— Отпусти меня, — проговорила я. Слова мои были едва слышны.

— Никогда, — ответил он с улыбкой и придвинулся ближе, его теплое дыхание коснулось моих губ. — Теперь ты моя. Этот идиот Нэйт не должен был выпускать тебя из дома. Особенно теперь, когда ты выросла такой красивой. Твой отец не был в этом деле мастером. Не такой, как я. Я сломаю его драгоценную куколку. Я уже сломал одну его игрушку, — сказал он, проводя рукой по моей шее, плечам и обхватив, наконец, мою грудь. — Но я буду делать это медленно. Ты заслуживаешь, чтобы тобой занимались основательно.

Я попыталась вырвать у него запястье, но он только сильнее сжал мою руку, так сильно, что я вскрикнула.

— Моя маленькая кукла. Не могу дождаться, когда привезу тебя домой, чтобы насладиться каждой частичкой тебя.

Он протянул руку и щелкнул пальцами. Я была слишком напугана, чтобы смотреть куда угодно, только не в его глаза. В душе у меня боролись желания бежать и драться, но его хватка была такой силы, что я осознала, что никуда не сдвинусь. И его телосложение — по крайней мере, двести фунтов мускулов и ярости — подтверждало этот факт. Мне нужно было оружие.

— Что ты собираешься делать? — сорвались с моих губ еле различимые слова.

Он ухмыльнулся, жестоко скривив губы, и ответил:

— Всё, что захочу.

Дернув меня вперед, он накинул мне на голову черный капюшон. Запах хлорофорума наполнил мой нос, но я старалась не дышать. Мои легкие начали гореть, когда мужчины быстро заговорили по-русски. Они были взволнованы, их голоса звучали все громче. Все, что я смогла разобрать, это то, что кто-то преследовал нас.

— Чертов Харгут.

Дмитрий оттолкнул меня в сторону.

Мои легкие, казалось, вот-вот лопнут, и мне пришлось сделать вдох. Визг шин и крики были последними, что я услышала, прежде чем все исчезло в чернильно-черной ткани перед моими глазами.

Глава 5

Нэйт

— Где она? — мой рёв, казалось, ошеломил Джорджа, который стоял у входной двери, но он указал вверх по лестнице.

Я бросился вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, чтобы оказаться у неё в комнате. Опал сидела у кровати, на которой сидела Сабрина, согнувшись и обхватив голову руками.

— Она только что пришла в себя, — сказала Опал, сцепив пальцы на коленях.

— С тобой все в порядке? — спросил я, подбегая к Сабрине и усаживаясь рядом с ней.

Подняв голову и широко раскрыв глаза, она заглянула в мои, а затем, скользнув взглядом ниже, она заметила пятна крови на рукаве моей рубашки.

— Чья это?

— Не моя, — ответил я, осматривая её лицо — никаких видимых повреждений, слава богу, не было.

— Чья?

— Не волнуйся об этом сейчас.

Я взглянул на её горло, где остались некрасивые красные следы от пальцев, которые портили её кожу. Ярость кипела и бушевала во мне. Когда я найду ублюдка, который посмел поднять на неё свои руки, я убью его медленно.

Она коснулась моего окровавленного рукава и спросила:

— А Харгут? Он в порядке?

Я надеялся, что она не спросит, и решился уже солгать ей. Но, в конце концов, я просто покачал головой. Ее лицо искривилось, и из горла вырвались рыдания. Я притянул её к себе и держал, пока она плакала.

Харгут сумел догнать людей, которые увезли её, и протаранил их машину на автостраде. К тому времени, когда мои ребята добрались туда, он уже истекал кровью, но он вырвал Сабрину из рук похитителей, оставив два трупа и одного раненого русского на разделительной полосе, пока потрясенные свидетели наблюдали из своих автомобилей. Мои люди схватили его и уцелевшего придурка и помчались к дому, пока не появились копы.

Лежа на ступеньках моего дома, Харгут пытался извиниться за то, что позволил её похитить, пока я зажимал руками смертельные раны на его груди. Я видел, как он испустил последний вздох, когда Питер потащил выжившего русского за угол дома. Я прикончу его здесь, в подвале, после того, как Дэвид допросит его. Он ни хрена не скажет. Русских почти невозможно было заставить говорить. Но я бы с удовольствием выплеснул свой гнев на этого ублюдка.

— Ты уверена, что не пострадала? — спросил я, отстранив Сабрину и внимательно посмотрев ей в лицо.

— Мне больно, но я не помню несчастного случая. Я не знаю, что случилось. Но Харгут был там. Харгут... — она подавилась рыданиями, её прекрасные голубые глаза наполнились слезами, когда я откинул одеяло и провел руками по её телу, затем по ногам, проверяя, нет ли травм.

Она зашипела, когда я надавил на её бедро, и сказала:

— Там.

Я расстегнул пуговицу на её джинсах и спустил их до бёдер. На боку широкой полосой расползался большой багровый синяк.

— Не думаю, что там перелом, — сказал я, изо всех сил стараясь не обращать внимания на нежно-розовое кружево её трусиков. — Опал, принеси ей лёд и обезболивающее.

Опал встала и вышла.

Я провел рукой по её мягкой коже, ощупывая синяк.

— Где-нибудь ещё?

— Нет, — ответила она, шмыгнув носом. — Здесь болит сильнее всего.

Её слезы подействовали на меня сильнее, чем следовало бы. Это вернуло меня в еще более мрачное время, когда она была травмирована так сильно, что думала, что я её спаситель. А я не спаситель. Я был просто мудаком, который оказался в нужном месте в нужное время, чтобы притвориться героем. Похоже, в этом отношении мне повезло, потому что она смотрела на меня так, словно я был единственным мужчиной на планете, который мог защитить её.

— Иди сюда, — проговорил я, снова раскрывая для неё свои объятия.

Она прижалась ко мне, дрожа всем телом, и проговорила:

— Он присматривал за мной.

— Я знаю. Он делал свою работу, — ответил я, проводя рукой по её волосам. — Шшш.

— Н-у-у… у него есть дочь. Кто-то должен ей сообщить.

— Я всё сделаю.

Я повернул её так, чтобы она села ко мне на колени, и откинулся на спинку кровати.

Она уткнулась носом мне в шею, её влажные ресницы щекотали мою кожу. И так же, как это было пять лет назад, я снова плясал под её дудку. Я готов сделать все, чтобы остановить её слезы, чтобы она чувствовала себя в безопасности, хотя она уже знала, — гораздо лучше, чем большинство людей вдвое старше неё, — каким ужасным может быть этот мир.

— Я с тобой. Здесь с тобой ничего не случится.

Она кивнула мне.

— Я знаю.

Я обнимал и успокаивал девушку в течение долгого времени, пока её слезы не утихли. Все это время мой разум был на пределе, и я жаждал убить того, кто считал хорошей идеей попытаться украсть её у меня, хотя у меня было довольно четкое представление о том, кто это был. Харгут сумел описать похитителей — грёбаных русских. Но как они узнали? Не прошло и пятнадцати минут, как Сабрина выехала, когда они нанесли удар. Вывод был только один. Стукач усердно работал, портя мне жизнь. Кто бы это ни был, я намеревался пытать его. Пусть Мясник не торопится со всей средневековой хренью, которая ему так нравится, а я подожду и вступлю в игру в самом конце. Сделать какое-нибудь извращенное кровопускание, которое заставит самого жесткого человека в комнате захотеть выблевать свой обед по всему полу. Вот так надо поступать со стукачами.

Опал принесла лёд и подала девушке какое-то лекарство.

— Ты можешь рассказать об этом? — спросил я через некоторое время после того, как она приняла таблетки.

— Его зовут Дмитрий.

Дрожь пробежала по её телу.

Главарь братвы в Филадельфии. Чертовски потрясающе. Он руководил всеми попытками сорвать мою сделку с ирландцами. Этот ублюдок, похоже, решил мне отомстить. После того как он взялся за Сабрину, это чувство стало взаимным.