– Ты что, совсем дура, да? – с силой прижав меня к стене, он говорит голосом, полным ярости. – Тебя спрашиваю! Совсем без мозгов?

Каждое его движение быстрое и точное, у меня нет ни одного шанса. Всё тело застыло, от страха боюсь даже думать о том, чтобы снова попробовать сопротивляться, прокуренная, потная ладонь, сдавившая лицо, не даёт нормально дышать, в глазах темнеет, а Олег продолжает сверлить меня глазами, но его ярость быстро сменяется другим состоянием. Кажется, моё бессилие веселит его или… даже…

Больно дёрнув за волосы, он поворачивает моё лицо к себе и наклоняется ближе.

Боже, нет! Злись! Злись, но не смей трогать меня! Не смей даже думать об этом! От боли не могу сдержать стон, и Олег ещё крепче зажимает мне рот.

– Я же по-хорошему с тобой, понимаешь?

Его глаза сверкают, а со лба стекают капли пота. Он медленно убирает руку ото рта и похотливо смотрит на меня, словно ожидая, что вот в эту секунду я приму его правила игры.

Но нет!

– Я всё расскажу родителям и Вере! – говорю, пересилив страх.

– Нет, ну ты точно дура! Твои предки столько времени готовятся к переезду, а ты всё это перечеркнёшь? А Вера вообще никогда тебе не доверяла, её-то я сумею убедить, что ты строила мне глазки с первого дня знакомства.

Я молча смотрю в наглое лицо.

Олег уже отпустил мои руки, но ужасное чувство бессилия не даёт пошевелиться, кажется, внутри меня что-то надломилось.

– В общем, так – я всё тебе сказал, дальше думай сама. Советую согласиться.

– Ты мне угрожаешь? – от бессилия и обиды на глаза наворачиваются слезы.

– Да что ты! Нет, конечно… Детективов, что ли, насмотрелась?

Нахально улыбнувшись, он с притворно заботливым видом поправляет моё пальто, затем Олег делает шаг назад, и на его лице появляется хорошо знакомое мне «обычное» выражение.

От злости и похоти не осталось и следа! Если сейчас на площадку выйдет соседка, то увидит перед собой серьёзного, спокойного мужчину и непонятно почему зарёванную девчонку.

Чертов двуличный подонок!

– Я тебя не боюсь! – еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься сильнее.

Ухмыльнувшись, он бесстыдно осматривает меня с ног до головы масленым взглядом.

– Меня не нужно бояться, скоро я стану твоим самым близким другом, – понизив голос, говорит он.

– Этого не будет! – вытирая слезы, отвечаю я.

– Посмотрим. Ты днями и ночами будешь одна. – Олег многозначительно поднимает бровь. – Мало ли что?

Молча проглатываю новый комок обиды, и мужчина, отойдя в сторону, жестом пропускает меня вперёд по лестнице. Наконец-то!

Но нет, даже сейчас я не могу очертя голову броситься домой, не могу рассказать об этих страшных минутах сестре, не могу оставить Олега за спиной, не могу заорать и послать его к черту…

Сдерживая вновь подступающие слёзы, жду, пока он сделает первый шаг. Понимая, что мой страх велик, ухмыльнувшись, Олег уверенно ступает на лестницу.

Оттолкнувшись от стены, я следую за ним, выдерживая дистанцию.

Стараюсь двигаться быстрее, но не могу и шагаю с трудом. Ватные ноги предательски заплетаются, несколько раз я спотыкаюсь о ступеньки и трясущимися руками хватаюсь за перила, чтобы не упасть.

На площадке он достаёт ключи, поднимает с пола помятый букет и, смахнув с него несуществующие пылинки, с язвительной улыбкой протягивает цветы мне.

Дома всё спокойно. За столом по-прежнему идёт весёлый разговор, папа рассказывает сестре, как в прошлом месяце хотел сбежать с дачи, а мама припарковала автомобиль на другой улице так, чтобы он не смог его найти. Все смеются, папа поднимается, чтобы налить ещё вина, и замечает охапку роз в моих руках.

– Вау! Павла, вот это букет! Егор приезжал, только чтобы подарить тебе цветы?

Рассказать о случившемся – значит испортить вечер всей компании, а в придачу оставить родителей без долгожданного переезда. Но как же Вера?! Поговорить с ней, сейчас?

Хотя проблемы в семье сестры уж точно не должны касаться наших родителей. Да и Олег – хитрый и подлый! Он наверняка уже приготовил доводы, чтобы оставить меня крайней.

Собрав все силы, улыбаюсь в ответ отцу.

– Да, – отвечаю, но мой голос звучит очень тихо и подавленно.

Мама оборачивается, мой помятый вид заставляет ее недоуменно приподнять брови, а следом за ней и сестра пронзает меня подозрительным взглядом.

Пока Олег возвращается за стол, а я дрожащими руками снимаю туфли, мы с Верой несколько раз переглядываемся.

– Что с тобой, родная? – мама встаёт из-за стола и, пройдя в коридор, обеспокоенно осматривает меня. Через её плечо я вижу, что Олег как ни в чём не бывало обнимает сестру.

– Ты вся бледная и глаза на мокром месте. Егор, что, тебя чем-то обидел или…

– Нет, мам, тебе кажется, просто живот скрутило, пойду выпью таблетку и полежу, хорошо? – отвечаю немного быстрее, чем нужно, но мама, не заметив моего волнения, зачарованно смотрит на цветы.

– Конечно, не забудь хорошо запить водой, – отвечает она и, забрав из моих рук букет, задумчиво смотрит на свои вазы, выбирая, какая из них больше подойдёт.

Похоже, маму устроила моя ложь.

Где же таблетки? На кухне дрожащими руками перебираю содержимое шкафчиков, для вида придётся выпить обезболивающее.

Родители ничего не заподозрили, а ещё говорят, что родные люди могут чувствовать друг друга. Видимо, это не про нас. Обида на маму с папой комком застывает в горле, но, раскуси они меня, было бы ещё хуже. Меня по-прежнему трясёт, в висках всё ещё пульсирует боль.

– Нашла?

Я подпрыгиваю от неожиданности, сзади неслышно подошла Вера.

– Ой, это ты, – взглянув на неё, я тут же снова отворачиваюсь, продолжая искать таблетки.

– А кого ты ждала?

– Никого. Просто не ожидала.

– Ты вернулась такая загадочная, что-то случилось? – Вера подходит ближе и движением бедра захлопывает открытую дверцу стола.

– Ничего, всё нормально.

Нервно тереблю красную упаковку темпалгина, пытаясь открыть её. Но пальцы не слушаются и постоянно попадают мимо.

Какое-то время Вера молча наблюдает за моими попытками, а затем забирает пачку из рук и бросает её на стол.

– Сядь, – говорит она вполголоса и закрывает кухонную дверь, избавляя нас от случайных слушателей.

Я послушно опускаюсь на стул. Вера садится напротив и заглядывает мне в глаза, и я тоже внимательно смотрю на неё.

Сейчас она выглядит ещё серьёзнее, чем всегда. Моя родная сестра. Мы столько лет жили в одном доме, выросли вместе и знаем друг друга со всех сторон. Её успехи были для меня единственным примером всю жизнь, она такая же родная, как родители, и просто не может мне не поверить.

Решение приходит мгновенно – я не могу оставить её в неведении! Послушаю, что она скажет, а потом выложу всё как есть. Меньше всего хочу причинить боль родному человеку, но лучше сделать это сейчас, чтобы потом не стало хуже. Я протягиваю руку к её ладошке – в детстве близость сестры всегда помогала успокоиться, но Вера резко останавливает меня.

– Паш, что ты задумала? – спрашивает она холодно.

– Что? О чём ты?

– Ты сейчас разговаривала с Олегом? Он никогда не курит так долго, значит, ты столкнулась с ним на площадке и о чём-то говорила.

– Ни о чём я с ним не говорила, вышла из лифта, а он стоял у двери.

– Пашка! – резко хлопнув рукой по столу, перебивает меня Вера. – Не знаю, что ты нафантазировала, но лучше сразу откажись от всех своих безумных идей! Я тебя насквозь вижу! Столько лет тебя терпела! – её голос срывается на крик, но тут же сестра осекается и оглядывается на дверь.

Убедившись, что нас не слышат, она встаёт и начинает ходить по кухне вперёд-назад, нервно щёлкая пальцами.

Я смотрю на неё во все глаза, не понимая, что происходит.

– «Терпела»? Почему ты так говоришь? – от шока на мгновение забываю даже про выходку Олега.

– Потому что так и есть! Пока я училась и работала, тебя только баловали. Я с детства думала о семье, о родителях, старалась им помочь. Когда у папы были проблемы с бизнесом, я отдавала им всю свою зарплату и никогда не жила в удовольствие, как ты сейчас!