Присели передохнуть. Городок внизу был виден весь, ближе всего квадратная территория завода с будто намотанными на него автомобильными колеями. Вдали тучи, холмы, калейдоскоп полей. Грустно и прелестно.
По пояс в колкой ржи, с прохладой под ногами. С мечтою в голове и с ветром в волосат...
- А? - обернулся я к Сережке. -Разуемся?
Стянул жаркие носки, осторожно опустил ступни в траву...
С прохладой под погами...
...и подумал, глядя, как СереЖка пальцами ног рвет траву: "Что за ерунда такая, только через слова ощущаешь то, что мальцом чувствуешь в тысячу раз сильнее без всяких слов?"
Без слов нет мысли, чувств без рифмы!
В душе закипело возмущение: неужели нельзя воспринимать иначе, как только через стекло искусства? Тревожно как-то становится от такого пристального всматривания, от та, кого пожирающего внимания.
- Эй, энтомолог!
Я видел его спину-он пригнулся у куста, присел на корточки, положив на плечо сачок. Ветер трогал зеленоватую ткань, парнишка сидел неподвижно. Шмеля какого-нибудь обнаружил или еще кого-нибудь. Обычно замирает, торчит неподвижно на одном месте, потихоньку кряхтит и смотрит, смотрит...
Я хотел подняться и скрыться от пристальяого блеска гипсового завода как только взгляд цеплялся за этот блеск, в носу возникал тепловатый молочно-сухой запах.
- Энтомолог, двинули дальше! - И не пошевелился - не хотелось. Отвернулся только, оттолкнул потливый полиэтиленовый пакет с едой и закрыл глаза. Перед глазами вертелась квадратная катушка с белой сверкающей нитью.
Я открывал, закрывал глаза. Наблюдал, как на невидимой волне плывет орел. Вдали мушкой полз трактор. Перед глазами вертелась золотая нить, и сквозь нее я увидел неровный полет бабочки. Она то пропадала на фоне неба, то вспыхивала, мигала крыльями.
Услышал, как прошмыгнул Сережка, - значит, усёк.
Потом бабочка исчезла. Сережка крался, отведя сачок в сторону. Я всмотрелся в зелень, в бисер цветов. Сережка рванулся. И тогда сверкнул белесый вeрх, потом - резкий взмах и яркий низ. Бабочка завертелась над поляной, Сережка метался следом, хлопал сачком, осатанело таращился...
Я закрыл глаза, ждал.
Шелестя травой, энтомолог подошел.
- Смотрите, это она.
Сережка приблизил насекомое к самому моему лицу. Полузрячими глазами я увидел вздрагивающее тельце, кольчатое, отталкивающее, увидел картонно взмахивающие крылья и Сережкины пальцы, присыпанные белой пыльцой. Я задохнулся от вида пыльцы, судорожно сглотнул, пересилил себя и поднялся на локти.
- Посмотрите, посмотрите, какая она!
Действительно, никогда не видел я бабочку такой раскраски. На серовато-желтом фоне почти квадратное белое пятно и такие же белые нити вокруг. Причем, когда бабочка складывала крылья, белый рисунок сужался, поле становилось ярко-зеленым; когда открывала - поле серело, белый рисунок приобретал яркость.
Что же было удивительного? Обычно у бабочек низ крыльев выгоревший, смазанный, а у Сережкиной наоборот - верх!
- Задом наперед - совсем наоборот, - пробормотал я.
И отвернулся: не мог больше видеть Сережкины припудренные пальцы.
Городок внизу лежал, словно разноцветная карта-схема, люди двигались тоже схематично, и весь мир представал плоскостно-умиротворенным... и толькв наоборотная бабочка возмуща- ла привычное.
- Ты пошли ее в институт энтомологии, слышишь? Впрочем, я тебе отвезу ее.
- Правда? - обрадовался Сережка. - Я ее очень аккуратно упакую и крылышков не обобью, вот увидите!
Бабочка складывала и раскладывала "наоборотные" крылья, и я вдруг испугался... Нет, вру, не испугался, а словно обнаружил, что ожидаемая потеря свершилась.
- Сережка, ну-ка, посмотри на гипсовый завод.
- Ну?
- Внимательно посмотри. Какой он формы?
- Ну, квадратный.
- А колеи вокруг какого цвета?
- Ну, белого.
- А теперь посмотри на крылья бабочки.
Сережка завертел головой, сверяя. Ему явно не верилось, он посматривал на меня.
Ему не верилось.
- Ух ты... - неуверенно сказал он.
- Вот тебе и "ух ты". Низ крыльев-это до того как завод начал работать, а верх - несколько лет спустя. Так что ты поймал первую бабочку из гипсового сада, понял?
- Шутите!
- Понюхай пальцы.
Oн поднес пальцы к носу, поморщился - нe понял. Я, только чтобы лишний раз удостовериться, заставил себя приблизить лицо к насекомому - с ветерком от крыльев в меня проник паскудный молочно-сухой гипсовый запах.
- Понял? Ми-ми-крия. Завтра поднимемcя сюда с фотоаппаратом и снимем завод сверху, а то в институте не поверят.
Идея Сережке понравилась. Он аккуратнo опустил бабочку в коробку и вытер пальцы -синие шорты.
Вот тут, в заброшенных садах,
сошли однажды марсиане
в технологическом сиянье,
с цветами в розовых устах...
Вот тут, в заброшенных садах...
Вода, зеркальные следы.
Туман остывшего дыханья.
Увял на листьях свет звезды.
На листьях - осени касанье.
На листьях - отблески воды.
Вода... зеркальные следы...
6. Преодолей пустоту
ДРЕВО НА СКАЛЕ
Директор химкомбината Егор Теофияович Луцик был в настроении подавленном. Его можно было понять. Полгода назад он, Егор Теофилович, добился, чтобы его комбинат выпускал основные компоненты для упаковочных материалов. Егор Теофилович пустил в ход все связи - это был его последний шанс. Экспедиция на Марс затягивалась, а экономическое положение комбината было катастрофическим.
Егор Теофилович добился - дали крупную дотацию, комбинат ожил, дымил едким желтым дымом в обе трубы. Чего же лучше?!
Лучшего быть не могло, и, наверное, поэтому неделю назад Егора Теофиловича вызвали в арбитраж, где и предстал он как обвиняемый в загрязнении окружающей среды.
Злость живо рисовала перед Егором Теофйловичем лицо председателя:
"Вас обязывают поставить очистные сооружения".
- А деньги! - восклицал Егор Теофилович в пустом кабинете.
У председателя заминка, но затем голосом, не допускающим возражений:
"Экономия... замкнутый процесс..."
- Какая экономия! - доказывал Егор Теофилович.-Мне дешевле перетащитевесь комбинат на Марс, чем хоть на гран изменить рутину производства!
Так он думал сейчас, ругая себя за то, что находит крепкие возражения задним числом. А в арбитраже мямлил:
"Во-первых, я лично не виноват, во-вторых, замкнутый процесс по отношению к действующему есть отрицание".
- Диалектика!
Нет, о диалектике он подумал только сейчас. Да и что толку, если бы он заговорил о ней там?!
Хмурое лицо председателя:
"Оправдание безответственности объективной необходимостью? Демагогия!"
"Но что я могу в одиночку?"
"Мы ведь откомандировали к вам Уника".
"Если у робота может быть склочный характер, то у этого Уника самый склочный..."
Вдалеке завыла сирена. Егор Теофилович напрягся. Широкое окно его кабинета выходило прямо на Дедкин бор, над которым высилась желтокаменная развороченная Развалка. Бухнул взрыв, скрипнуло окно, над Развалкой поднялось облачко дыма.
"Наверное, последний, - подумал Егор Теофилович, - потому что сегодня пятница и Володька торопится на охоту".
Из года в год на глазах у Егора Теофиловича разрушалась красивая гора, и ему было обидно - теперь она похожа на расковыренный гнилой зуб...
Но своих забот полон рот. Надо как-то выкручиваться - на столе лежал счет и требовал оплаты.
"Этот Уник!.. Шут электронный. Утро торчит у проходной и проверяет всех на трезвость. В понедельник только с криками и угрозами; можно двинуть производство. Нарушил кто технику безопасности-этот буквоед тут как гут. Оснастили зануду по последнему слову техники- все индикаторы, все измерительные приборы!.. Экономист только-только распихает что-нибудь по графам, сведет концы с концами-робот уже тянет ниточку, разворачивает клубок... Так нельзя работать, черт его возьми! Сколько раз намекал технологу: вставь ты ему шпильку".
