Звук автомобильного мотора, покачивание, поворот, еще поворот. Распахивается дверь, команда на выход, короткая вспышка дневного света, железнодорожный вагон, лязг раздвижной решетки, жесткая лавка. В камере темно, стены и пол выкрашены серой краской, нет окна. По коридору ведут осужденных, конвойные предельно внимательны, пистолеты спрятаны под бронежилетами, резиновые дубинки под руками. Слышны голоса, звучат странные слова - «особняк», «строгий», «поселенцы», «малолетки», «общие» … Вагон трогается, по коридору прогуливается часовой. К решетчатой раздвижной двери подходит начальник конвоя, в руках папка.

  - Осужденный Раевский, встать!

  Денис выполняет команду.

  - У вас красная полоса. Что можете сказать по этому поводу?

  - Я … какая полоса? Где? - вяло удивляется Денис.

  - В вашем личном деле осужденного. Здесь сказано, что вы можете оказать неповиновение и склонны к побегу.

  - А есть куда бежать? - пожимает плечами Денис. - Зачем?

  - Верно мыслите, гражданин Раевский. Сидите тихо, ехать недолго, два дня. Поселение не особый режим, выпендриваться не стоит и себе дороже. Удачной поездки!

  За двое суток Денис не прикоснулся к еде — буханка серого хлеба, пара селедин и что-то еще без запаха. Лежали или сидел с открытыми глазами, иногда пил воду, просил конвойного вывести в туалет. Вагон для перевозки осужденных снаружи ничем не отличается от обычного пассажирского. Только окна забраны изнутри решеткой и стекло рифленое, так называемое небьющееся. А еще это вагон всегда цепляют сразу за тепловозом. На конечной станции его цепляют за маневровый тепловоз и гонят в «стойло» - отдельную площадку, где осужденных перегружают в специальные автомобили.

  С лязгом открываются раздвижные решетки, осужденные по одному выходят из камер и направляются к выходу, где их ждет встречный караул. Лают служебные собаки с другой стороны вагона, конвойные стоят по обе стороны выхода. Осужденные скрываются за дверями автозака, начкар громко считает осужденных, щелкают замки на «стаканах». Слышен голос начкара:

  - Сначала в комендатуру, сдадим поселенца, потом на зону. Караул, по местам!

  Машина трогается, колесо попадает в ухаб, Денис стукается головой о железную стенку. Тупое равнодушие не покидает его. В глубине души он понимает, что год исправительных работ в таежном поселке не самое страшное, но сам факт, что его осудили, угнетает. Конвой, собаки, красная полоса, по диагонали перечеркивающая первую страницу личного дела осужденного — как заправский уголовник! Татуху сделать, что ли? СЛОН — с юных лет одни несчастья или соловецкий лагерь особого назначения. Как правильно-то?

  В фургоне для перевозки зеков прохладно, пахнет железом и кислятиной, будто недавно отблевался кто-то после «ласточки» (затылок к пяткам, руки в стороны и в печень ногами!). То есть обстановка ко сну не располагает, но Денису вдруг захотелось спать. Причем так сильно, что невозможно противиться. Видимо, сказались бессонные ночи после суда. Денис усаживается так, чтобы не свалиться с лавки, облокачивается на стену и закрывает глаза. Ладно, год так год. Не червонец же!

  Удар в голову чем-то тупым и холодным прогоняет сон, но не надолго. В полузабытьи Денис обнаруживает себя лежащим на полу, а перед глазами решетчатая дверь «стакана». И дверь тоже на боку! Слышны хлопки, похожие на выстрелы, раздаются чьи-то крики. Противно лязгает железо, в поле зрения появляются ноги в высоких ботинках, жесткие пальцы сжимают подмышки, Дениса куда-то волокут. Ему удается повернуть голову, он видит лежащий на боку автозак, из под капота поднимается струйка дыма. Запорошенная снегом дорога пуста, хмурые ели в снегу огородили по обе стороны. И неподвижно лежащие люди в форме рядом с автомобилем. Краем глаза замечает что-то полосатое, поблизости, всматривается и смутно удивляется — да это же зек особняк, полосатик! Шапка валяется рядом, во лбу дыра с красной окантовкой, вокруг головы лужица замерзающей крови. «Выстрел в упор, - понял Денис. - Затылок вынесло. И охрана перебита. А меня волокут куда-то. Что за фигня»? Мысли текут вяло, бледно, без эмоций. И вообще хочется спать, только свежий морозный воздух мешает, скорее бы в тепло. Щелкают двери, сумрачное тепло обдает лицо, урчит мотор, пол качается. «Мы опять куда-то едем, - думает Денис. - Как тепло и хорошо! Это не автозак». Засыпая, он почему-то вспомнил трупы конвойных на снегу. Да-да, именно трупы, потому что на многих видна кровь. Перевернутая машина с дымящимся двигателем. А осужденных нет, они остались внутри. Кроме особняка. Он почему-то был уверен, что именно остались внутри, а не разбежались во все стороны. И откуда такая уверенность? Теплый воздух и мягкий, как надувной матрас, лежак прогнали бодрость, последние отблески сознания угасают и Денис погружается в глубокий сон.

  … отвратительный запах нашатырного спирта «взрывает» мозг, на глазах выступают слезы, сонная одурь сменяется сумасшедшим бодрствованием. Денис подскакивает на лежаке, издает рычание и открывает глаза. Боковым зрением видит закрывающуюся дверь и чью-то спину в белом халате.

  - Какого черта!? - злобно кривит лицо Денис.

  Вокруг никого нет, он один сидит на металлической лежанке — такие используются в моргах. Вдобавок Денис обнаружил, что абсолютно гол. Белая покрывало — тоже, как в морге! - сброшено на пол, потолочные лампы заливают комнату белым мертвенным светом, отчего кожа выглядит бело-синеватой. Как у трупа. В помещение пусто, никакой мебели, если не считать пластиковый табурет, на котором стопкой сложена одежда. «Тоже белая! - с отвращение подумал Денис. - И тапочки дурацкие со шнурками тоже белые. Издеваются»?

  Он решил, что попал в больницу после аварии. Воображение тотчас нарисовало картину, как его вначале приняли за мертвого, бросили в морг, потом обнаружили, что живой, испугались, что пожалуется, всех уволят — как в кино! Теперь вот спохватились, привели в чувство, одежду приличную дали. Ну, по больничным меркам. Тут ведь все в белом, и больные тоже! Денис спрыгивает с мерзкого железного стола, кафельный пол обжигает ступни холодом. Внезапно оказаться голым очень непривычно и стыдно. Хотя рядом никого, все равно — вдруг подсматривают! Денис надевает трусы, штаны и сию минуту на него нисходит некоторое спокойствие — он в штанах! Это важно для мужчины и нечего тут хихикать.

  Только одевшись с головы до ног и зашнуровав туфли, Денис обратил внимание, во что он одет. Что это за больница такая, в которой больных выдают в качестве одежды дорогое нижнее белье, спортивные костюмы от одного из ведущих брендов и обувь? Только сейчас заметил высокого качества ткань, хороший пошив — то есть все то, что отличает действительно качественную вещь от азиатской поделки.