- Ну, так ...
- Можешь не продолжать. Жаль, что не всех, - печально вздыхает старик. - Так вот, на одном из этих катеров мы должны уйти отсюда. Другого варианта нет. Кстати, возможно не мы одни, так что поторопись и не топай, как слон в гипсе.
Снизу послышались голоса, появилась полоса яркого света. Алексей, собравшийся уточнить у не в меру умного монаха, как можно торопиться и не топать, прикусывает язык. Фонари гаснут, шаги замирают, Алексей с любопытством и опаской глядит вниз. В сумраке видно, что несколько человек копошатся возле моторных лодок, явно собираясь выйти в море через откинутую аппарель. Старик опрометью бросается вниз по лестнице, удивительным образом не создавая шума при этом.
- Интересно, где старый черт научился так бегать по лестнице? - бормочет Алексей, безуспешно пытаясь повторить движения. Удается не так чтобы очень - перила прогибаются, ступеньки шатаются и норовят освободиться из зажимов.
Пока Алексей изображал мотылька переростка, старик шустро спустился по лестнице и остановился на площадке лестничного пролета. Приклад автомата прижимается к плечу, ствол медленно перемещается вдоль ряда катеров, на мгновение замирая возле суетящихся людей. Чуть слышно щелкает переводчик огня, рычажок останавливается возле отметки "одиночный огонь". Монах глубоко вдыхает воздух и замирает в полной неподвижности. В следующее мгновение гремят выстрелы. Старик стреляет ровно и точно, по два выстрела в секунду и каждая пуля находит цель. Растерявшиеся бандиты даже не успевают открыть ответный огонь, так быстро все заканчивается. Последний валится на пол с пробитой головой, из мертвых рук падает оружие. Монах ставит автомат на предохранитель, спускается вниз. Ступени бегут навстречу, свет становится ярче, лестница слегка вибрирует под тяжестью тела - монах, перестрелявший полтора десятка человек, только не посвистывает!
- Итак, действуем быстро! - командует священник. - Выводим из строя все катера, кроме крайнего и уходим.
- Ага, - кивает Алексей, - а как?
- В смысле? - не понял монах.
- Ну, как их из строя выводить-то? Дно проломить?
- Да, - после секундной паузы отвечает монах. - Лбом. Э-э ... прости меня, Господи, я опять! Леша, под приборной панелью есть провода. Оборви их.
Пластик материал очень красивый и практичный, не боится влаги и не выцветает на солнце - если, конечно, он качественный. Один недостаток - хрупок он. Так хрупок, что Алексей ударом кулака выламывал "торпеду" вместе с электронной требухой. Худенький монах, только головой качал, глядя, как бывший интендант крушит приборные доски и не морщится.
- А теперь, будь добр, подтолкни катер, - просит Константин. - Только не сильно!
Алексей нарочито медленно упирается ногой в корму, голос тих и ядовит:
- Садитесь, ваше преосвященство!
Монах пожевал губами, окинул критическим взглядом размер ботинка.
- Не гневайся, мирянин. Долгая жизнь в тиши да благолепии монастырском ...
- Да-да, я уже понял, кем ты был в прошлой жизни, - кивает Алексей. - Навыки у тебя будь здоров. К рулю!
Монах одним прыжком оказывается у штурвала. Алексей толкает лодку и запрыгивает на ходу. Резко и громко ревет мотор, турбина глотает воду и с силой выплевывает через сопла в нижней части кормы. Реактивные струи толкают судно вперед с нарастающей силой. Константин поворачивает штурвал, катер уходит влево и идет едва ли не параллельно берегу.
- Ты куда? Остров же в другой стороне! - спрашивает Алексей.
- Ветер. Надо идти против ветра, иначе радиоактивное облако накроет нас в море, - пояснил старик.
И, словно подтверждая его слова, тяжкий гул взрыва настигает катер, заставляя людей инстинктивно пригнуться. Рубка авианосца проваливается, на ее месте образуется жерло радиоактивного вулкана, извергающего облака дыма и пара. Видно, как множество людей в панике покидает корабль, многочисленные лодки и плоты буквально усеивают поверхность воды. Люди стремятся как можно быстрее покинуть опасную зону. Им кажется, что вот-вот произойдет новый взрыв, сильнее прежнего, который уничтожит их. Они еще не понимают, что взрыв - не самое страшное. Ветер рассеивает облако пыли и дыма, радиоактивные частички сажи и остатки продуктов горения, не видимые глазу, проникают в легкие, оседают на коже и вещах, плавают на поверхности воды. Радиоактивная пыль убивает не сразу. Она разъедает внутренние органы, ломает природный иммунитет и освобождает раковые клетки. Радионуклиды поселяются в печени, в костном мозгу, в мышцах - везде! Спасения нет ... если только в самом начале не принять экстренных мер.
- Леша, покопайся в "бардачке", - просит монах. - Нет, лучше в баре, он под столиком.
Алексей поворачивает элегантную ручку, стенки раздвигаются, словно дверцы на игрушечном домике. Убранство "домика" состоит из бутылок с дорогим "бухлом" и батареи пузатых стаканов. Отдельно, в стеклянном контейнере прячутся кусочки льда.
- Предлагаешь выпить? - удивляется Алексей. - А не рано?
- В самый раз. Потом может быть поздно.
- Ладно, тебе виднее ... а чего налить?
- Кактусовой самогонки треть стакана и закусить! Себя не забудь.
- Да, сэр! - бормочет Алексей, пожимая плечами - ежели монах такой орел, каковы же отцы церкви?
Текила обожгла пасть, закупорила дыхание и воспламенила желудок. Роль закуски сыграла банка пива на двоих. Выпив и закусив, отец Константин мощно выдыхает, рука решительно движет рычаг подачи топлива. Мотор прибавляет рыка, водометы гонят белые струи воды с удвоенной силой, катер летит по низким волнам.
- Святой отец, а мы не нарушаем скоростной режим? - интересуется Алексей. - Вдруг на мель сядем!
- Первое, - решительным голосом отвечает Константин. - Я не святой отец, а всего лишь инок. Второе - мелей тут отродясь не было, под нами толща воды метров сто, если не больше. Третье - мы не на дороге. И четвертое - надо как можно быстрее уйти от радиоактивного облака. Если накроет, то и бутылка текилы не поможет.
