Последнее слово резануло слух Алексея, более привычного к другим речевым оборотам.

  - Интересно, откуда твоя "братия" появилась на пиратском острове? Раскаявшиеся бандиты?

  - Есть и такие, - кивнул монах. - Но в основную часть монашества составляют природные русаки.

  - Не понимаю. В России места мало?

  - Не в том дело. Веру надобно нести людям.

  - А они хотят, люди-то? Посмотри вокруг, ведь зверье одно. Да и вер всяких здесь было немеряно, чего только не проповедовали. И что в результате?

  - Ты прав, - согласился монах. - Но это лишь говорит о том, что веры те неистинны. Мы не навязываем свою, не заманиваем сладкими проповедями, не даем пустых обещаний. Люди сами приходят к нам, когда чувствуют, что вокруг пустота. Монастырь - это не центр развлечений. И не убежище от мирской суеты. Пустую душу надобно засеять, посевы защитить от сорняков и вредителей, а урожай сохранить. Это тяжкая работа, не каждый справится с ней в одиночку. Мы помогаем всем желающим. А заставить человека нельзя. Есть пословица - насильно мил не будешь. Она про людей, но и Бог насильно мил не станет.

  Алексей не нашелся, что ответить, только хмыкнул и махнул рукой.

  - Ладно, идем. Дело-то к вечеру, мосты поднимут, придется на берегу ночевать. Мало ли кто тут по ночам шастает!

  - На корабле тоже небезопасно, но одно хорошее местечко я знаю, - ответил монах. - Заодно и переоденешься. Уж больно ты заметный.

  Железное покрытие гулко отзывается на каждый шаг. Мосты сделаны кустарным способом из остатков мобильной мостовой переправы, которые широко используются в армии для преодоления небольших рек, оврагов и разломов в земле. Такие конструкции удобны тем, что легко перевозятся наземным и воздушным транспортом, монтируются профессионалами за считанные минуты и быстро ремонтируются после бомбежек и обстрелов.

  - А кому принадлежит все это? - спросил Алексей, обводя глазами махину авианосца. - Ни за что не поверю, что тут колхоз.

  - Есть один человечек, - уклончиво ответил монах Константин. - Место это очень хлебное, тут совсем недавно шли настоящие войны за обладание этой громадиной. Убитые исчислялись тысячами. В ход шли отравляющие вещества, огнеметные танки и чумные крысы.

  - И что ж в ней такого ценного? - удивился Алексей. - Нет, я понимаю, торговые площади, склады, просто относительно комфортабельная среда обитания относительно пустыни.

  - А вон! - кивнул монах на уличного торговца едой.

  Смуглый, аки копченая ставрида, старик жарил на плите куски мяса непонятного происхождения. Рядом пожилая женщина в хиджабе печет лепешки, булькает в котле густое варево и плюет кипятком пузатый чайник.

  - Запасы еды?

  - Гляди внимательнее!

  Алексей замедляет шаги, в босую пятку впивается что-то острое. Забыв обо всем хватается за больное место, нога выворачивается, в грязной пятке торчит кусок медного провода. Алексей аккуратно - своя нога-то! - вытаскивает кривой штырек, со злостью швыряет. Провожаемый взглядом кусочек меди летит по вытянутой дуге и пропадает за сплошной линией торговых павильончиков, склепанных из кусков фанеры, пластика и железа. И везде что-то жарится, варится и печется.

  - Так, это уже интересно! - бормочет Алексей, сразу забыв о болючей ранке на пятке. - У всех электричество... дед, это атомный авианосец?

  - "Теодор Рузвельт" к вашим услугам, сэр! - шутливо козырнул Константин. - На борту вполне исправный реактор. Даже два, второй резервный.

  В это мгновение словно по мановение волшебной палочки вспыхивают уличные фонари на высоких столбах вдоль ограждений, моты озаряются мертвенно-белым светом неоновых ламп. Разноцветные гирлянды загораются всеми цветами радуги над забегаловками, громадный корпус авианосца озаряют десятки прожекторов. Солнце уже почти утонуло в океане, последние лучи подсвечивают багровым заревом серые облака, свет прожекторов отражается в воде. А рядом на берегу мрак и холод близкой пустыни.

  - Внушительно! - кивает Алексей. - Просто Лас Вегас какой-то!

  - Чего? - осведомился монах.

  - Город в пустыне был. Далеко отсюда, - мотнул головой Алексей на север. - Весь город состоял из игорных домов. Туда съезжались со всего света любители играть на деньги.

  - А-а ... тут тоже ласвегАсов хватает, - кивнул монах.

  Появляются люди, пустые мосты оживают, вечерняя тишина съеживается под напором людского говора, из динамиков несется музыка и крики зазывал. Публика самая разная - мужчины и женщины, пожилые и молодые, одеты кто как, в зависимости от толщины кошелька и личных предпочтений. Мужчины помоложе кичатся стройностью фигур и размером мышц, пожилые отличаются изысканностью манер и дороговизной костюмов. Женщины, независимо от возраста, подчеркивают изгибы и объемы всего и вся, а также максимально обнажают те места, где краса ненаглядная хранится лучше всего. Алексей ощутил скованность - публика-то одета, а он в коротких штанишках, да еще и грязных! Монаху хоть бы что, он не от мира сего, а ему как? Эти размышления укладываются в короткую фразу:

  - Дед, валим отсюда!

  Толпа гуляющих уплотняется с каждой минутой, все заняты собой, желающих таращиться на пару оборванцев становится все меньше. Разве что если Алексей заденет кого-то плечом или локтем сунет под дых. Однако ругань стынет на губах, едва только обиженный увидит голый торс и руки-клешни белого мужчины рядом с невысоким горбуном. Алексей ускоряет шаг, стремясь побыстрее выбраться из толпы. Скопище людей всегда тревожили, появлялось даже чувство страха и неуверенности, поэтому Алексей никогда не посещал т.н. увеселительные мероприятия типа концертов "звизданутых" певунов и прочих скоморошествующих.

  - Ты куда так разогнался-то? - спрашивает запыхавшийся Константин.

  - Не нравиться мне, - хмуро буркнул в ответ Алексей. - Топчутся тут всякие, еще ножом пырнут или вшей подцепишь.