- Просыпайтесь, вождь рабочих и крестьян, нам пора сматывать удочки!

  - Ч-что? - беспомощно лепечет Римский.

  ... Павел первым пришео в себя. Как только чудовище удалилось достаточно далеко, срывается с места. Ледатр буквально сросся со стеной, стоит как приклеенный. Глаза широко открыты, тускло горят неживым кукольным блеском. Павел знал по армейскому опыту, что пугать внезапным криком лунатиков, неврастеников, токсикоманов, белогорячечников и прочих заглюченных нельзя. Поэтому он очень осторожно, почти нежно кладет ладонь на плечо и тихо шепчет в ухо:

  - Просыпайтесь, вождь рабочих и крестьян, нам пора сматывать удочки.

  "Вождь" содрогается всем телом, словно его пробил разряд тока от ближайшей подстанции в триста шестьдесят вольт. Ноги подгибаются, обмякшее тело медленно ползет вниз. Павел торопливо подхватывает, опускает на землю. Он никак не ожидал такой вот реакции и на минуту даже растерялся.

  - Эй, эй, Лев Давид ... тьфу ты! ... Римский, очнитесь, мать вашу! Нашли время в обморок падать, - затормошил его Павел.

  В это время в том месте, где расположился детсад глумов, раздался буквально взрыв самых странных и диких криков, которые только приходилось когда либо слышать. Визг, писк, свирепый рев и шипение, какой-то надрывный вой и даже визг тормозов - так показалось Павлу. Он принялся было по новой тормошить Ледатра, но тот сам вскочил на ноги, едва только раздались первые крики.

  - Господи Иисусе, что это!? - взвизгнул он, дико вращая вытаращенными глазами.

  - Трехголовое чудо-юдо проводит экскурсию по детскому саду. Детишки чрезвычайно обрадовались! - любезно пояснил Павел. - Шевелите задницей, Римский. Через три минуты на эти вопли сбегутся все глумы в радиусе десяти километров. От нас мокрого места не останется! - крикнул он.

  Ледатр действительно не совсем пришел в себя от обморока. Но слова Павла подействовали, как чудесный эликсир - страх исчез, черты лица затвердели, глаза сверкнули. Ни говоря ни слова Римский бросается прочь, Павел за ним. Куда, не спрашивал - только вперед! Несутся по мрачному коридору, не глядя под ноги и не обращая внимания ни на что. Теперь не до поисков замаскированного перехода в основной тоннель. Крики заживо съедаемых детенышей достигли самых укромных уголков и рассвирепевшие глумы торопятся изо всех сил на помощь. И Павел, и Ледатр понимали, что жить им обоим осталось считанные минуты, если не уберутся подальше. Коричнево-желтые стены в черных разводах стремительно проносятся мимо, тусклые потолочные фонари мелькают над головами, словно падающие звезды. Тяжело дышать, спертый воздух только раздувает легкие, очень мало кислорода. Дыхание с хрипом вырывается из груди, следует вдох, но глоток свежего воздуха почти не приносит облегчения. Силы у обоих почти на исходе, от недостатка кислорода кружится голова. Ледатр непрерывно вытирает нижнюю часть лица ладонями - у него идет кровь носом. Еще несколько шагов и он упадет без сил. Павлу тоже невмоготу. Перед глазами плавают черные полосы, временами все застилает бурая муть и тогда ноги идут в разнобой, ему начинает казаться, что он топчется на месте, а не бежит. Сердце рвется из груди, в ушах грохочут водопады, по телу разливается опасная тяжесть. Он уже почти ничего не видит.

  Внезапно за спиной раздается невнятный крик Ледатра. Павел прислоняется к прохладной стене, медленно поворачивается. Ничего не видно. Он по-собачьи трясет головой, что-то тяжелое срывается, с металлическим звоном прыгает по полу. " Шлем упал ... вот жалость ... надо бы поднять ..." - ворочаются мысли в голове. Капли пота веером летят по сторонам, взор на мгновение проясняется. Ледатр стоит на четвереньках, вытянутая рука указывает на белесое пятно сбоку. Это отблеск дневного света! Потоки соленой жижи опять заливают глаза, но Павел уже знает, что надо делать. Бросается вперед, слабеющие пальцы мертвой хваткой сжимают подмышки падающего на землю Ледатра. Следует рывок, от которого трещит ткань комбинезона. Павел тащит бесчувственное тело, ориентируясь на светлое пятно. Чем ближе граница белого и черного, тем холоднее и вкуснее становится воздух. В голове немного проясняется, мышцы наливаются энергией, силой. Еще несколько шагов и ослепительный свет заливает все вокруг. Павел ничего не видит, словно оказался в океане ярко-белой материи, из которой в него вливается жизнь. Изнуряющий жар пропадает, на его место приходит прохлада и бодрость. Павел чувствует, как по лицу, по груди, по всему телу бегут прохладные потоки жизни. Удается открыть глаза. Все вокруг расплывается, окружающий мир не имеет четких границ, предметы выглядят пятнами. Пальцы бессильно разжимаются, тяжесть в руках исчезает. Павел подносит ладони к лицу, сильно трет лоб, щеки, глаза и только после этого зрение возвращается.

  Он стоит на маленькой площадке, на краю крутого склона, низ которого исчезает в тумане. Под ногами безжизненное тело Ледатра, но по трепетанию век и цвету лица Павел понимает, что жив. С неба падают потоки воды, тропический ливень извергает тонны влаги на квадратный метр, сильный боковой ветер рвет струи в клочья и мелкие капли, ударяясь о камень, опять подпрыгивают вверх. Ослепительно сверкает молния и в следующее мгновение мир глохнет от взрыва на небесах. От неожиданной вспышки Павел опускает глаза. Вокруг него расплывается черная лужа грязи. Ледатр лежит в мутном озере боком, еще чуть-чуть и грязная вода попадет в нос. Павел хватает за грудки, прислоняет спиной к камню. Словно спохватившись, сдирает с себя одежду, ожесточенно трет кожу ладонями, дерет ногтями, стремясь побыстрее избавиться от засохшей крови и грязи. Особенно той, что осталась после пещеры с глуменышами. Постепенно лужа светлеет - сначала исчезает бурая муть, вода становится цвета асфальта, потом серой и наконец просто мутной. Вскоре Павел окончательно избавляется от надоевшей грязи, кровь бежит по жилам горным потоком, тело горит огнем. Чувствуется прилив сил и эмоций. Только сейчас он обращает внимание на Ледатра. Тот все еще сидит в луже, вяло сколупывает грязную корку со штанов.

  - Совсем расклеились, господин Римский, - укоризненно говорит Павел.

  - Восстанавливаю силы, - буркнул Ледатр. - Я, знаете ли, не так быстр, как вы.

  - Ах да, потерял силы на царской каторге и вообще интеллигент! Умом, так сказать, силен, - съязвил Павел в ответ. - Вы утверждали, что хорошо знаете, как быстро добраться до Троицкой. И что в результате?

  - А результат от меня не зависит, - спокойно произнес Ледатр. - Я шел правильно. Кто ж мог предположить, что Машка двинет против нас целое войско моров? А эта слизь? Вообще нечто, выходящее за рамки обыденного! Даже ваш бронированный таракан ... э-э ... простите, паук, едва ли бы справился.

  Встал с холодного камня, стащил бронежилет, разделся до пояса и принялся ожесточенно молотить рубашкой по камням. Несколько грязных капель упало на Павла. Он смахнул ладонью, отошел на пару шагов.