- Едут! - сообщил Наронгсак, спрыгивая с вершины валуна.
Стрельбище расположено в небольшой выемке, слева крутой склон каменистого холма, справа густые заросли кустарника, образующие живую изгородь. Сама низина заросла травой, которую недавно подстригли, отчего стрельбище похоже на поле для гольфа, вытянутое в длину на полверсты и упирающееся в темную стену дикого леса. В двух шагах от стоянки автобуса натянут тент для защиты от солнца, расставлены столы с закусками и прохладительными напитками, отдельно расположен блистающий никелированными боками кипятильник для любителей горячего пойла. Прямоугольный ящик на потолке гонит поток прохладного воздуха. Кресла, даже диваны расставлены полукругом на небольшом возвышении, дабы хорошо видеть то, что будет происходить на поле. И тоже навес с кондиционером. Приблизительно в ста метрах от столиков с едой, посередине поля установлены клетки из прочного металла, в которых содержатся пойманные аборигены. Есть одиночные, есть клетки на двоих и троих, есть обширная клетка для детей, их полтора десятка. На стоянке расположился трейлер с пустым кузовом. Кабина пуста, два человека без масок сидят за отдельным столиком, потягивая через трубочки какое-то пойло из высоких стаканов.
- У тебя есть план, Данила? - спрашивает Тигран.
- Есть, - кивает Данила.
Валун с плоской вершиной возле тента служит отличным укрытием от взглядов «туристов» и жаркого дневного солнца.
- И какой?
- Я не видел у них оружия. Видимо, его раздадут непосредственно перед стрельбой. Оно в автобусе скорее всего. В машине семеро охотников, плюс водитель он же экскурсовод. Еще двое уже бухают, они привезли пленников. Оружия у обслуживающего персонала я не заметил, но это не значит, что его нет. План таков — как только охотнички рассядутся за столами, чтобы перекусить после трудной дороги, снимаем обслугу, туристов берем живыми. Годится?
- Вполне, - кивнул Наронгсак.
- Тогда так — ты снимаешь тех двоих, Наталья убирает водителя автобуса, Тигран берет на мушку пассажиров, а я найду стволы.
Как только все прибывшие расселись по местам и принялись с аппетитом уничтожать еду и напитки, четверо людей бесшумно выходят из-за камня. Рослый молодой мужчина направляется к автобусу, женщина и двое других мужчин подходят к пирующим. Никто даже не оглянулся на звук шагов, настолько все были уверены в собственной безопасности. Только один из тех двоих, что привезли крысолюдей для расстрела — нет, охоты! Именно так думают те, кто приезжает в так называемые охотничьи хозяйства для отстрела животных в загонах или вовсе спящих в берлогах медведей. Еще и героями себя чувствуют, мерзавцы!
Два ножа, брошенные один за другим ловким индонезийцем, пробивают шеи чуть ниже затылка тех, кто привез сюда пленников на забаву. Наташа рукояткой пистолета разбивает голову водителя и направляет ствол в лицо рядом сидящей смуглой дамы с яркой сумочкой в руках. Тигран становится с другой стороны, его оружие направлено на мужчин, сытых, откормленных и пахнущих приятным парфюмом, который должен волновать рядом сидящих женщин и придавать уверенность самому пахнущему. Лица «героев» вытягиваются, выражение недоумения и даже недовольства сменяется настороженностью и страхом.
Данила заходит в автобус, в углу аккуратно расставлены ружья в переносной пирамиде, рядом в коробке сложены патроны. Данила берет в руки ружье — самое обычное, гладкоствольное магазинное ружье. Таких на Земле в каждом охотничьем магазине навалом. Патроны тоже обыкновенные, с бумажными гильзами. Надорвав одну, Данила видит серый кристаллический порошок, местный порох и цилиндрическую пулю с тупым наконечником и продольными надрезами. Судя по калибру ствола и размеру пуль оружие предназначено для охоты на крупного зверя. «Ребенка таким снарядом на куски разорвет, - подумал Данила, вспомнив о клетке с детьми. - Надо самих этих сволочей такими пулями пострелять».
Под навесом за столом царит мертвая тишина. Слабый ветерок приятно охлаждает напряженные лица, женщины нервно трут кончики пальцев и часто моргают нарощенными ресницами. Мужчины хмуро смотрят в землю. Один из них презрительно кривит губы, на лице стынет надменное выражение, руки сложены на сытом животе, пальцы сплетены.
Данила, не выходя из автобуса, осматривает пленников — люди явно не бедные и уверенные в себе. Правда, не все. Одного трясет так, что зубы лязгают, у женщин вот-вот случится обморок. Остальные так себе, а вот с уверенным в себе мужичком надобно покалякать. Недолго думая Данила берет ружье, присоединяет пустой магазин и направляется к пленникам. Заслышав приближающиеся шаги пленники оборачиваются, взгляды всех замирают на рослом молодом мужчине с ружьем в руке. Он подходит ближе, хмурый взгляд серых глаз останавливается на том, кто буквально источает презрение к окружающим.
Ствол с силой упирается в пузо, буквально втыкается в мягкую брюшину, едва не ломая сплетенные пальцы. От неожиданности мужчина икает и надрывным стоном выплевывает остатки воздуха в легких. Согнувшись в три погибели ударяется лбом об холодный металл ствола и мгновенно покрывается потом. Женщины хором вскрикивают, одна заваливается на бок и падает всей сытой тушей на землю, неприлично выпятив обтянутый штанами зад. Вторая бледнеет так, что под глазами появляются синие полукружья, руки начинают трястись, сложная прическа разваливается на неряшливые пряди. Мужчины замирают с выпученными глазами и бледными лицами.
Данила молчит. Он слышит панический страх мужчины, горячая паника от близости неминуемой смерти разрушает сознание, страх замораживает разум и убивает чувства — кроме одного! Выжить, выжить любой ценой, а дальше будь что будет и трава не расти. И в это кипящее варево страха, ужаса и желания жить врывается холодный, режущий сознание на куски голос неизвестного человека, явно уроженца одной из диких планет, над которой пока не властна цивилизация объединенного человечества. Он задает вопросы, на которые надо отвечать быстро и без задержки, иначе смерть!
… нации, объединенные в одну семью, могущественны и непобедимы. Кем? Ну, у разумной жизни много врагов — слепая природа, дикие племена, каким-то образом овладевшие технологиями, различные болезни, с которыми мы не можем пока справиться. Да просто пережитки дикого прошлого, которые еще живут в нас, но если работать над собой, воспитывать волю и совершенствовать культуру … да-да, господин, я заткнулся! … что-что? А, генная модификация! Увы, она слишком сложна, достичь положительных результатов не удается … конечно, лучшие умы! … о, вы правы, пуля в лоб решает все проблемы! Нет-нет, не все, мы же не варвары, как вы могли подумать такое, господин! Племена дикарей живут, можно сказать, припеваючи в привычных для них условиях. На природе, да, на природе! Нет, что вы, условия прекрасные … а зачем им пляжи, господин? Рыбы тут мало, делать нечего, а они без работы не могут, да … нет, никакой техники, они любят все сами, ручками и ножками … но это очень полезно, господин! Мы вынуждены платить за тренажерные залы, специально обученные люди подсказывают, как правильно выполнять упражнения. Одежда спортивная, обувь, напитки бодрящие — представляете, сколько всего надо! А дикари люди второго сорта … нет, нет!!! … вырвалось, простите-забылся-неповторится! … им не надо. Нет-нет, что вы, мы предлагали! Да, именно уговаривали — но не хотят. Дети природы, что с них взять? Любят проводить время на свежем лесном воздухе, живут в шалашах и пещерах … что? А, и в норах, вы совершенно правы. Хочется им так, да. Бегают по лесу, резвятся … нет, не болеют. А с чего им болеть-то? Привычные ко всему … детская смертность? Не слышал! А вот мы подвержены, да, подвержены … маски носим с бактерицидной пропиткой, в кондиционеры заправляем, иначе в лесу нельзя ...Какой голод, господин! Природа мать обеспечивает их все необходимым. Это нам приходится сеять, собирать, хранить и готовить пищу, у них все готовенькое … да, чувства благодарности у них нет. Вот нет и все!
