ПРОПАЩИЙ 2.

   Часть 1.

   Война против всех.

   Глава 1.

  Полуденное солнце со злобной радостью прожаривает землю, рыжий глаз безжалостно выжигает лужи после недавнего дождя, потоки огня сушат воздух до состояния плазмы, все живое прячется в тень. Данила сидит под козырьком из мраморных плит, спина упирается в прохладную толщу камня, ноги до половины погружены в воду миниатюрного бассейна. Не так давно в этом месте была беседка для отдыха и неспешных бесед о прекрасном для зеленошкурых жрецов. Незримо присутствовали «боги», на всякий случай контролируя каждое слово и жест. Теперь «богов» нет, а если есть, то прячутся так, что днем с огнем не сыскать. Некоторые жрецы тоже срочно переквалифицировались в работяг или, на крайний случай, в солдат. Это несложно, надо ввести небольшую дозу препарата, который меняет пигментацию. Был, оказывается, такой! Изобрели для того, что бы жрецы могли прикинуться простолюдинами и, без опасений быть узнанными, потолкаться в толпе на рынке, гульнуть с солдатами в кабаке, посидеть в ресторане с инженерами. И разузнать из первых рук — лап! - об чем думают подданные.

  «Боги», которые были невидимыми, могли и сами «потолкаться», но размеры не позволяли. Наступят, сядут или просто пнут — их же не видать! - и чо? Обеспамятевшего «бога» увидят, оценят и поймут, что ничтожество. Тогда конец вековому владычеству! Видимо, это общая проблема всех «богов» независимо от размеров, расцветки и миров обитания. Поэтому они все незримые, невидимые, неведомые, но при этом всемогущие, всевидящие и всепрощающие. То есть хоть тресни, а ни увидеть ни пощупать и в морду не дать.

  И вот стараниями одного, прямо скажем, балбеса власть «незримых и всемогущих» пала. Власть всегда падает, когда кажется могучей и крепкой, как никогда. Именно так, в одночасье, рушились великие и несокрушимые империи прошлых лет. Словно старые деревья, они гнили изнутри, невидимо для внешних наблюдателей. А когда сердцевина превратилась в труху, разрушить оболочку пустяшное дело. Ветер ли подует сильнее обычного или хлынувший ливень размоет корни — неважно! Кто-то походя толкнет или прислонится передохнуть после долгого пути. И рушится вековой дуб, символ и воплощение несокрушимой стойкости. Ну, и чего-то там еще, тоже несокрушимого … Разлетаются орлы, сидевшие на ветвях с грозным видом. Разбегаются в панике звери, прятавшиеся в тени великана. Кто там еще? В смысле, кого изображают на гербах-то? Львы, тигры, орлы, медведи … мокриц и червей никто не рисует на гербах, а ведь именно они в конечном счете хозяйничают на останках некогда могучих и неустрашимых.

  На обломках рухнувших империй расцветает бандитизм и беззаконие. Мерзавцы и психопаты, которых держали в тюрьме, получают волю. Они собирают отъявленных негодяев, называют свою банду партией и начинают драку за власть с такими же негодяями, как и сами, под общим лозунгом «кто был ничем, тот станет всем», «отречемся от старого мира» далее по тексту. В итоге власть получает тот, кто меньше всего ее достоин. То есть клинический психопат, отморозок и нелюдь. Картавые лизоблюды с окраин бывшей империи хватают звания, должности и повышенные оклады. Они и есть те самые черви, которые жрут останки некогда великой страны, погибшей по глупости и наивному человеколюбию власть предержащих.

  Но законы природы не отменить. Черви начинают пожирать друг друга. В итоге остается один, самый свирепый и сильный. Он устанавливает законы, следит за их соблюдением и заново рождающаяся страна вздыхает с облегчением — лучше одна тварь на троне, чем множество. Дешевле кормить.

  Раздается звук шагов. Расслабленно-рассуждательное настроение улетучивается, Данила непроизвольно хватается за пистолет, предусмотрительно сунутый за пояс, щелкает взводимый курок.

  - Данила, ты где? - слышится голос Тиграна.

  - Тут я! - отзывается Данила, пряча пистолет.

  Тигран поспешно ныряет в тень козырька. На лбу блестят капли пота, влажные волосы всклокочены. Не раздеваясь, он плюхается в бассейн и на мгновение закрывает глаза.

  - Как хорошо! - произносит он. - Так бы и жил в воде.

  Данила смотрит из-под опущенных век на барахтанье Тиграна. Неплохо бы и самому искупаться, но лень вставать. Сойдет и так! Тигран погружается с головой, на поверхность всплывает пучок седых волос — все, что осталось от когда-то роскошной черной шевелюры. С шумом выпустив воздух из легких Тигран выныривает, растопыренная пятерня убирает волосы с лица.

  - Какие новости, Тигран? - спрашивает Данила.

  - Да так, - пожимает плечами Тигран, - не очень, но жить можно.

  - Это настораживает, - равнодушно бубнит под нос Данила.

  - Война продолжается, но появились признаки спада. Рептилы устали проливать собственную кровь, хотят законности и порядка.

  - Гражданская война по законам!? - хмыкнул Данила. - Что-то новенькое.

  - Представь себе! Видишь ли, рептилы существовали в комфортных и сытых условиях. Даже низшие касты жили, говоря по-нашему, припеваючи. А революции и последующие граждански войны нужны только нищим. То есть пролетариям, которым нечего терять, кроме своих цепей. В обществе рептилоидов нет пролетариев в классическом понимании. В смысле они есть, но цепи у них, скажем так, золотые. И они, цепи эти, пролетариев совсем не тяготят. А, скорее, наоборот. Да и сама гражданская война была, по сути, соперничеством банд. Когда силы уравнялись, все поняли, что дальнейшее кровопролитие навредит расе рептилоидов и пойдет на пользу инсектам. И людям! Осознав это, главари банд снимают униформу, напяливают костюмы с галстуками, смывают кровь с рук. PR-менеджеры — проще говоря, мордоделы! - быстренько учат манерам, азам ораторского и актерского мастерства. Банду переименовывают в партию, проститутки политтехнологи сочиняют программы — и voila! - свежевыпеченный политик во главе своей партии идет на выборы в парламент. Начинается процесс переформатирования власти, политики соревнуются в остроумии и умении понравится аудитории.

  - Как у нас, - вздохнул Данила. - Чирикают, как воробьи на навозной куче. Перышки топорщатся, крылышки трепещут, глазки-пуговки блестят … актеров нанимают в помощники, клоунов, спортсменов. Политика уже давно превратилась в цирк.