Избавившись от железа, Данила несколько раз глубоко вдыхает, стирает обильный пот с лица. Выставив руки в стороны для равновесия, медленно и осторожно выходит из кабины. Он разглядывает отсек, удивляясь и ужасаясь одновременно — всюду кровь, изуродованные тела, исковерканные до неузнаваемости какие-то приборы, разбитые в щепки ящики и коробки. В нескольких местах зияют рваные дыры в обшивке, будто некое чудовище пыталось не то вырваться на свободу, не то забраться в грузовой отсек. «Господи, неужели это я? - думал Данила, пробираясь между телами вперемежку с хламом. - Я - припадочный? Типа берсерк! Так вроде называли бесноватых воинов варягов. Надо будет при встрече спросить Петра, какую травку он мне в похлебку подмешивал.»
Слышны шаркающие звуки шагов, по аппарели поднимаются Наронгсак и Тигран. Броня снята, оружия нет, у Тиграна горят на лице бешеные глаза, Наронг вертит головой, счастливо улыбается и кивает, как заводная кукла. При виде друзей Данила выпрямляет спину, делает морду лица соответствующей героизму проделанного и вообще принимает позу типа да-фигня-могу-еще! Но на всякий случай прислоняется к выступу, потому что ноги еще дрожат, а в руках такая слабость, что муху отогнать не сможет.
- Ну как вы? - спрашивает Данила дребезжащим шепотом. Спохватившись, рычит: - Как дела, мужики!?
- Живы пока! - радостно отвечает Наронгсак. - А ты, я смотрю, красавчик. Все разнес!
Тигран кивает и нечленораздельно мычит — да-да, красавчик, красивше некуда.
- А куда было деваться? - говорит Данила, сопровождая сказанное неопределенным жестом руки. - Электромагнитной бомбой не оглушают перед тем, как в гости пригласить.
- Ты прав, - кивнул Наронгсак. - Ребята хотели брать живьем. Интересно, кто их послал?
- Мне тоже интересно. Надо поспрашивать. Видишь кого живым?
Наронгсак рассматривает изуродованные тела, пожимает плечами.
- Вот и я тоже, - вздыхает Данила.
- Есть один! - восклицает Тигран. - Вон там, за ящиками.
Из кучи искореженных алюминиевых коробок торчат чьи-то ступни. Недолго думая Данила хватает за одну ногу и, не оборачиваясь, легко тащит тело к выходу, на свет.
- Интересная броня, не находите? - спрашивает Тигран, внимательно разглядывая лежащее на земле тело. - Похоже на углеволокно, но не оно.
- Да уж, это не наше железо в палец толщиной, - согласился Наронгсак. - Но с другой стороны, легкая броня не защитит от удара тяжелой пулей. А массивная броня поглощает энергию и предотвращает повреждения внутренних органов.
- Никто не знает, как снять шлем? Мы вроде поговорить с пленником собрались, - произносит Данила, ни к кому не обращаясь.
- Заболтались, - согласился Тигран. -Вроде, застежки вот тут.
Он садится на корточки, руки тянутся к шлему. Внезапно «тело» оживает, наемник отбивает локтем руки Тиграна, вскакивает на ноги и отступает назад, хватаясь за оружие в кобуре на боку. Данила отвешивает мощный подзатыльник, от которого наемник летит в одну сторону, «ствол» в другую, а следом кувыркается сорванный шлем. Наронгсак ловко подхватывает летящее тело, швыряет на землю и ногой придавливает горло. Однако тотчас убирает ногу и отступает. На лице появляется выражение растерянности, Наронгсак пожимает плечами и оборачивается к Даниле.
- Этого пленника лучше допрашивать тебе, - говорит он и кивает на неподвижно лежащего на земле наемника.
- Чего сразу я … - бурчит Данила, но осекается — на земле, в пыли, раскинув руки лежит Наташа.
Девушка приходит в себя, глаза открываются, взгляд останавливается на растерянном лице Данилы.
То ли это кинематограф так зомбирует людей, то ли книги - нет, скорее, кино. Книги сейчас мало читают. Так вот, в ситуации подобной этой, герой фильма почему-то обязательно должен уточнить личность лежащего в пыли и грязи человека. То есть спросить — это ты, Наташа? Или еще «умнее» - как ты здесь оказалась? Если недавно стреляли, то задают еще один «гениальный» вопрос — ты цела? Словно можно спокойно отвечать на вопросы, если что-то оторвано или прострелено. Типа да, это я, шла мимо, в меня стреляли, правую ногу пробило пуля, левую оторвало взрывом, на голову упал кирпич. А еще меня оглушило, засыпало землей и придавило бетонной плитой.
Данила молча смотрит, как Наташа поднимается с земли, поправляет волосы и стряхивает пыль с одежды.
- Ты ведь не только управляющая поместьем Хруста? - спрашивает Данила.
- Нет, только управляющая, - отвечает девушка, прямо глядя в глаза. - Но я еще и дочь пирата.
- Понятно, - кивнул Данила. - Наронг, проверь еще раз вокруг все, добей живых и собери оружие, пригодится. Тигран, помоги ему. А ты рассказывай, кто такой Хруст, чего ему надо и какими ресурсами он располагает.
Наташа провожает взглядом уходящих, преувеличенно внимательно осматривает свои помятые и поцарапанные доспехи.
- А если я совру? - говорит она.
- Я проверю, - жестко отвечает Данила. - Рассказывай!
- А если не буду? - тихо спрашивает девушка.
- Заставлю, - также тихо отвечает Данила. - У меня нет выбора.
Глава 6.
Законы политической борьбы ничем не отличаются от законов дикой природы. Большие жрут малых, выживает сильнейший, милосердие ноль, совесть и честь отсутствуют как понятия. На обломках рухнувшего государства пышным цветом произрастает то, что в обычных условиях умирает, даже не родившись. Ничтожества превращаются в вождей, простой солдат становится главнокомандующим, поденный рабочий министром среднего машиностроения. Революция превращает мир в зазеркалье, плюс меняется на минус, комедия сменяется трагедией. Человечество как бы смотрит на себя со стороны, удивляясь и ужасаясь одновременно и, не раз и не два умывшись кровью, возвращается в то состояние, в котором пребывало ранее. Вроде простая истина: от добра добра не ищут, но «устроен так белый свет, нам то, что есть, - ни к чему; нам нужно то, чего нет».
