Амелия неподвижно лежала на полу, уткнувшись лицом в ковер. Она была полностью уничтожена.

Фленчик крепко удерживал её за ягодицы, пока изливался в нее. Его восклицания перешли от воя к тихим стонам и вздохам. Затем он на мгновение замолчал, прежде чем выйти из нее и легонько шлепнуть по попке.

— Я не могу стоять, — выдохнул он. — Брефт, принеси мою переносную аптечку.

— Конечно.

Амелия услышала, как нобек ушел в комнату за медной дверью.

Она тоже не могла стоять, не могла и пальцем пошевелить. И ощущала ломкость во всем теле, в некоторых местах она переросла в настоящую боль. Интересно, как сильно повредил Фленчик её плоть?

— Амелия, ты в сознании? — Раджир казался обеспокоенным.

Она что-то пробормотала, когда Брефт вернулся. Он фыркнул:

— Я заметил, что вы не спросили, всё ли с ней в порядке.

— Нет, но скоро будет. — Фленчик слегка пошевелился за ней.

Она услышала движение, но не смогла его определить — шорох, как будто кто-то перебирал предметы. Затем пальцы, покрытые прохладным, влажным веществом нежно потерли анус. Боль от грубого секса немедленно исчезла, облегчение ослабило накопленное напряжение, о котором Амелия даже не подозревала.

Он убрал пальцы, чтобы снова их смазать, затем нежно проник в анус, облегчая сильную боль.

Он также обработал её лоно. У Амелии не было сил двигаться, но вся боль прошла.

— Лучше, — вздохнула она.

— Я сожалею, что у меня не было возможности обработать тебя сразу после секса, — сказал Фленчик. — Не двигайся. Я убрал боль, а теперь должен обработать некоторые ссадины. Они быстро заживут. Ничего серьезного, — добавил он ободряюще.

Она почувствовала тепло ягодицами, будто он включил тепловую лампу. Тепло усилилось, но неприятно не было.

— Дай мне зонд, — сказал Фленчик Брефту. Снова шорох, металлический звон, и жар усилился. Что-то маленькое, твердое и теплое скользнуло в лоно. Ощущения были странными, но приятными. Амелия не двигалась, позволяя Фленчику обработать последствия сладострастного надругательства.

Он извлек медицинский инструмент спустя несколько минут и переместил его в анус. Фленчик задержал его там подольше, вероятно, потому что нанес больше повреждений нежной плоти.

Голова Амелии стала проясняться после укуса Раджира. Она задалась вопросом, как, черт возьми, она должна сопротивляться калкорианцам, если они всё время держат её в состоянии опьянения.

«Должен быть выход, — подумала она. — Она должна найти способ сбежать. Но как?»

— Готово, — объявил Фленчик, убирая инструмент. — Все ссадины и синяки зажили.

— На текущий момент, — прорычал Брефт, отчего сердце Амелии забилось быстрее. Он не мог думать о сексе с ней после надругательства Фленчика.

— Я устала, — всхлипнула она, когда мозолистые руки прошлись по её ягодицам. Она попробовала отползти.

Брефт схватил её за щиколотки и потянул обратно, злобно засмеявшись. Амелия оглянулась на Фленчика, но тот только улыбнулся. Он положил маленький металлический стержень в футляр, захлопнул его и отошел в сторону.

— Возможно, тебе нужно снова укусить её. Я не думаю, что она останется податливой.

— Я не против, если она будет сопротивляться, — сказал Брефт. Он перевернул Амелию на спину и лег сверху, зафиксировав её руки над головой одной рукой.

Амелия сопротивлялась, хоть и и понимала, что Брефт гораздо сильнее её.

— Я не хочу. Вы все слишком грубо обращаетесь со мной.

— Тебе нравится грубость, — прошептал Брефт, потеревшись готовыми членами о её бедро. — Тебе нравится боль. Из-за неё ты чувствуешь наслаждение более сладко.

— Нет, — соврала она, заплакав от унижения. — Мне не нравится боль. Мне не нравится, когда меня похищают. И ты мне не нравишься. — Она сжала ноги.

— О, скоро я тебе очень даже понравлюсь, — пообещал он, с легкостью раздвинув её ноги сильным бедром. Она закричала, когда они интимно соприкоснулись.

— У нас есть ограничители, на случай если ты устал сдерживать её, — сказал Раджир. Он расслабился на шезлонге, наблюдая за шоу.

— О да, а я совсем позабыл о них, — сказал Брефт. Он улыбнулся, выпустив клыки.

Фленчик вернулся из лаборатории и устроился рядом с Раджиром.

— Самое время взять их, с ней становится трудно.

— Применить их, — рассеянно поправил Брефт.

Амелия сильно дернула руками. Она не хотела, чтобы её сковали, не тогда, когда они были так жестоки. Но рука Брефта легко удерживала её словно тисками.

Он встал, потянув её за собой.

— Где они?

Раджир указал на занавешенную стену:

— За стеной.

Брефт наполовину толкал, наполовину тащил Амелию к стене. Он отодвинул занавеску в сторону, раскрыв прикрепленные к стене металлические наручники: два чуть выше плеча Амелии и два на полу.

— Пласианцы знают толк в утехах, — заметил он, осматривая наручники.

— Только посмей! — закричала Амелия. Она попыталась пнуть его, но Брефт легко уклонился от удара и сделал подсечку. Он обхватил её за талию, не давая упасть.

И, не дав ей опомниться, прижал к стене Наручники защелкнулись сначала на одном запястье, затем на другом. Амелия оказалась скованной и беспомощной.

— Такие тонкие запястья, — удивился Брефт. — У нее такие же тонкие косточки, как у пласианцев. — Он опустился, чтобы закрепить лодыжки, легко преодолевая её отчаянную борьбу. — Они ей идеально подходят.

Амелия не могла защититься, её руки и ноги были полностью разведены. Она висела на стене, полностью во власти Брефта. Она опустила голову и зарыдала от безысходности.

— Почему ты плачешь? — мягко спросил нобэк. Он погладил внутреннюю сторону её ног. — Ты же знаешь, тебе понравится всё, что я сделаю с тобой.

— Это извращение, никому такое не понравится, — ответила Амелия.

— Но тебе понравится. — Брефт погладил её мокрую теплую сердцевину, увлажняя кудряшки на лобке.

Она сжалась от его прикосновения и сильнее заплакала. «Дрянная девчонка! Шлюха!» — голос её матери ещё никогда не был настолько громким.

— Почему ты называешь это извращением? — спросил Раджир. — Ты становишься такой чувствительной.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть связанной, — добавил Брефт. Он нагло потер её влагалище. — Это добавляет искорку в занятие любовью. Тебе же понравилось тогда, на пикнике.

— Ты укусил меня, и я была пьяной. В тот день я ничего не могла поделать. — Её голос охрип от рыданий, но внутри всё таяло от его ласк. — Не принуждай меня, я не хочу быть плохой.

Брефт прошептал ей на ухо:

— Но ты плохая, моя маленькая Амелия. Ты плохая, и поэтому я награжу тебя.

Её сердце забилось быстрее. Она вскрикнула, когда он вошел в нее двумя пальцами. Её руки натянули наручники, но те крепко её удерживали.

Брефт брал её пальцами, она становилась более мокрой, разгоряченной. Она повернулась, пытаясь сбросить пальцы, но наручники сковали её движения. Его пальцы продолжили вторжение, не сбившись с ритма.

Он наклонился и прошептал:

— Тебе некуда бежать, негде спрятаться. Тебе нравится, когда с тобой так обращаются.

Амелия отвернулась от него, зажмурила глаза и приказала телу успокоиться.

— Амелия, я собираюсь насладиться сексом, когда ты скована и полностью беспомощна, — сказал Брефт. Он прислонился к ней, она ощутила его толстые члены и не смогла подавить дрожь.

Он убрал руку от лона и взялся за член, располагая его для вторжения.

— Ты полностью открыта для моего удовольствия. Ты принадлежишь мне, сладенькая.

Он вошел в нее, словно утверждая права на распоряжение её беспомощным телом.

Амелия застонала сквозь стиснутые зубы. Чтоб его! Медленное проникновение оказалось очень приятным.