- Надо уходить вглубь пещеры, - хмуро предлагает Фёдор. Ему очень не нравиться, что Валя оставила его. Девушка прижимается всем телом к Антону и старается не смотреть на Трухина. Фёдор то бледнеет, то краснеет, но поделать ничего не может – у Антона из-за пояса выглядывает рукоять пистолета. Чуть что – пристрелит не задумываясь. Во всяком случае, Трухин сделал бы это немедленно, будь оружие у него.

  - После землетрясения стены непрочны, могут обрушиться, - нервно говорит Тагиров. – Лучше далеко не заходить.

  - Ты ж исследования собрался здесь проводить! Не страшно было? – удивился Антон.

  - По мере укрепления стен. Вон, прораба привёз сюда! – огрызнулся Исмаил.

  - Кстати … Василич, ты здесь? А ну, вылазь из темноты! – крикнул Антон.

  - Тута я! – раздался дребезжащий тенорок и над валуном появилась круглая физиономия прораба.

  - Как со стенами?

  - Дык … где успели - подлатали. А дальше-то не знаю, - развёл руки Василич. – Глядеть надобно …

  - Да хрен ли там высматривать, - плюнул Антон, - бандиты уже на входе … Пошли отсюда, Бог не выдаст, свинья не съест!

  Под землёй прохладно, темно и тихо. Глаза быстро привыкли к густому сумраку. Дневной свет из прохода проникает довольно далеко. Прораб Василич идёт первым, за ним все остальные. Миновали лестницу, по которой Антон и Валя спустились в подземелье первый раз. После того, как прорыли новый проход, она оказалась ненужной, но теперь может пригодиться. Антон уже хотел было предложить подняться в купольное помещение, чтобы оттуда как-то уйти подальше от лагеря, как за спиной мелькнули тени. Наёмники вошли в подземелье. Тотчас раздались крики, длинная автоматная очередь взорвала тишину, пули с визгом заметались под сводами. Все бросились на пол. Антон присел за ступени. В руке появился пистолет, тихонько щёлкнул предохранитель. Наёмников хорошо видно на фоне дневного неба. Четверо бандитов стоят на входе, вглядываясь в тёмную глубину пещеры. Идти дальше желания у них нет. Антон спокойно прицеливается, оглушительно хлопают выстрелы. Двое наёмников падают, остальные разбегаются. Сразу гремят ответные выстрелы, пещера наполняется шумом, визгом и пылью. Стрельба продолжается несколько секунд, затем стихает. От входа слышны крики, ругань. Пригибаясь как можно ниже, уцелевшие наёмники утаскивают убитых или раненых товарищей.

  - Все. Уходим, пока они не вернулись, - приказывает Антон.

  Но не прошли они и нескольких шагов, как за спиной опять загремели автоматные очереди. Однако теперь они были неопасны – в этом месте проход искривлялся, каменный выступ полностью скрыл беглецов от пуль. Антон задумчиво посмотрел на пляшущие фонтанчики пыли, потом повернулся к остальным.

  - Вот что, господа … идите-ка вы дальше, а я задержусь на минутку. Ребята никак не угомонятся, - кивнул он на вход в подземелье, откуда продолжают доноситься выстрелы.

  - А ты? – встревожено спросила Валя.

  - Я недолго, - с улыбкой ответил Антон.

  Фёдор хмуро кивнул. В сумраке глаза тускло блеснули и Антон сразу понял, о чем подумал Трухин – чтоб тебя здесь и прибили!Тагиров подозрительно посмотрел, недовольно прищёлкнул языком. «Миллиардер и рыночный мафиози опасается, что продам бандитам. Надо было больше миллионов предложить»! – мстительно подумал Антон. Один только прораб Василич, простой и незамысловатый, как силикатный кирпич, скороговоркой произнёс:

  - Идём-идём … он тута без нас управится. Как повар с картошкой!

  Стрельба прекратилась. Стихли шаги ушедших, но почти сразу послышались новые звуки – приближаются наёмники. Антон осторожно выглядывает из-за выступа. На светлом фоне входа хорошо видно, как вдоль стен крадутся вооружённые люди. Пять человек с автоматами идут, прижимаясь к камням. На мгновение замирают, потом самый последний – командир! – машет рукой, пальцы растопыриваются латинской буквой v типа – двое на месте, остальные вперёд! Оружие готово к бою, пальцы на спусковых крючках, на потных мордах стынет выражение лихости и отваги … словом, как « в кине»! Антон некоторое время наблюдает, как красиво и бестолково перемещаются наёмники. Просто удивительно, как легко поддаются люди внушению, подумал он. Кинематограф никогда не отражал реальную жизнь. Что постельные сцены, что танковые сражения – нигде нет правды. Есть только подделка под неё. Это красиво и многозначительно называется « видением режиссёра». На самом деле он пытается в меру возможностей – в том числе и финансовых – показать «красивше», иначе зритель не пойдёт и картина не принесёт доходу! Раз, другой и придётся улицы мести! Вот и стараются ленивые бездари – а таких 99% - изо всех сил делать красивое кино. Отсюда такое количество спецэффектов и компьютерной графики. Автомобили взрываются от пистолетного выстрела, словно бензовозы. Худосочный герой, у которого руки, как прутики, без размаха бьёт кулаком и злодей отлетает метра на четыре. Да ещё столько же кувыркается по асфальту. В эротических сценах герой полчаса снимает трусики с любимой женщины. Потом чулки по одному. Или наоборот, сначала чулки, затем трусики … А потом взрослый мужик остолбенело смотрит «туда», будто в первые видит. Блин, заснуть можно от такой «еротики»!

  Хрестоматийный пример киношной тупости. В широко известном в нашей стране фильме «Чапаев» есть небольшой сюжет, в котором полководец с помощью картофелин растолковывает тонкости тактики и стратегии красным командирам, а именно – где и когда должен быть командир на белом коне. По-чапаевски – всегда впереди. Вчерашние хлеборобы и подметальщики улиц, надевшие военную форму, восприняли эту «истину» на ура. Вместо того, чтобы изучать военную науку, они по десять раз смотрели фильм и запоминали «откровения» … В начале Великой Отечественной войны армия лишилась почти всех командиров за первые два месяца боев. Даже маршалы в штыковые атаки ходили. Конечно, это был жест отчаяния, но кто раньше мешал учиться военному делу как следует?

  Наёмники, набранные из неграмотных выходцев с городских окраин и разорившихся крестьян, учились воевать по фильмам. Вместо того, чтобы думать, они тупо повторяли то, что когда-то увидели на экране. Антон понаблюдал ещё некоторое время, потом взял камень и швырнул. Словно по команде наёмники открывают шквальный огонь. Поток раскалённого железа врезался в стену, круша и размалывая в пыль камни. От грохота заложило уши, пещеру затрясло от мощных звуковых волн, с потолка посыпался песок. Антон прицеливается, несколько раз нажимает на спусковой крючок. Пистолетные выстрелы не слышны в непрерывном грохоте автоматных очередей, на вспышки выстрелов никто не обращает внимания. Пули находят цели – наёмники один за другим падают на пол. Уже трое лежат в пыли, когда старший группы заметил-таки, откуда в них стреляют. Падает ничком, руки вытянуты вперёд, потные кулаки сжимают пистолет. Начинается суматошная и бестолковая стрельба в темноту. Оставшийся в живых рядовой наёмник суетливо меняет пустой магазин. Как назло, патрон перекосило, закопчённый пороховой гарью затвор не поддаётся. Наёмник визжит и дёргается, как припадочный, но автомат упорно не желает поддаваться. «Чистить надо, недоумок»! – мысленно усмехнулся Антон. Два выстрела сливаются в один. Заклинивший автомат отлетает к стене, наёмник сгибается, как складной ножи и падает на колени. Пули пробили брюшину в правой нижней части и застряли в печени. От такого ранения наступает сильнейший болевой шок, а после человек быстро умирает в мучениях. Наёмник валится набок, прямо под выстрелы старшего группы. Пуля попадает прямо в затылок раненому. Нервы бандита не выдерживают, он роняет пистолет и с протяжным воплем бросается к выходу. Антон торопливо жмёт на курок, гремит выстрел, пуля взрывает песок под ногами убегающего. Второго выстрела не последовало – обойма опустела, затворная рама так и осталась в крайнем заднем положении.