- Но вы здесь, рядом со мной!
- И что? Ждёте налёта авиации, а потом ловкие ребята посыпятся с неба на парашютах?
- Нет. Мне известно о перемещениях всех летательных аппаратов в радиусе полутысячи километров … Хорошо, вернёмся к нашим баранам. Какие предположения по поводу глаз?
- Вы говорили насчёт гипноза … возможно, - пожал плечами Антон. – Современные колдуны, как и их средневековые коллеги, используют хрустальные шары во время сеансов магии. Считается, что при помощи шара можно увидеть будущее, заглянуть в иной мир … что-то ещё. Кстати, хрустальные черепа из этой же оперы. Вранье все, конечно, но на людей с повышенной внушаемостью может действовать. Возможно, в данном случае неизвестному скульптору удалось добиться максимального эффекта внушаемости, но каким образом он так обработал камень представить не могу.
- Да, похоже на правду. Валентине удалось расшифровать некоторые надписи и она предполагает, что глаза действительно лишают человека воли. Если в этот момент опытный гипнотизёр начнёт работать, то сможет внушить все что угодно, причём навсегда! Человека можно заставить самозабвенно трудиться, воевать без страха за собственную жизнь или сделать его абсолютно преданным и управляемым … черт, как любопытно!
Тагиров вскочил с дивана, в волнении заходил по комнате. Край халата зацепился за угол столика, стакан с водой опрокинулся, но он даже посмотрел на звон стекла. Тагиров опять уселся на диван, весело глянул на Антона.
- Хорошо, оставим все, как есть, - с улыбкой произнёс он. – Вы пока поживёте, раскопки продолжатся, камешек интересный с глазами заберу домой, надо с ним как следует поработать опытным специалистам … хотя какие специалисты могут быть в таком деле? Тем не менее припрятать находку надобно.
На следующее утро проход рабочие расширили проход настолько, что удалось провести погрузчик. Странный камень осторожно сняли с постамента, погрузили на колёсную платформу и подняли на поверхность. Грузовой вертолёт проглатывает изваяние, двигатели ревут, над лагерем проносится небольшой ураган, вызванный бешено вращающимся несущим винтом. Пузатая машина неторопливо поднимается в воздух, тяжело переваливает бархан и карабкается к горной гряде. Люди на земле провожают взглядами вертолёт, невольно завидуя в душе тем, кто управляет таким исполином. Механическое чудовище ползёт по воздушной дороге ввысь, следом бежит по земле вытянутая в эллипс серая тень. По мере приближения вершины гряды тёмное пятно увеличивается, словно стремится соединиться с тем, что её породило. Тень мчится по земле, вот-вот коснётся серого брюха и спрячется в железных внутренностях машины … Ярко-голубое небо прочерчивает белая нить инверсной струи, маленькая чёрточка неуловимо быстро проносится над землёй, резко взмывает вверх и ударяется прямо в навесной топливный бак. Огненно-рыжий бутон взрыва расцветает в боку вертолёта, наполовину закрывая его от взоров потрясённых людей. Ослепительно сверкает разбитое вдребезги стекло пилотской кабины, могучий рёв двигателя переходит в надсадный кашель, машина заваливается на бок. Видно, как из огромной дыры вываливаются горящие комочки – люди из команды сопровождения. Пылающие точки несутся к земле, а за ними, словно огненная скала, падает вертолёт. Из пролома в борту высовывается кусок чего-то непонятного, искристо-белого, словно сахарная голова. Это треугольное изваяние сорвалось с креплений и, со скрежетом проламывая перегородки в грузовом отсеке, валится в дыру. Каменные грани с душераздирающим скрипом рвут алюминий обшивки, шпангоуты лопаются, будто перетянутые струны. Несколько человек попало под каменные жернова. Беззащитные тела давит страшная тяжесть, лопаются грудные клетки, головы расплющивает в кровавые блины. Толстые струи темно-красной крови заливают немигающие глаза, серые комки мозгового вещества ползут по узким щелям вертикальных зрачков, словно мутные слезы. Выражение каменных глаз неуловимо меняется, страшно и мерзко, будто змей сладострастно улыбнулся.
Полусожженные, но ещё живые люди падают на раскалённые солнцем камни, останки катятся вниз, застревают в трещинах, клочья мяса остаются на острых гранях и кровь вскипает, едва только касается нагретой поверхности камней. Падает чёрная тень и огромная масса вертолёта рушится сверху, сминая и стирая в порошок все – камни, останки людей, чахлые пучки здешней растительности и жилистую пустынную траву. Изуродованный корпус машины покрывается черной паутиной трещин, раздирающий скрежет на мгновение заглушает звук падения, огромный вертолёт с грохотом разваливается на куски. Почти тотчас вспухает огненно-чёрный пузырь и гром взрыва сотрясает землю и горы. С ближайших скал срываются громадные валуны, с нарастающим гулом несутся вниз. Поток больших и маленьких камней устремляется к останкам вертолёта, место катастрофы скрывает облако густой пыли. Будто раскаты грома несколько минут сотрясают землю, черно-серый язык пыли поднимается вертикально к небу, горная гряда отзывается мрачным гулом, словно великанский камертон, эхо уносится вдаль и возвращается странным тянущимся звуком, будто неподалёку лопнула басовая струна. Потрясённые неожиданной катастрофой люди стоят молча, боясь сказать хоть одно слово. Когда стихает грохот и перестала дрожать земля, раздались первые крики, в лагере возникла суета. В панике заметались фигурки людей, наёмные марроканские работяги без звука бросаются наутёк. Охрана и личные бодигарды сгрудились вокруг шефа. Тагиров стоит прямо, словно суслик на страже сусляьего городка, раскосые азиатские глаза превратились щёлочки, в углу рта безмятежно дымит сигара с золотым ободком. Пробковый шлем сполз на затылок, гладкий лоб на глазах покрывается круглыми шишечками пота. Антон стоит неподалёку, рядом конвоир. Нагретый солнцем ствол поминутно тычется в бок. Автомат заметно дрожит.
- Говоришь, тебе все известно в радиусе полутысячи километров? – с ухмылкой спрашивает Антон.
В панической тишине голос звучит невыразимо нагло. Бодигарды поворачиваются на звук, в бесцветных глазах появляется удивление и злость. Тагиров раздражённо ощеривается, сигара виснет на губе, смешно оттягивая её к низу. Ослепительно сверкает позолоченный ободок. Странный посвист вдруг раздаётся в тишине, песок вспухает фонтами пыли, на широкой груди одного из охранников появляются точки, тело дёргается, будто сзади за нитки тянут и охранник падает на песок. Только после этого ушей достигает частые хлопки далёких выстрелов. Телохранители заученно бросаются к хозяину, закрывая его от пуль бронированными телами, в руках матово блестят бесполезные в такой ситуации пистолеты и короткоствольные автоматы. Двое личных бодигардов волокут Тагирова по песку, чтобы вывести из зоны обстрела, но неведомый противник заметил характерное построение охранников. Поняв, что за откормленными телами стражников прячется VIP-персона, противник открывает ураганный огонь именно по сбившимся в кучу телохранителям. Земля вокруг буквально вскипает от ударов пуль. Дорогие бронежилеты держат удар, но они закрывают только грудь. Почему-то считается, что если пули пробьют руки или ноги, это несущественно. Охранник, мол, жив останется. Ну и что? Толку-то от израненного, истекающего кровью человека? Если пули порвут крупные сосуды, раненый погибнет за полторы-две минуты. Кевларовые шлемы, последнее грандиозное изобретение америкосов в сфере безопасности, автоматная пуля и вовсе пробивает навылет, как фанеру. Пули стучат по бронежилетам, словно град по крыше автомобиля. Охранников просто сбивает с ног потоком раскалённой стали, открытые участки тела буквально разрываются на куски. За несколько секунд земля покрывается коричневыми пятнами, клочьями мяса и окровавленных остатков одежды. Охранники падают на песок, словно кегли, сбитые точным броском шара.
