— Я же сказала, что пять минут! — нервно проговорила Рейли, не открывая глаз.

— А я пришел сюда не поторапливать тебя. — Над ухом зазвучал противный голос Энви. — Думал, что сразу узнаешь, но нет.

Симона открыла глаза и взглянула на него. Юная медсестричка, светловолосая, хорошенькая. Наивными большими глазами Энви смотрел на Рейли, но в то же мгновение криво заулыбался, выдав свою сущность.

— Зря ты принял такой облик. — Усмехнулась Симона, складывая ноги на журнальный столик. — Лучше не попадайся на глаза терапевту, Карлу. Он терпеть не может красивых медсестер. Они не хотят с ним спать.

— Вы людишки…

— …такие жалкие, — парадируя его голос, закончила Симона, а голова Энви чуть ли не задымилась от злости. — Когда же ты, жалкий гомункул, придумаешь что-нибудь более обидное.

Энви скрипнул зубами и хотел что-то ответить, но открылась дверь, и в комнату вошел мужчина. На халате у него висел бэйджик с именем: Карл Тамп.

— Сестра? — удивленно произнес он. — Это комната для докторов. Вам тут не следует находиться.

— Я всего лишь хотела напомнить доктору Рейли, что ее ждет пациент в третьей палате.

— Да, — подтвердил Тамп. — Этого пацана слышно из приемной. Иди уже, Симона, он всем действует на нервы.

Рейли издала неопределенный звук, выдавая недовольство назойливостью всех, кто ее окружает. Она сделала несколько глотков и поставила кружку на столик.

— Мой кофе не трогать, Карл, — сказала она, открывая дверь и выпуская Энви в коридор.

— Больно надо, — фыркнул Тамп.

Симона в сопровождении Энви направилась в нужную палату. На подходе к ней она заглянула в историю болезни.

— Элрик? — удивленно спросила она у Энви, а тот заулыбался.

— Вот это встреча, да?

— А чего сразу не сказал?

— Сюрприз.

Симона открыла дверь. Эдвард сидел на кровати, а Ал все пытался заставить его отдохнуть и не дергаться.

— Да кровь уже почти не идет! — вопил Эд, успокаивая брата. — О! А вы хирург, да? Будете меня зашивать?

— Да, — сказала Симона, выдавливая улыбку и разглядывая братьев. — Я доктор Симона Рейли. А эта медсестра, Анна, любезно принесет мне все инструменты, да?

— Да, — сквозь зубы проговорил Энви и вышел за всем необходимым.

Симона подошла к кровати Эда и поставила табурет рядом, садясь на него. Парень внимательно ее разглядывал, с любопытством наблюдая, как она читает его историю.

— Снимай пока свою футболку, — бросила Рейли, перелистнув страницу. — Тебе всего двенадцать лет, а ты уже государственный алхимик?

— Не думаю, что возраст тут имеет значение, — сказал Эдвард, отдавая футболку Альфонсу.

— Но это все равно странно. — Симона отложила бумажки на тумбу и пододвинулась ближе, посмотрев на раны. — Не многие взрослые люди способны пройти нужные экзамены.

В комнату вошел Энви, держа в руках емкости со стерильными инструментами и бинтами. Он положил все на тумбу рядом и встал за спиной Симоны. Та начала промывать рану, стирая засохшую по краям кровь. Эдвард молчал, и Альфонс не хотел говорить за брата.

— Кто это тебя так? — спросила Симона. — Уж не братец ли?

— Не важно, — буркнул Элрик, глядя на брата, а Симона приподняла одну бровь, показывая свою заинтересованность. — Я был при исполнении. Нам не разрешается разглашать подробности заданий.

— Вы разве не знаете, доктор Рейли? — заговорил Энви, делая тон голоса таким удивленным. Симона даже улыбнулась тому, как играет этот гомункул: настолько правдоподобными были его выступления, и это не исключение. — Сегодня один сумасшедший алхимик пытался напасть на центральный военный штаб! Говорят, что он хотел убить фюрера, вы представляете?! Братья Элрики такие юные, но смело бросились защищать своего лидера!

— Раз вы здесь, то, выходит, этого сумасшедшего схватили уже? — спросила Симона, разговаривая холодно и безэмоционально, в отличие от Энви, который охал и ахал, восхваляя Элриков.

— Не совсем, — произнес Альфонс, а Симона вколола Эду обезболивающее, чтобы зашить раны. — Мистера Макдугла убил фюрер.

— Алхимики все немного странные, — сказала Рейли, сделав вид, что не знает, о ком идет речь. Она посмотрела прямо в глаза Эдварду. — Вечно думают, что умнее природы, которая намного могущественнее.

— Алхимия тоже часть природы, глупо отрицать это, — сказал Эд, усмехаясь. — Мы всего лишь используем одну из сторон медали.

— Когда человек думает, что сильнее того, в чем даже не разбирается, он попадает в капкан собственного тщеславия. Не знаю ни одного алхимика, который бы хорошо закончил.

Братья напряглись и застыли, уставившись на Симону, которая невозмутимо начала зашивать раны Эдварда. Энви стоял, поджав губы. Он буркнул что-то невнятное и выскочил из комнаты. Элрики решили, что медсестра действительно вышла по делам, но Рейли знала, что этот зеленый червяк просто пошел гоготать в уединенное местечко.

— А много алхимиков вы знаете? — спросил Эд, когда полное осознание того, что сказала Симона закрепилось в его голове.

— Достаточно, чтобы судить, — ответила она, немного надавив на плечо, чтобы Эдвард повернулся спиной.

Дверь открылась, и в палату сначала проник огромный букет красных роз, а затем громадная детина Армстронг.

— Эдвард Элрик! — торжественно проговорил майор, протягивая розы. — Я узнал, что ты в больнице и поспешил сюда!

— Я зашиваю ему рану и… — начала Симона, но Армстронг ее перебил.

— И я развею твою тоску от постельного режима! — Он сбросил с себя китель, а братья начали громко орать.

Приподняв брови, Симона широко раскрыла глаза от возмущения и встала с табурета.

— Майор Армстронг! — громогласно и строго произнесла она. — Немедленно покиньте палату или прекратите себя так вести!

Майор тут же застыл и удивленно посмотрел на женщину вдвое меньше него. Он поднял с пола китель и быстро надел его обратно.

— Вы… — он прищурился, не веря своим глазам. — Доктор Симона Рейли?

Братья заглохли, поняв, что эти двое точно знакомы. Рейли его узнала, а вот майор на радостях, что с братьями все хорошо за исключением несерьезной раны Эда, не сразу признал Симону.

— Да, это я. — Спокойным голосом подтвердила она.

— А откуда вы друг друга знаете? — спросил Ал.

— Ты попал в хорошие руки, Эдвард Элрик, — сказал Армстронг серьезным тоном, не сводя глаз с Симоны. — Доктор Рейли оперировала раненых солдат на войне в Ишваре. И спасла многих, которые уже готовы были распрощаться со своей жизнью.

Братья удивленно уставились на нее, а Симона, продолжая держать невозмутимый вид, вернулась к ранам, делая завершающие стежки. В палате повисла тишина, которая вполне устраивала Рейли, но казалась давящей для братьев и Армстронга.

— Это все, Эдвард, — сказала она, откладывая инструменты в сторону. — Медсестра наложит тебе повязку.

Рейли заторопилась уходить, но остановилась перед дверью.

— Удачи вам, — сказала она, посмотрев сначала на старшего брата, а потом на младшего. — Пока вы есть друг у друга, держитесь за руки крепко.

Элрики удивленно смотрели на нее и, когда захотели поблагодарить, она выскочила из палаты. В коридоре ее ждал Энви, оставаясь в образе медсестры.

— Я думал, что лопну от смеха. Давала им советы? Ты?! — говорил он, еле сдерживаясь. — Может, ты произносила вслух то, в чем не хочешь признаваться себе?

— Ему надо повязку сделать, это работа медсестер, — сказала Симона, пройдя мимо Энви. — А я пошла свой кофе допивать, пока он окончательно не остыл. У тебя это займет всего несколько минут. Не думаю, что со мной за это время что-нибудь приключится.

Энви скрипнул зубами и захотел провопить что-то ей в спину, но из-за угла вышла педиатр и удивленно посмотрела на перекошенную от злости медсестру. Симона остановилась, не услышав в свой адрес оскорбления, и обернулась.

— О! Герда, — произнесла она, увидев педиатра. — Я уже осмотрела того ребенка и зашила раны. Пойдем, я тебе расскажу. — Женщина улыбнулась Энви и прошла мимо него к Симоне. Они продолжили идти к комнате отдыха вместе. — Оказывается, он государственный алхимик. В двенадцать лет, представляешь?