Стоило многих усилий сдержать свои эмоции. Нет, он ничего не знает, как не знает и куратор, которого Вилар зовет по имени. Нужно вести себя беспечно, нужно расслабиться и перестать искать в каждой секунде разоблачение.
Все это объяснимо: куратор просто не мог не выказать личное почтение такому же ублюдку, как и он сам. Они, безусловно, давно друг друга знали и, насколько можно судить по неофициальному обращению, быстро находили общие темы для разговора. Конечно, среди этих тем была я и был Темный, но это не повод для паники. Пока все идет по плану.
— Присаживайтесь.
— Господин куратор весьма догадлив, это всем известно, — хмыкнула я, заставив себя расправить плечи и не думать о том, что мой дар вновь не принес никаких результатов: вместо эмоций и мыслей передо мной маячила только абсолютная пустота. — Надо сказать, он весьма ловко просчитал события на несколько ходов вперед, изначально предположив возникновение такой необходимости. И я очень благодарна, что вы помогли мне решить несколько назойливых проблем.
— Стоило прийти ко мне сразу, учитывая всю серьезность сложившихся обстоятельств.
— Признаю.
Повисло молчание, и мужчина, убрав за ухо упавшие на лоб тусклые каштановые пряди, потянулся к фигурке, лежавшей на шахматной доске. Его лицо не выражало никаких эмоций, словно было создано из воска, и я позволила себе отвлечься на огонь. Его мерное пламя, играя тенями по контурам серых плит, успокаивало, позволяло хоть немного расслабиться. Фальшивый уют для такого места, где за стенкой в свое время бездушно выбивали последние капли рассудка.
— Вы умеете играть в шахматы? — Я догадывалась, что он об этом спросит. Иначе бы и не потянулся к доске с оконченной партией. Интересно, кто был его соперником, или это была игра с самим собой. Так или иначе, я мало что помнила из правил, из того времени, когда еще… неважно.
— Боюсь, нет. Давно не было возможности освежить память.
— Жаль, — отозвался он, хотя было не похоже, что это действительно так. Азарта или разочарования во взгляде так и не промелькнуло. Потратив еще какое-то время на лакированную деревянную фигуру, он наконец медленно поставил ее на гладкую поверхность. — Так зачем вы все же изъявили желание ко мне прийти, да еще и в такое позднее время?
— Не спалось, — махнула я рукой. — Честно говоря, меня беспокоит завтрашняя казнь.
— Сегодняшняя, — перебил мужчина.
— Ах, да. Уже сегодняшняя. Если предположить, что часть оружия ополченцам удалось сохранить…
Я держалась хорошо — когда оказалось нужно, вспомнив и о презрении, и об усталости. Выглядело достаточно естественно, что я и сама поверила, будто именно так отношусь к ситуации.
— В общем, я надеялась, что вы развеете мои сомнения, — я пару раз качнула головой, будто пытаясь взбодриться, и, оторвав руку от жесткого подлокотника, помассировала висок.
— Не беспокойтесь, все под контролем. Я бы не позволил никому умереть со своими секретами, — он впервые по-настоящему улыбнулся — ласково, как будто говорил о чем-то родном и близком. Впрочем, наверняка именно так и было. О чем еще может вспоминать убийца, если не о чужой боли?.. На таком фоне шахматы выглядели вычурной и совершенно неуместной безделушкой.
Его слова не на шутку меня напугали. Если ему было хоть что-то известно о той маленькой пещере, мы все уже покойники. Если его личные «глаза и уши» видели, откуда мы добирались в конюшни, если кто-то из нас выдал себя всего лишь взглядом… От этих мыслей пробивало на нервную дрожь, а плотно прижатая к груди и спине рубашка промокла от пота.
— Некоторые все еще на свободе, это правда, но у них не будет и доли шанса что-то изменить. Такое разочарование. У этих оборванцев нет никакой системы. Мы поймали шестерых, и каждый знал что-то, чего не знал другой. Неразумные твари.
— Значит, завтра опасаться нечего? — с легкой улыбкой спросила я, чуть опускаясь в кресле. Мужчина в ответ ухмыльнулся и мельком глянул на меня, как на несмышленого ребенка. Но потом его взгляд смягчился. Скрестив перед собой пальцы, теперь он завороженно следил за огнем.
— На самом деле здесь почти ничего не происходит, одни и те же крики, одинаковая картинка. Но я солидарен с Хантаном, на завтра определенно что-то готовится, а мне просто не терпится развеять скуку. Знакомо вам такое ощущение?
— Я бы ответила «да», но… — прогоняя появившийся озноб, я пробарабанила пальцами по подлокотнику. Еще один азартный игрок. В этом он удивительно точно походил на куратора. — Очень давно не было возможности насладиться тюремными буднями. Да и… уже успела привыкнуть к пустоши, — тихо произнесла я, вспоминая размеренную кочевую жизнь. Впервые за эти годы я заработала свободу и стала сама себе хозяином, имея в подчинении людей и по взаимоотношениям с Тайной Службой ограничиваясь короткими устными или чаще письменными отчетами.
Мужчина приподнял брови, очевидно, намереваясь сделать какое-то предложение.
— В таком случае, у нас есть вся ночь.
Обжигающе ледяной голос за спиной заставил подпрыгнуть в кресле. Я не услышала ни копошения, ни шагов, ни звука открывающейся двери. И хорошо запомнившийся уже после приветствия голос едва не выбил из легких воздух. Но я вновь себя переборола, чуть развернула голову, придавая лицу сонное выражение, лишь бы не думать пока о том, что этот ублюдок имел в виду. Ночи у меня не было. Даже если Ариэн не успеет вернуть силу к концу нашего разговора, я должна уйти. Помимо всех прочих допущений, каждое из которых может стоить нам жизни, оставались Арон и Рич, которые точно проснутся к утру. И что тогда? Куда в первую очередь пойдут солдаты, заметив такую «пропажу»?
Куратор же, не заметив моего замешательства, с тихим кряхтением сбросил легкий плащ на руки склонившемуся едва ли не к полу мальчишке и прошел к центру кабинета. На свету черты его лица оказались еще более резкими, но я сосредоточилась на них лишь на одно мгновение, которого хватило, чтобы понять одну очень неприятную вещь. Взглянула на Вилара, потом на куратора и снова перевела взгляд. Даже не черты лица, не телосложение и не выправка — их выдавала идентичная мимика. Родственники или, быть может, братья. Очередная отвратная новость, которую придется проглотить. Интересно, почему Природа даровала родственным людям такие разные судьбы?..
— Рад снова вас видеть, Эвели.
— Взаимно, — я покорно чуть склонила голову.
— Честно говоря, я думал, что вы придете пораньше. Но да ладно. Я слышал, с вами прибыло небольшое пополнение.
Отметив направление его мыслей, я опять сжала зубы. Начав отчитываться о произошедшем, я рисковала создать резонанс между тем, что известно куратору, и тем, в чем нужно солгать мне. Но, кажется, сейчас ответа от меня не ждали, и обстановка была совсем не официальной, чтобы вытягиваться по струнке.
— Время идет, а мы здесь скучаем. Еще одну партию я тебе предлагать не буду, да? — в ответ на скрытую дружескую насмешку начальник только презрительно фыркнул и отвернулся, принявшись с особой тщательностью разглядывать рядом стоящий узкий стеллаж.
Оставшись где-то у стола, куратор взял в руки что-то стеклянное. Я перестала за ним следить, почувствовав, как начинает затекать шея. Совсем не надолго вслед за тишиной я расслышала тихий и обманчиво-уютный треск догорающих поленьев.
— Да и женской компании у нас здесь давно не было. А мы уже, верно, все темы для разговора исчерпали.
— Вдоль и поперек, — тихо отозвался Вилар, прикрывая рот, а затем слегка потянулся, разминая мышцы. Сзади послышался плеск жидкости, и через мгновение куратор уже протягивал мне и Вилару наполненные до половины хрустальные стаканы, наверняка, с чем-то хмельным.
— Предлагаю отдохнуть перед сном как следует, что скажете? А то завтра будет уже… неактуально. К тому же с такой… находкой мне не хочется вас задерживать дольше времени, да и у меня тоже времени не так много, — он обратился ко мне, мягко положив руку на спинку моего кресла. Конечно, он знал. Не мог не знать, если пересекался после моего отбытия с прокуратором. Тот тоже не был дураком. В любом случае, сейчас у куратора откровенно не было настроя слушать мои ответы, а это не могло не радовать.
