Будучи ведущей театральной студии для школьников в театре кукол, имела группу увлечённых ребят, попадались и способные, одарённые природой к сценической работе.

Ходил к ней на занятия один юноша, очень артистичный. Ему удавались любые роли. «Прирождённый актёр,» – говорят о таких…

Играл он, на удивление всем, живо и реально, но в душе, как и у Марины, да и любого, наверное, жили потаённые мысли, неразрешимые вопросы. Постоянно жаловался он своей руководительнице, что уроки литературы в школе пропадают из-за частых болезней учителя. «Нет, вы не подумайте, учителя жаль, но мы-то за что страдаем?»

Марина удивлялась, вспоминая свою школьную жизнь, когда бывали редкие случаи болезни или отсутствия по другой причине учителей, и как этому радовались ученики: урока не будет! Значит, можно общаться с одноклассниками, читать книгу, да что хочешь делать – твоё время пришло, вдруг высвободившееся по счастливой случайности.

А тут на тебе: парень горюет даже, что не проходят уроки. Через неделю и вовсе сообщил о том, что теперь они, его любимые уроки, совсем не ведутся: учитель уволилась. И обмолвился о своей идее:

– Может, вы к нам хоть на время придёте? Вот было бы здорово! Вы и литература! Это же предел мечтаний для нас. Путёвых уроков не было месяц. А так хочется иногда пофилософствовать на свободные темы, а тебя – то снег чистить гонят, то спортивные снаряды разгружать, то ещё какую хозяйственную работу выполнять. Что мы, грузчики что ли?

А то, бывает, физика присылают на литературу к нам. Тоска, одним словом. С физиком разве поговоришь о Пушкине или Толстом.

– Как это? – изумлялась Марина.

– А вот так! Вам не жаль юное поколение, умирающее без искреннего русского слова? – ёрничал он, а Марина слушала и думала, думала и слушала. А он заливался соловьём о путешествиях Чехова, его больших и малых делах, утончённой натуре и глубине прозы.

– Мне-то жаль, но у меня же нет педагогического образования…

– А я папу попрошу, чтобы за вас потопал…

– Ну ладно, умник. Я подумаю.

– Пока вы будете думать, паровоз может сойти с рельсов, а лодочка отчалить от берега, тут расторопность нужна, – уже по-взрослому рассуждал он.

– И в кого ты такой умный?

– Да в папу. Он же у меня в школе и работает.

Ребёнок сказал и ушёл, а она задумалась. Но длились её размышления недолго. Произошло то, что подтолкнуло её к решительным действиям.

С тех пор её подиум у классной доски, а зрители – ученики средней школы, в которой когда-то учился её кружковец.

Сцена – вот место её полёта. Вдохновение и старание, талант и трудоспособность были её главными качествами. Хотя по сути, учитель – это тот же актёр, и наоборот.

Здесь каждый день новая роль, и зритель сегодня искушённее, чем вчера. Но Марине такие подмостки были к лицу. Публичность, к которой она привыкла в театре, нисколько не пугала в школе.

Как актер, так и учитель воздействует на чувства и ум зрителей-учеников, адресуясь к чувству, памяти, мысли, воле слушателя. И еще много схожих моментов: заразительность, убедительность, артистизм…

Все это как у актера, так и у учителя, может обеспечить успех.

Первый, допустим, в процессе репетиций, как и второй на уроке, должны обладать способностью яркого эмоционально-волевого воздействия. Нужно «захватить» интерес слушателей с первой секунды и держать до самого конца.

Не менее важно для учителя построить логику учебного процесса так, чтобы материал был воспринят и понят учениками. Актёр так же выстраивает драматургическую логику будущей роли. Вот и получилось, что Марина легко взаимодействовала с детьми и их родителями, потому что умела это делать по роду своей бывшей профессии.

Ни ссор, ни мелких разборок, как у других коллег, имеющих классное руководство, с ней не случалось. Очень наблюдательная, она переключала и фокусировала своё внимание в зависимости от ситуации.

Обычный человек никогда не задумывается во время разговора, как стоять или сидеть, как управлять голосом, но для неё речь, жесты, мимика всегда имели значение, поэтому при смене событий она меняла и направляла своё восприятие.

Таким образом, от работы никогда не уставала. Да и как от неё можно устать? Школа для Марины Арнольдовна стала образом жизни, необходимостью. Взяли её сразу, без раздумий и испытательного срока. Почему?

О таких говорят: «Позвоночники». Их берут сразу на работу, им предоставляют всё, что нужно только потому, что кто-то за них просил, то есть «звонил» нужному лицу, авторитетному. За Марину не просто звонил друг отца её подопечного, но и сам отец ходил к директору и убеждал его в обязательности иметь такое сокровище, как Марина Арнольдовна. Долго умное начальство убеждать не пришлось, дыру нужно было чем-то закрывать, вот директор и не раздумывал, взял Марину учительствовать.

Но хоть за Марину и просил отец ученика, она и без просьб соответствовала всем требованиям, предъявленным к ней новым руководителем, не подвела и благодетеля внимательная и умеющая угодить всем.

Трудоголики видны с дальнего расстояния. А уж при ближнем рассмотрении вызывают восторг и уважение у начальства. «Чего ж такую не взять – пусть целину возделывает!» – думал директор её нового места работы. Так и сказал об этом Марине. Вот она там и задержалась по сю пору.

Глава 3

Мать и отец

Инесса Юрьевна была весьма привлекательной женщиной. Но один недостаток вносил дисбаланс в её жизнь. Организм, привыкший к тёплому климату, очень остро реагировал на сквозняки.

Однажды на одной из прогулок по реке, которые каждый выходной устраивал для неё очередной муж, она, находясь на катере, стояла, обдуваемая ветром. Он баловался то её яркими локонами, раздымая их в разные стороны, а они стебали в глаза и прилипали к накрашенным губам, то норовя заглянуть под пышную шёлковую юбку-клёш, теребя её куполом вверх так, что хозяйке приходилось вскрикивать и обеими руками сдерживать подол от колебаний.

А иногда шалун-ветрище проникал под прозрачную шифоновую блузу в проём расстегнутых двух верхних пуговичек до самых лопаток, обнимая стан со всех сторон холодком и свежестью. А Инесса красовалась собой, выставляя все прелести то правой гранью, то левой.

– Спускайся внутрь, простудишься, – намекал ей муж.

– Нет уж! Отсюда лучше видно, – противилась она и поступала по-своему. Делая всегда так, как хочется, не отступила и на этот раз от соблазна быть на виду, в центре внимания.

А ветер навстречу дул, не останавливаясь. И лишь усиливая свои потоки, перемежался с капельками волны, иногда попадающими к нему в струю из-под кормы. Но Инесса этого не чувствовала за своими желаниями.

На самом деле она хотела одного, чтобы ею любовались. Затмевать остальных – вот что было её жаждой. Что удивительно: у неё это всегда выходило на «отлично».

Но в этот раз произошла осечка. Что сильно простыла, Инесса поняла не сразу. Лишь через три дня, утром, когда, проснувшись, не смогла открыть глаз, в судороге металась по ванной комнате с целью хоть какой-то компресс сделать.

Посмотрев скрупулёзнее на себя со стороны, обнаружила ячмень, который уже созрел, как на дрожжах. Зеркало кричало о срочных мерах, и Инесса побежала в больницу. В ту, где работала много лет вместе с первым мужем, жаль его, погиб после одной из операций.

Врачом же он стал лишь после несчастного случая, закончившегося счастьем. Гоняя с друзьями во дворе, почувствовал резкую боль в боку. Стыдно было признаться ребятам, что не может он продолжать игру, но сделать такой вывод пришлось друзьям сами, когда Венька свалился наземь, свернувшись клубком. Так и провалялся бы до полусмерти, если бы не умные товарищи. Страшно было всем, когда Вениамин начал терять сознание. А было им всего по тринадцать лет.

У Вениамина случился приступ аппендицита. Операцию делали под местным наркозом, рана заживала долго и болезненно. С тех пор он и влюбился в профессию хирурга по-настоящему. Тут-то и решил, что только такой, как он, сможет помогать людям, исцеляя их. И уже ничего: ни запах эфира, ни вид крови не остановил его в выборе своей будущей профессии.