Жена была недовольна таким поворотом дел. Они продали коттедж и спортивный автомобиль, принадлежащие брату, и на вырученные деньги вполне могли поместить больного в пансионат, где обеспечивают уход за лежачими, но программист отказывался наотрез. Каждое утро он включал брату телевизор и поворачивал экран так, чтобы тому было удобно смотреть. Показывали новости, их читал другой ведущий - сытый блондин с шелковым шейным платком. Блондин улыбался не так широко, как брат, а пытаясь острить, давился своими шутками, словно кашлем. Брат шумно дышал через нос, елозил пальцами здоровой руки, собирая простынь в складки, брат не понимал, что он хочет сказать, а жена, раздувая ноздри от злости, хлопала дверью, унося с собой еле слышное тиканье.

  - Он все равно не поправится, - выговаривала программисту жена, понижая голос до шепота, когда они оставались в комнате одни, как будто парализованный мог неожиданно появиться на пороге. - Зачем ты с ним возишься? Лежачий больной в квартире!

  Программист решительно мотал головой. Жена в сердцах вскакивала, забыв былую размеренность, рывком распахивала окна настежь, оторвав полоски бумаги, которые он аккуратно приклеивал каждый вечер. - Повесил себе камень на шею! И так дышать нечем!

  А программист улыбался, слабой, затаенной улыбкой человека, который провел жизнь в пещере, а сейчас, щурясь, робко выбирается на солнце. Он наконец-то был счастлив, впервые с тех пор, как перевез брата в свою квартиру.

   Возвращаясь с работы, уже подойдя к дому, программист вдруг остановился и хлопнул себя по лбу. Он не заметил, когда перестал бросать камешек на счастье, переходя мост.