Неприятно резало слух, что все это говорилось как бы с позиции стороннего наблюдателя, спокойно и бесстрастно анализирующего причины и следствия и никакого отношения к нашим земным делам не имеющего. Общеизвестные прописные истины преподносились Евгением так, словно он сам их открыл и теперь пытается вдолбить в голову туповатого собеседника.

В конце концов мне изрядно надоел и он сам, и его назидательный менторский тон. Лекция о кибернетике, надо сказать, была прочитана куда профессиональней. Мое раздражение, видимо, не укрылось от него, и он умолк, так и не закончив своей тирады.

Мы прожили вместе еще три дня (вернее будет сказать - три вечера), но больше этой темы не касались.

Он вскакивал спозаранку и бесшумно исчезал из номера еще до моего пробуждения. Что делал мой сосед здесь, в горном поселке гидростроителей, для меня оставалось совершеннейшей загадкой. Спрашивать же не хотелось из-за извечной интеллигентской боязни показаться любопытным или бестактным, тем более, что он мог иметь специальное задание, связанное с оборонной областью. Во всяком случае, никакого другого объяснения появлению засекреченного астрофизика в зачуханном поселке, затерявшимся в тянь-шаньской глухомани, у меня не имелось.

Через день Евгений показал мне забавное устройство, своим видом сильно смахивавшее на божью коровку, только размерами со спичечный коробок. "Коровка" проворно бегала по столу и с незаурядным аппетитом поедала разбросанные после ужина хлебные крошки. В считанные секунды отполировав поверхность до зеркального блеска и оставив после себя неуловимо тонкий приятный аромат, она вспорхнула на край тарелки, хранившей остатки твердокаменного сыра, и уже через мгновенье мы могли любоваться ее девственной чистотой. Точно так же, очень ловко, милое существо расправилось с белыми кефирными натеками в наших стаканах, превратив последние в искрящиеся прозрачностью хрустальные бокалы. Однако на этом программа представления исчерпана не была. Поужинав, существо легко спрыгнуло на пол - прямо-таки, вспорхнуло и, выбравшись на середину комнаты, занялось десертом. Зрелище, надо вам сказать, просто поразительное, кто не видел - вряд ли поверит. Вначале "коровка" с легким пергаментным шелестом расправила крылышки, вывернув их наизнанку и образовав нечто наподобие чаши на постаменте. Затем послышался тонкий, на пределе слышимости, звук, какой издает рой голодных москитов, имеющих желание нанести ущерб вашей внешности.

А далее...

Далее я с удивлением заметил, как несколько деловито сновавших по столу мух вдруг изменили непредсказуемые траектории своего движения и дружно, наперегонки, поползли в одну сторону. Добираясь до самой кромки они, одна за другой, словно пикирующие бомбардировщики, сваливались в подготовленную для них посуду. С потолка и из дальних углов, проявляя солидарность, следовали десятки их товарок. В открытую форточку из необъятных просторов южной ночи со звоном ворвалось несколько крупных комаров и тоже бросилось в общую кучу.

Когда последнее насекомое добралось до заветной цели, "мухоловка" захлопнулась - верхние кромки чашеобразной емкости стянулись навстречу друг другу, образовав полое тело, и цветом и формой напоминавшее нераспустившийся бутон горного пиона. Оно крутанулось несколько раз вокруг вертикальной оси, а затем с хрустом вновь развернулось крылышками безобидной божьей коровки. Вот так номер - от надоедливых насекомых не осталось и следа.

- Ну как? Неплохая игрушка? - Евгений подставил раскрытую ладонь, на которую та тут же взлетела и по руке хозяина, по лацкану пиджака, как по тротуару, быстро-быстро направилась прямехонько к нему в карман. - Таких вот тысяч десять - да в Центральную Африку, и от мухи це-це - ни рожек, ни ножек. Он захохотал своим добрым смехом. - Она еще не то может. Отпугивать змей, например, других ядовитых тварей. Может опылять растения, получать мед, высматривать рыбу. Прямо незаменимая штука для туристов-охотников, рыбаков-геологов. - Он вновь рассмеялся. - Ну, что? Встречал когда-нибудь что-либо подобное?..

- Представь себе.

- ?

И я рассказал ему историю о путешествии к Сары-Челеку со всеми сопутствующими приключениями.

Евгений на протяжении всего длинного повествования не задал ни единого вопроса, ни разу не перебил меня и, кажется, даже не пошевелился. И только когда я умолк, он, как-то весь напрягшись, попросил возможно подробнее описать место находки. Затем вынул из саквояжа сброшюрованную кипу изрядно потрепанных бумаг, сноровисто, очевидно, хорошо зная предмет поисков, перелистал их и, найдя необходимую, протянул мне.

- Покажи. - Он явно был взволнован, хотя пытался скрыть свои чувства под маской естественного любопытства.

Бумажный лоскут оказался цветной мелкомасштабной картой хорошо известного мне района. Из-под моего пальца возникали знакомые названия речек, горных кряжей и перевалов.

А вот и ущелье Чон-Мазар. Его окружало целое созвездие нанесенных фломастером зеленых звездочек. Этакий цветок с изумрудными лепестками и вытянутой пустотой сердцевины.

В нее-то я твердо и упер свой перст.

- Здесь? Ты точно уверен?

- Еще бы! Ни малейшего сомнения.

Он пытливо посмотрел на меня, как бы удостоверяясь в моей искренности, затем как-то вдруг сник, расслабился, будто после очень тяжелой работы и произнес всего только одно слово, совершенно, как мне показалось, некстати:

- Благодарю.

На следующий день я вернулся в гостиницу раньше обычного и застал в номере старушку-горничную, менявшую белье на соседней постели. Она, не отрываясь от дела, скороговоркой сообщила, что жилец срочно уехал и велел мне кланяться.

Признаюсь, от этого сообщения мне стало почему-то грустно.

Вот ведь знал человека всего ничего, а расставаться жаль.

Так всегда бывает после мимолетного знакомства с интересным собеседником, и, как правило, такие встречи остаются своеобразными вехами в нашей жизни. "Хоть бы попрощался", подумал я с обидой. И словно в ответ, распахнулась дверь, и в комнату ворвался Евгений.

- Уезжаю. Срочно вызвали, - запыхавшись, доложил он с порога и тут же потребовал: - Давай скорее адрес, буду во Фрунзе, загляну.