Вот так, повиснув между небом и землей, рассматривал я неказистые рыхлые образования темного вещества и не подозревал совсем, что у них имеется свой надежный страж. Потом все происходило как в калейдоскопе: ситуации менялись с лихорадочной поспешностью, а в памяти остались лишь отрывочные и яркие эпизоды...
Аккуратная усеченная головка с раздвоенным подергивающимся язычком выдвинулась из расщелины прямо перед моим лицом. Слух уловил сердитое свистящее шипение. Мы встретились глаза в глаза - змея и человек. Кто уступит первым? Нелепый вопрос... Кажется, я успел сгруппироваться и, изо всех сил оттолкнувшись от скалы, полетел вниз. Затем - падение по касательной в колючие кустарники барбариса, несколько акробатических переворотов и - сумасшедшие ледяные струи ревущего потока...
На берег выкарабкался я сам, правда, не помню, каким образом. Течением протащило меня не менее двухсот метров, но промелькнуло все настолько быстро, что я даже испугаться как следует не успел. Да и понять, что случилось,- тоже. Потом я сидел на камне на пронизывающем ветру в мокрой порванной рубашке - штормовку сорвало течением - и дрожал крупной нервной дрожью; холода не чувствовал вовсе. Попытался подняться и не смог - ноги отказались служить. Кровь из разбитой головы капала на колени и, смешиваясь с водой, стекала по брюкам тонкой алой струйкой. Вдалеке по мостку, размахивая руками, бежал Виктор. Он, по-видимому, стал совсем прозрачным, так как сквозь него я продолжал видеть узкую срезанную головку с раздвоенным язычком... Я видел плавные изгибы чешуйчатого сильного тела, яростное мелкое подрагивание кончика хвоста, отточенные полые клыки в нераскрытой пасти, выдавливаемый из желез смертельный яд... Я видел...
- Славо богу, ты жив!
- Наверное, это был щитомордник.
- Главное, что ты жив.
- А камень пропал... Унесло с курткой...
II
Познакомились мы волею случая и, как это часто случается с командированными, попавшими в один гостиничный номер, прочти сразу же перешли на "ты". Он отрекомендовался инженером по астрокибернетике, представителем какого-то закрытого почтового ящика из Ленинграда. "Странная однако специальность, - подумалось мне, - звучит уж больно фантастично. Кто же, интересно, таких готовит?" Название высшего учебного заведения, прозвучавшего как бы в ответ на мои мысли, ровным счетом ни о чем не говорило. Следующая фраза о том, что этого института нет в справочниках, невольно вызвала кое-какие сомнения в искренности соседа по комнате. Как там ни крути, а я сам имею диплом о высшем техническом образовании и даже незаконченную диссертацию, а потому уже накопил достаточный скепсис, чтобы принимать на веру подобные заявления.
"Все равно на работу не приму, даже если попросится, мстительно решил я про себя. - Трепачей не держим, а если держим, то в черном теле..."
Но Евгений - так звали моего нового знакомого - оказался вовсе не похож ни на авантюриста, ни на заправского хвастуна, ни на... Однако же в нем что-то такое было. Вот - что?!
Словами, пожалуй, этого не передать. То ли это сквозило в манере говорить - плавно, не прерываясь, и в то же время продуманно, выстраивая абсолютно правильные фразы, словно читая подготовленный текст. То ли во взгляде его совершенно зеленых и прозрачных, как родниковая вода, глаз (таких необычных мне видеть еще не доводилось), то ли в мимике, без единой морщинки, чересчур уж живого лица - что-то такое было, что и привлекало к нему, и настораживало одновременно. Притом, он оказался на редкость контактным, или, как сейчас принято говорить, коммуникабельным человеком. Не более, чем через полчаса, он очень увлекательно и популярно уже излагал новейшие концепции робототехники, выстроив логическую цепочку от пресловутой мыши Шеннона 1 до саморазвивающихся компьютерных систем шестого поколения.
Здесь мое поминание сути предмета катастрофически пошло на убыль, в чем пришлось честно и самокритично сознаться.
В ответ Евгений неожиданно рассмеялся добрым ритмичным смехом, - словно из автомата прострочил, - и огорошил меня монологом-поучением с явно технократическим привкусом,
1 Шеннон Клод Элвуд (р. 1916 г.) - американский инженер и математик. Заложил основы теории информации и теории автоматов. Известен опытами с кибернетическими устройствами.
припасенным, смею думать, для аудитории умственно отсталых детей.
- Земляне, если рассуждать о технологической сфере цивилизации, только еще выбираются из колыбели и нуждаются в игрушках, которые бы им помогли познать и по-настоящему освоиться с окружающей реальностью. Все, что было выше сказано об эволюции современной кибернетики, является не более чем младенческими погремушками, а о серьезных вещах вообще не упоминалось (полагаю, он видел во мне неандертальца).
Тем не менее дети (он сказал "младенцы") оказались весьма изобретательны и очень скоро - чересчур! - исхитрились расщепить атомное ядро.
Далее он довольно ловко, как если бы читал лекцию для домохозяек, перебрался к теме современной политической ситуации и привел меня к мысли, что процесс перехода к бесклассовому обществу в общемировом масштабе протекает крайне болезненно и сейчас достиг наивысшей фазы. Как выяснилось, мир расколот на две полярные системы. (Почему-то это прозвучало "ваш мир", но он не заметил своей оговорки.) Величайшее же открытие обратилось во зло человечеству; при этом гигантская энергия оказалась сконцентрированной в тысячах ядерных вестниках всеобщего апокалипсиса. К чему это приведет? Никто не знает. Можно лишь с большой долей уверенности догадываться. Титанические усилия к снижению рокового порога наталкиваются... - И так далее в том же духе.
Полчаса подобного всеобуча меня вконец утомили, но он упрямо продолжал свое:
- В таких условиях люди сами должны сделать свой выбор, решить свои внутрипланетные проблемы. Они должны быть совершенно уверены в том, что никакого миротворческого вмешательства извне не последует. И это главное...
Затем после непродолжительной паузы последовал заключительный аккорд:
- Доверять землянам более развитую технологию сейчас нельзя, она неминуемо будет использована в военных целях...
